Никакие кредиты она никогда не брала, не было необходимости. И вообще без нужды документы не доставала. Даже служебное удостоверение.
Нет, это что-то другое. Она сама кому-то показала или отдала в руки паспорт. Само собой, ей не раз приходилось проходить мимо охранников, чтобы попасть на закрытую территорию. Но никто же паспорт не забирал, просто переписывали данные, и все.
И она вспомнила. Господи, она вспомнила, когда и где это могло произойти!
Вспомнила еще дома, когда наконец забралась под толстое одеяло и зарылась лицом в подушку.
Это было года три назад. Ее тогда в очередной раз отправили на какой-то форум в соседний регион. Сорвали прямо с задания, пришлось переодеваться в машине. Припарковалась в тупичке метров за триста до въезда на территорию, где проходил форум, стащила джинсы, натянула узкую трикотажную юбку. Блузка нежного молочного цвета подходила, ее она оставила. Вместо кроссовок — туфли без каблуков. И поехала.
Все как обычно: шлагбаум, будка охраны с окошком. Маша подъехала, назвала себя. Дальше начались сюрпризы. Охранник не нашел ее в списке гостей. Искал долго, даже предлагал ей поискать вместе с ним. Она отказалась: чудес не бывает. Если он не нашел, она не найдет тоже.
— Ничем не могу помочь. — Он с сожалением развел руками. — Сами понимаете, пропустить просто так я не могу: служба.
Пыталась дозвониться до начальства — не вышло. Вернуться без разрешения она не могла, слишком была дисциплинированной. Да и ехать сто тридцать километров. Вернется — а ее возьмут и развернут обратно.
— Может, я оставлю вам что-то в залог? — Она намекнула на деньги.
И вот тогда он — точно он, не она — предложил оставить паспорт. Заверил, что такое у них случается. Он запишет ее данные и отчитается потом, если что не так. А она на выезде его заберет.
Он предложил, она согласилась. Впервые пошла против собственного правила и отдала документ на долгое время. Она пробыла на форуме почти весь день. Даже чуть не забыла, что оставляла паспорт. Охранник, поднимая шлагбаум перед ее машиной, сам протянул его в окошко и пожелал счастливого пути.
Все это она вспомнила сейчас так отчетливо, как будто это было вчера. Вспомнила все, кроме самого охранника. Ни лица, ни голоса, ни имени, хотя имя и фамилия значились на нашивке его рабочей куртки.
Точно, это он. Она проворочалась без сна до самого утра. В пять утра включила компьютер и принялась рыться в Сети. Нашла информацию о том форуме с точной датой и местом. Прекрасно понимая, что ее отъезд могут посчитать бегством, она все-таки решила выяснить все сама. Сначала на такси выехала из города, потом остановила попутку, потом еще одну и еще. И только потом воспользовалась рейсовым автобусом.
Заметала следы, сказал бы Кошкин, узнай он о ее хитростях.
Да, это так. Она пряталась, чтобы ее не нашли и не остановили раньше времени. Ей нужно было успеть все самой. Этим никто не станет заниматься, сочтут пустяком. Она обязательно вернется. Но уже с результатом.
А пока она сидит в этом городе, который и на карте не сразу найдешь. В задрипанной гостинице, где никто не спрашивает у постояльцев документы. Хозяин, неряшливый армянин, заросший курчавыми волосами с головы по самые пятки, все понимает, а об остальном догадывается. Лишние вопросы не задает. Именно то, что ей сейчас нужно.
От долгого вглядывания в темноту резало в глазах и покалывало в висках. Маша села, размяла шею. Нужно принять душ. Она слишком долго ехала, перебираясь из одной пыльной кабины в другую. Принять душ и переодеться. Она взяла с собой мало вещей: джинсы, пара белья, две легкие кофты. Все уместилось в объемной дамской сумке. Спорткостюм туда не влезет точно, придется оставить в номере. Номер она еще на сутки оставит за собой.
Она вошла в санузел, отгороженный от комнаты фанерной стенкой с пластиковой облицовкой под кирпич. Что ж, хотя бы чисто. Новая сантехника, душевая кабинка со шторкой. Даже мыло, шампунь и зубная паста с одноразовой щеткой.
Через два часа она вошла в офис охранного предприятия, которое, по сведениям, почерпнутым в Интернете, обслуживало площадку, где проходил форум.
Уверенности в том, что с ней станут разговаривать, не было никакой. Кстати, как не было и уверенности, что она до сих пор не объявлена в федеральный розыск. Сделала крюк, прошла мимо стенда «Их разыскивают». Свой портрет не нашла. Уже хорошо.
— Мне нужен кто-то, кто работал в то время, — объяснила она в кадрах охранного агентства, куда ее провели после того, как она показала служебное удостоверение. — Кто-то, кто работал именно в ту смену, когда проходил этот форум.
— Вы хоть представляете, чего хотите?
Полная девушка, на вид не больше двадцати пяти, выкатила глаза непроницаемо синего цвета, даже зрачков не видно. Линзы, сообразила Маша.
— Я могу, конечно, порыться в архиве и найти график дежурств, но не более.
Нехотя поднялась со стула с широким мягким сиденьем, подошла к несгораемому шкафу.
— Какой, вы говорите, год?
