— Ну, бывай. Интуиция мне подсказывает, что мы еще встретимся.
— По этому делу? — спросил Алексей, пожав ему руку.
— По делу, — усмехнулся Калачев. — Парень, ты подумай о своей жизни. Ты не дурак. И Серебрякова это знает. В общем, подумай. И сразу не отказывайся. А лучше — позвони мне.
— Погодите… От чего не отказываться?
Калачев уже садился в машину. Его джип вырулил за ворота, услужливо распахнутые сторожихой. Алексей посмотрел ему вслед и, пожав плечами, направился к главному корпусу. Время завтракать…
…В огромной столовой народу оказалось мало. Не все разделяли убеждение Леонидова в том, что сухой паек надо экономить. Народ предпочитал отсыпаться. Рассчитывая на кофе с печеньем. На приеме у местной поварихи присутствовали: Барышев с семьей, Леонидовы и Эльза с Лизаветой.
Алексей присел за столик, к семейству, где Серега, как всегда, уплетал за троих, и поинтересовался:
— Вкусно?
— Еда — это необходимость, а не повод радоваться жизни, — изрек невозмутимый Барышев, заглатывая очередную ложку неаппетитной на вид овсянки.
— Все ясно, — вздохнул Леонидов, подвигая к себе тарелку. И не удержался: — Отвратительно! Овсянка!
— А ты где был? — спросила Саша.
— Гулял. То есть, бегал. На турнике подтягивался.
Барышев удивленно поднял брови и хмыкнул.
— Некоторые из присутствующих считают, что круче них только вареные яйца… — сказал Алексей.
— Что, Леонидов, ты круче яиц? — невозмутимо спросил Серега.
— Я тебе когда-нибудь язык отрежу, — пообещал он.
— Ладно. Но сначала дай пожрать.
— На, — и Алексей придвинул к нему свою тарелку с блинчиками. — Лопай.
— Леша, ты зря не ешь блинчики, — сказала Саша. — Они-то как раз ничего.
— Какие планы на сегодня? — спросил он, наслаждаясь, горячим чаем. Блинчики, как удав, заглатывал Барышев.
— Как это, какие планы? — возмутился тот. -Я намерен охватить всю спортивную программу! С утра — бассейн, после обеда — лыжи, после лыж — волейбол.
— Ты-то, может, выживешь после всего этого, а я пас, — покачал головой Алексей. — Я на это не рассчитывал, когда бежал сегодня по морозцу. Все силы остались там, на дорожке. И вообще: моя специализация — легкая атлетика.
— Атлетика! — оскалился Серега. — Тебе бы только в карты играть. Как ты бегаешь, я не видел. Может, повторишь? Специально для меня?
— Специально для тебя у меня есть пистолет. Жаль, что он остался на работе, в сейфе.
— Ха! Пистолет! Удивил! У меня тоже есть. И тоже на работе. И разрешение на ношение оружия.
— На работе? — съязвил Алексей. И обратился к Саше и Анечке: — Товарищи женщины, это он перед вами выпендривается. Мальчишка, что с него взять?
— Разрешение дома, — все также невозмутимо сказал «мальчишка». — А в благодарность за вчерашнюю победу в этом виде спорта, я беру над тобой шефство: буду твоим тренером на период всех вышеперечисленных спортивных мероприятий.
— Только не это! — ужаснулся Леонидов. — Ты меня угробишь!
— Ты давай, Леха, кушай хорошо, — посоветовал Серега. — Силы тебе пригодятся.
— А отпустить меня поспать никак нельзя?
— Я тебе друг или нет? Неужели я допущу, чтобы ты разжирел и перестал нравиться женщинам? Никогда! — И Серега пододвинул к себе тарелку Анечки. Разжиреть он не боялся. С таким-то ростом! Кто это заметит?
— Своей жене я любой буду нравиться, а другие женщины мне не нужны, правда, Саша? -попытался вывернуться Леонидов.
— Ну уж нет! Зачем ты мне толстый будешь нужен? Правильно, Сергей, ату его, пусть не залеживается, — засмеялась Александра.
— А вчера что говорила? И это называется любовь?! Все против меня! Ладно, я вам всем отомщу!
— Иди, Леонидов, ищи плавки. Я смотался в администрацию и записал всех нас в бассейн на утренний сеанс. У тебя двадцать пять минут, чтобы морально подготовиться к заплыву на полтора километра.
— Барышев, я подозревал в тебе садистские наклонности, но ожидал хотя бы элементарной человеческой благодарности. За вчерашнюю победу в «дурака»…
— Иди, иди… Поторопись.
Алексею ничего не оставалось, как идти за плавками и сланцами. Он уже понял: не отстанут.
…Через двадцать минут Леонидов входил в здание, прижимая к груди пакет с плавками, сланцами, полотенцем и спортивной формой. В здании находился спортивно-оздоровительный комплекс, куда входили спортзал и бассейн. Плавание ему никогда не нравилось, Алексей еще со школы предпочитал бег на средние дистанции, в крайнем случае, коллективные игры. Типа футбол. Но спорить с Барышевым и женой было бесполезно.
К тому же плавание, зимой… Он надеялся, что вода в бассейне не очень холодная. Около входа в раздевалку было немноголюдно. И логика подсказала: вода холодная. Ледяная. Ну, почему у него так развито логическое мышление? За что такое наказание? Сидевшие за столиком две неспортивного вида особы выдавали народу купальные шапочки и пропуска в бассейн. За соответствующую плату. Леонидов оплатил заплыв семейства вкупе с собственными мучениями и в сопровождении Сереги Барышева направился в мужскую раздевалку. Следом радостно шел Сережка.
