— Кто? Эльза с Елизаветой? Смеетесь! Лизу даже танцевать никто не приглашает, а Эльза так умирала по Паше, что над ней давно уже и смеяться перестали! Надоело.
— Да что вы?! Любвеобильный мужчина был этот коммерческий директор!
— Просто эффектный. Девушки ведь мечтают о принце на белом «Мерседесе», с кучей денег и смазливым лицом. Паша был в стиле. Он это умел: пускать пыль в глаза. Хотя поговаривают, будто бы у него были долги.
— А вы разве не мечтаете? — усмехнулся Алексей. Как раз о долгах покойного коммерческого директора он знал больше, чем сотрудники фирмы.
— Мы работаем, нам мечтать некогда, — вздохнула Марина. — Да и без толку это. Паша был из тех мужиков, которые никогда не женятся.
— Ого! — удивился Леонидов. — А почему?
— Это Ольга так говорит. А она очень умная. И еще она говорит, что на себя надо надеяться. Красивых много. Но не всем везет.
— А что же Эльза? Вроде бы она — человек Иванова?
— Она сама по себе. Пока выгодно — его. Карьеристка, работать ей приходится много. А любить-то хочется! Значит, надо найти подходящий объект прямо на рабочем месте, вот она Пашу и приглядела.
— А он? Отвечал взаимностью? — уточнил Алексей. — Хоть когда-нибудь?
— Кому? Эльзе? — спросила Наташа Акимцева и рассмеялась. — Роман с не престижной женщиной не в его стиле. Вы Нору видели? Паша предпочитает, чтобы в машине рядом с ним сидела разряженная кукла. А Эльза как одевается? Всегда в одной кофтенке, в старой юбке.
— Она же прилично зарабатывает, неужели не может купить дорогую одежду? — удивился Алексей.
— Ей это не поможет. Не знаю, куда Эльза деньги девает, честное слово! — вмешалась Марина. — К нам в офис часто приходят коммивояжеры. Все сотрудницы покупают косметику, тряпки… А она… Все время жмется. Эльза скрытная, никому про свои дела не рассказывает, но, похоже, что Паша ее здорово отшил.
— Как она себя повела после этого?
— Да никак. По ней не поймешь.
— А, судя по тому, что рассказала Ирина Сергеевна, решила отомстить.
— Ой! — девушки переглянулись. — Слышите? Голоса внизу! Похоже, ребята возвращаются!
— А что, девушки, если я тоже пойду с вами в бассейн смывать похмелье? — спросил Алексей.
— Ой, конечно! Потом в волейбол можем поиграть!
— Почему же не в теннис?
— Мы любим массовый спорт. Народный. Присоединяйтесь!
И красавицы упорхнули. Леонидов готов был тоже последовать за ними. И в самом деле? Отчего бы и не бассейн? Но вдруг он увидел, как Ирина Сергеевна Серебрякова вышла из своего люкса и скрылась в соседнем, где расположились Калачевы.
«Значит, Нора сейчас одна. Похоже, пора прервать ее затянувшуюся истерику», — хмыкнул он и кинулся к люксу.
Увы! Дверь оказалась заперта! Алексей тихо, но настойчиво постучал:
— Нора, открой! Хватит на жалость давить: я-то тебе все равно не верю!
Пауза. Но ему почудилось, что за дверью люкса кто-то дышит. Алексей вдруг вспомнил ее фамилию и дурашливо сказал:
— Гражданка Прохорова, откройте представителю законной власти! Елена Сергеевна, вы опять живете не там, где прописаны?
Дверь неожиданно распахнулась. Нора вновь была в пеньюаре, но лицо у нее было помятое, губы не накрашены, с ресниц осыпалась тушь.
— Опять ты?! — взвизгнула она. — Сколько ты мне, сволочь, крови попортил! Я вот доберусь до твоей жены и расскажу ей о твоих подвигах! Как ты спал с моей подругой! С проституткой Светкой! И меня хотел затащить в постель! Воспользовавшись служебным положением!
Это была ложь. Никогда он не пытался затащить ее в постель. Скорее, напротив. И Алексей разозлился:
— У тебя что, болезнь на всех доносить?
— Ублюдок милицейский! Я тебя не боюсь! Я такое про тебя расскажу, что тебя из органов попрут! А жена тебя бросит! — злорадно сказала Нора.
— Дура! — Алексей втолкнул ее в номер и захлопнул дверь. — Ты хочешь, наверное, как твоя подруга Светлана, о которой ты упомянула, закончить молодую жизнь в руках маньяка? Думаешь, люди слепые, не понимают, какой цирк ты тут изображаешь?
— Не твое дело!
— Психопатка!
Оба перевели дух. Леонидов с опаской приблизился к шипящей женщине:
— Все? — это оказалось далеко не все, потому что на него нацелились огромные сиреневые ногти. Злодейка метила в глаз. Алексею удалось перехватить ее руку.
— Врезать тебе, что ли, женщина? Соображаешь, куда когти свои суешь? Давай, успокаивайся, Елена Сергеевна. Ты как стресс снимаешь: пьешь, колешься, нюхаешь? Или на балалайке играешь по ночам?
— Ты бы заткнулся, ищейка милицейская, -вяло ругнулась Нора. — Дай сумочку, там пузырек с таблетками.
— Ого! — присвистнул Леонидов, увидев название. — Это ж сильнейшие транквилизаторы! И, конечно, без рецепта! Подруга, не удивительно, что ты такая нервная! Тебе доктор нужен, а не исповедник.
— Дай сюда, — она рванула у него из рук пузырек. — Если захочешь настучать, можешь не дергаться, у меня есть рецепт.