Маша повторила. И сразу перевела глаза на даму средних лет за дальним столом. Неприметная внешность, сутулая спина. Дама поглядывала на широкий зад начальницы с ненавистью. Может, та ее подсидела? Или ей не по душе подобная манера общения с посетителями? Или завидует ее шикарным формам?
Выяснять было некогда, но Маша решила сыграть на этой неприязни.
— Простите, а вас как зовут? — обратилась она к худосочной сутулой даме.
— Инна Константиновна, — бесцветным голосом отозвалась та и нехотя оторвалась от толстого зада начальницы.
— Инна Константиновна, а вы давно работаете?
— С первого дня этого охранного предприятия. — Ее спина чуть распрямилась, во взгляде мелькнуло что-то похожее на гордость. — Его основал мой племянник.
— Ага, — фыркнула от шкафа с архивом полная девушка, — он же теперь мой муж.
Все понятно. Все на своих местах.
— Инна Константиновна, может, помните, кто тогда работал в этом пансионате, где проходили форумы и прочие такого рода мероприятия?
— Улица Свердлова, — протянула она. — Конечно, я помню, кто работал на Свердлова. Две смены было. Это сейчас ребят бросают с объекта на объект, — косой взгляд в сторону невестки-начальницы, — а раньше не так было. Раньше каждый отвечал за свою территорию. Фомич там был старшим.
— Не Фомич, а Иван Сергеевич Фомин, — беззлобно поправила полная начальница. Она уже достала какой-то журнал и теперь его перелистывала. — Инна Константиновна права, Фомин был старшим. На том объекте работали две смены, в каждой по трое. Охрана по периметру, здание в договор не включено, оно на сигнализации. Нашла вот.
Она вернулась за стол. Осторожно распластала толстый зад на широком сиденье. Сверилась с какими-то датами и принялась щелкать по клавиатуре.
— Надо же, как вам повезло, Мария, — воскликнула через пару минут. — У меня даже папка с табелями того времени сохранилась.
— Это потому, что удаляем мы их через пять лет. А прошло всего три, — скрипнула зубами из угла Инна Константиновна. — Это что касается электронных носителей. А на бумажных они лежат и того дольше. Только архив у нас в другом месте, не здесь.
— Вот, — протянула девица, совершенно не обращая внимания на злобствования мужниной тетки. — В тот день работали сам Фомин и двое охранников, Клим Бородин и Сергей Степанов. Мероприятие было серьезным, потому Фомин дежурил вместе с ребятами.
— Я могу с ним поговорить? С этим вашим Фоминым?
— Нет, увы. — Лицо начальницы одеревенело.
— Почему?
— Он умер. В прошлом году.
— А ты расскажи, расскажи, почему он умер! — странно высоким голосом выкрикнула Инна Константиновна. — Что же ты?
Девица впервые глянула в угол. Пренебрежительно повела плечами:
— От старости и болезней он умер, если что.
— Ничего не от старости, а от травли. Заболел, потому что его затравили. Уволили ни за что! — кипятилась Инна Константиновна, пытаясь пригладить на груди блузку из дешевого ацетатного шелка.
— Что значит «ни за что»? — возмутилась начальница. — В его дежурство произошло ЧП. Уволили всех троих.
— Даже не разобрались, — не унималась Инна Константиновна.
— Что за ЧП случилось? — прервала перепалку Маша. — За что уволили всю смену?
Инна Константиновна открыла рот, чтобы ответить, но передумала. Стянула губы, отвернулась к подоконнику и принялась ощипывать увядшие нижние листочки с разросшейся герани. Маша уставилась на полненькую.
— Это важно, — с нажимом проговорила она. — Я же не из праздного любопытства задаю вопросы.
Та кивнула. Одернула тесную, василькового цвета трикотажную кофту. Сунула ладошку за вырез, поправила пышную грудь. Заправила русые пряди за уши.
— Теперь-то чего? — проговорила пышная особа, как будто мысленно советовалась с кем-то. — Теперь смысла нет скрывать. Всех уволили, и времени сколько прошло. И сам Фомин умер. В общем…
Она замолчала.
— В общем? — поторопила Маша.
Ее время тикало. Время, которое отпустил ей Кошкин на возвращение. Он все еще ее ждет, она это чувствовала. Иначе ее портретами были бы увешаны все стенды. Ее в лицо знал бы уже каждый постовой. Но нет, ее никто не остановил, пока шла сюда через весь город. Она не в розыске. Но это пока.
— Было там. Поступил сигнал, что кто-то из сотрудников охранного предприятия делал копии с паспортов посетителей. Очень скверная история вышла, скажу я вам. — Она уставилась на Машу васильковыми непроницаемыми глазами, не подозревая, что у той подогнулись колени от ее слов. — Началось все с того, что в банк явился человек с копией паспорта. Чужого! Пытался взять кредит. Ничего не вышло, но сигнал из банка поступил в полицию. Нашли хозяина паспорта, стали задавать вопросы. Он в недоумении: паспорт не терял, никому в руки не отдавал. Никому, кроме сотрудников охранного предприятия. Так вышли на нас, на смену Фомина. К тому времени поступил уже третий такой сигнал. Всю смену уволили. Что с каждым из них было дальше — не знаю.