— Не вздумай сбежать, — сказал Барышев, прицелившись к освободившейся душевой.
— Куда ж я сбегу от ребенка? — вздохнул Алексей. — Мне его надо искупать.
Оказалось, что желающие поплавать уже давно оккупировали бассейн, поэтому их и было так мало около входа. Логические построения Алексея рассыпались в пух и прах, едва только он очутился в бассейне. Несмотря на раннее утро, этих желающих оказалось так много, что Алексей сразу понял: замерзнет, но не потому, что вода холодная. А потому что придется преимущественно стоять. Вода рябила разноцветными шапочками.
Барышев без промедления бултыхнулся в воду и поплыл. Народ шарахнулся в стороны. «Разве что в его фарватере…» — с надеждой подумал Алексей и осторожно вошел в воду. Плавал Серега мощным отлаженным кролем, быстро и красиво.
Леонидов поежился от легкой зависти, запустил в воду Сережку и, пристроившись у бортика, украдкой стал разглядывать прибывающих в бассейн женщин. А чем еще мужчине заниматься в бассейне? Тем более, что и сами женщины не против, чтобы их разглядывали. Иначе бы вели себя по-другому.
В отличие от мужиков они не спешили сразу нырнуть в воду. Долго прилаживали купальные шапочки в раздевалке, оглядывали себя в зеркалах, долго и тщательно мылись в душе, опасаясь, как бы не прилипли то ли микробы, то ли мужики. Стройные и красивые женщины выходили из раздевалки, не спеша поглядывая на купающихся мужчин и надолго зависая возле металлических поручней. Пробовали воду ногой, кокетливо взвизгивали. Потом, не спеша сходили в бассейн, словно королевы с трона.
Леонидов подумал, что в бассейне не так уж и плохо. Молодец, Барышев, что его сюда затащил! К нимфам. А вот одна, ничего. Фигурка, что надо! Тонкая талия, большая грудь. И ноги длинные. В зеленой шапочке. Аж дух захватило! Мать честная, идет прямо к нему! И улыбается. Что делать? Он завертел головой. Какое несчастье! Он несвободен!
— И как водичка? — улыбаясь, спросила нимфа.
И тут только он сообразил: да это ж его жена! Шапочка незнакомая, взятая напрокат, каштановые кудри под нее заправлены, да и купальник… Они познакомились осенью, и на пляже он Сашу ни разу не видел.
«Уф! Пронесло!» — подумал Алексей, и радостно протянул нимфе руку, чтобы спустить в воду.
Она улыбнулась кокетливо и нырнула в бассейн.
— Так, Лешечка, все ясно, чем ты здесь занимаешься.
— Чем же?
— Ты бабник! Стоишь у бортика, пялишься на женщин. Посмотри лучше на Барышева: плавает себе и плавает, ни на кого не смотрит!
— Зато на него все смотрят. Глянь, сколько баб застыло, словно их громом поразило! А я, пользуясь своей незаметностью, занимаюсь расследованием. Выглядываю преступника, не понимаешь, что ли?
— В бассейне? Ты только за дурочку меня не держи. Я тебя сейчас буду топить за вранье, — и Саша действительно потащила его под воду.
Пришлось нырнуть. «Нет, плавание — это не мой вид спорта», — подумал Леонидов, отфыркиваясь. Во рту был противный привкус хлорки. Отплыв к бортику, он занял прежнюю позицию: наблюдателя. Алексей всегда удивлялся: как же меняются люди без одежды! Вот и собственную жену не признал. Одинаковые шапочки колыхались над водой, делая людей удивительно похожими друг на друга. И когда одна такая шапочка схватила Леонидова за руку, он даже не понял сначала, чего хочет незнакомая девушка.
— Алексей Алексеевич, мне надо с вами поговорить.
Только по голосу Леонидов узнал жену управляющего — Татьяну Иванову. Волосы, спрятанные под шапочку, очень уж изменили ее лицо.
— Что, прямо сейчас? — удивился он.
— Чем быстрее, тем лучше. И не здесь — в буфете. Я все равно уже накупалась.
— Мне тоже, если честно, плавание удовольствия не доставляет. И народу слишком уж много. Через десять минут встретимся в холле.
— Хорошо. — Она поплыла к бортику. И вылезла из воды.
Алексей со спины внимательно оглядел ее полную, крупную фигуру, вздохнул и подплыл к жене.
— Александра, я отлучусь на свидание.
— С кем?
— Да присмотрел себе одну русалку.
— Так я и знала! Тогда я тоже кого-нибудь присмотрю.
— Попробуй только! Это мужчина может себе позволить легкий флирт в бассейне, а женщина нет. За тобой Серега присмотрит. Кстати, скажи ему, чтобы малого в раздевалку отвел: пусть тренируется на чужих детях, пока своими не обзавелся.
— Нет, правда, ты куда?
— Одна особа захотела признание сделать. Похоже, начинается.
В душевой он долго стоял под струями воды, чтобы согреться, потом тщательно причесывался перед зеркалом. Все ж таки, женщина ждет! Через пятнадцать минут Алексей пришел в буфет, расположенный в холле. За одним из столиков уже сидела жена управляющего. Она заметно нервничала, потому что нетерпеливо царапала ногтем желтую салфетку. Перед ней стояли две чашки кофе и блюдечко с пирожными.
— Извините, Татьяна, что задержался, — сказал он, присаживаясь напротив. — Как вас по отчеству?