— Ну да, и письменное разрешение родителей стать законченной наркоманкой! Разумеется! Не сомневаюсь, что всевозможными бумагами ты запаслась.
Нора открыла пузырек нетерпеливо подрагивающими руками.
— А запить, Елена Сергеевна?
— Сок в тумбочке.
— Отлично! Кусаться больше не будем? — сказал он, подавая ей стакан с соком.
— Иди ты…
— Было уже. Ругаешься ты как-то не разнообразно, сказывается пробел в литературном образовании, — сказал он, присаживаясь в кресло. — Неужели это ты столкнула Пашу с балкона?
— Делать мне больше нечего. Я раньше тебя спать ушла.
— И тут же легла и уснула?
— Докажи, что не так.
— Я-то докажу. Не одна же ты по ночам в поисках возлюбленного гуляешь, сильфида ты моя неугомонная? Я даже догадываюсь, кто составил тебе компанию.
— Что, все утро в пепельницах копался, или в помойном ведре? Много использованных «тампаксов» отрыл?
— Ну, твоя работа куда грязнее моей. Ты дорогой шлюхой не родилась, была и дешевкой. Ведь так? Ты Пашу чем шантажировала, угрозой словесного описания ваших с ним постельных упражнений, или на видео снимала? Это сейчас модно.
— А раз модно, значит, никого этим не удивишь,— после таблетки Нора начала успокаиваться и постепенно впадала в состояние снулой рыбы. — Ничего я не собираюсь тебе докладывать, Леонидов.
— Я и без тебя знаю, что у Павла Сергеева была связь с Калачевой Екатериной Леонидовной. И прошлой ночью вы друг друга попеременно пасли. Не могла ты спокойно уснуть, потому как караулила свою до чертиков напившуюся собственность.
— Сволочь.
— Я устал от твоих оскорблений. Пожалуй, пора тебе покинуть матушку-столицу. Или ты заткнешься, и будешь отвечать на конкретные вопросы. — Судя по реакции Норы, уезжать на историческую родину, в деревню «Пеньки — Опенки», она не желала. — Когда Калачев увел свою жену, ты спать пошла?
— Да.
— А потом решила проверить на всякий случай?
— Да.
— Вернулась и ее встретила?
— Да. '
— Знаешь, Елена Сергеевна, моя жена уже в пятом классе учит отвечать детей на вопросы посредством распространенных предложений. Постарайся вспомнить детство. Кто еще в это время спать не ушел?
Угроза выдворить ее из столицы сделала Нору на удивление покорной. Она зевнула и сказала:
— Не помню. Но постараюсь. Эльза с Лизой, кажется, еще сидели, Манцев, Маринка со своим мальчиком. Этот смазливый плейбой Юрка тоже крутился возле какой-то юбки, и Пашка со стервой Катькой обжимался.
— Ты что, скандал устроила?
— Ха! Какой интерес скандалить по пьяной лавочке? Все равно никто не оценит. Стану я зря эмоции расходовать? Просто вывела Катьку в боковую комнату поговорить.
— Поговорили?
— Она мало что соображала, мычала, как корова. Она вообще много пьет, Катька, когда муж дозволяет. Я пробовала ей пригрозить, но что толку? И чего это Катька вчера так напилась? Разве что Калачев тоже был здорово пьян.
— Долго ты пыталась с ней общаться?
— Я не дура. Как только поняла, что бесполезно, сдала на руки мужу. Он увел ее спать.
— И ты тоже спокойно удалилась спать?
— Ну, хорошо. Предварительно мы с Катькой выпили на брудершафт, и я бросила ей в стакан одну свою таблетку, чтобы скорее отрубилась. Устраивает?
— Ты что, ненормальная? А если бы ей плохо стало?
— Как видишь, не сдохла. Ненаказуемо.
— Больше никому ты своего зелья не давала?
— А что?
— У меня подозреваемых осталось бы гораздо меньше. Неужели Калачева стала с тобой пить, да еще на брудершафт?
— Если бы ты вспомнил, что сам вытворял, понял бы, что пьяные особенно склонны мириться с заклятыми врагами.
— Напомни, дорогая, кого я облобызал нынешней ночью?
— Не хочу. Если думаешь, что мне больше нечего было делать, как за твоими похождениями следить, то ты еще и дурак. Закончил свои расспросы, так убирайся, я посплю.
— Скоро катафалк прибудет. Ты с Пашей в город поедешь?
— Должен же кто-то подготовить его родителей. Да и не чужая я ему, надо подумать о похоронах. Отпустишь, Леонидов? — просительно сказала Нора.
— Убирайся. Я думаю, что неделю здесь никто и не выдержит, все разбежимся. Пропали Серебряковские денежки.
— А ты за нее не переживай. И, если хочешь знать мое мнение, то это Иванов Пашу с балкона столкнул.
— Все это утверждают, но никто не видел. Ты-то с чего на управляющего хочешь наехать?
— Не твое дело. Но против него я все, что угодно покажу.
— Ты злишься, что фирма из рук уплыла? Да, знатная у тебя была кормушка!
— А почему была?
— Похоже, Пашина смерть свела твои дивиденды к нулю.
— Это только ты считаешь, что я в тираж вышла, но на свете есть еще настоящие мужчины, -гордо заявила Нора.
Леонидов слегка оторопел:
— Кого ж ты еще зацепила, прелестное создание? Кто польстился?
— Кого надо. Я еще им всем покажу! Мое время еще только начинается, запомни, мент.
— Насчет оскорблений я тебя предупреждал?