– Добрый вечер, Лена.
Она замерла, напряглась, всматриваясь, сначала пытаясь узнать, а потом пытаясь убедить себя в том, что ошиблась, что у этого роскошного, одетого по последней моде мужчины нет ничего общего с неудачником и уголовником Андрюхой Лиховцевым. А шрам… Да нет никакого шрама! Есть лишь игра света и тени да ее разгулявшееся воображение.
– Выглядишь ослепительно. Впрочем, как и всегда. – Незнакомец склонил голову в галантном поклоне.
– Мы знакомы?
Он посмотрел ей в глаза и улыбнулся. Улыбка получилась кривоватой, потому что через его левую щеку, от уголка глаза до уголка рта, шел шрам. Именно шрам, а не игра света и тени.
– Были, когда-то очень давно.
– Это действительно ты? – Леночке хотелось его потрогать, убедиться, что он не мираж.
– Это я.
Это и в самом деле был он – тот самый Андрей Лиховцев. Тот, да не тот… Андрей Лиховцев, которого Леночка когда-то знала, не разбирался в карте вин и тонкостях гурманской кухни, не разговаривал на беглом французском с вышедшим к их столику шеф-поваром, не носил дорогих костюмов и швейцарских часов, не смотрел на Леночку с таким вот оскорбительным вежливым интересом. А ей вдруг захотелось, чтобы он смотрел на нее как раньше – с обожанием. Никогда не хотелось, а теперь вот… пожалуйста. И под мужскими взглядами она раньше не терялась, не начинала заикаться и мямлить.
А он был хорош, хорош нестандартной, далекой от классики красотой. И шрам этот ему шел. Ну, или по крайней мере не уродовал, добавлял мужественности.
– Давай выпьем за нашу встречу! – Андрей поднял бокал. – Я рад, что она состоялась.
Леночка пригубила вино, показавшееся вдруг безвкусным, осторожно поставила бокал на стол и спросила шепотом:
– Кто ты?
– Я? – Он улыбнулся этой своей сногсшибательной кривоватой усмешкой. – Я Андрей Лиховцев – твой старый знакомый.
– Нет! – Она покачала головой. – Я знаю, кем ты был. Я хочу знать, кто ты есть.
– А кем я был? – спросил он и перестал улыбаться.
– Это неважно. – Леночка снова подняла бокал.
Красное, густое, как кровь, вино было почти непрозрачным. Она прикрыла глаза и с удивлением поняла: что бы Лиховцев сейчас ни ответил, ей это будет уже не важно. Все эти годы она искала не там и не того. А теперь вот нашла и уж точно не отпустит. Как жаль, что она поняла это только сейчас.
– Давай выпьем за… нас. – Она не отрывала взгляда от бокала, опасаясь прочесть в синих-синих Андрюхиных глазах смертный приговор своей хрупкой, новорожденной любви.
– Давай выпьем за тебя, Лена.
Она до дна осушила бокал и улыбнулась. Может, еще не все потеряно? Может, у нее еще есть шанс?..
…До самого утра Леночка не сомкнула глаз, лежала на смятых простынях и не сводила взгляда с четкого профиля спящего рядом мужчины. Того самого, который, не окажись она такой дурой, уже давным-давно мог бы быть ее. У нее был бы мужчина – сильный, надежный, решительный, способный ради нее даже на убийство.
Или, может, он у нее уже есть? Вот он совсем близко, отсыпается после безумного, страстного секса. Им ведь было хорошо. Было! Леночка никогда не ошибалась в таких вещах. А то, что повез он ее не к себе домой, а в казенный, пусть и очень дорогой, гостиничный номер, еще ничего не значит. У них еще все будет. Она постарается!
Андрей проснулся внезапно, словно прочел ее глупые женские мысли.
– Не спишь?
– Нет. – Она покачала головой.
– Почему?
– Думаю.
– Красивым женщинам вредно думать.
– Ты действительно так считаешь?
– Нет.
– Тогда не говори так больше.
– Хорошо. Обиделась?
– Андрей?..
– Да?
– Я тебя люблю.
– Лена, – улыбнулся он, и ее сердце тоскливо заныло, – контракт и так уже твой. Не волнуйся.
Он не понял. Он так ничего и не понял. Он хочет расплатиться с ней точно так же, как это делали десятки его предшественников. Как больно… Она не знала, что может быть так больно.
– Мне не нужен контракт…
Леночка врала. Ей был нужен контракт, но Андрей Лиховцев был ей куда нужнее. И полезнее, но тот факт, что он богат, стоял уже не на первом и даже не на втором месте в списке Леночкиных приоритетов. – Мне нужен ты.
– Не отказывайся от контракта, в нем очень выгодные условия.
Он ее не понял, не желал понимать. Она пыталась объяснить, что он неправ. Она кричала и плакала, а он молчал и сосредоточенно застегивал пуговицы на рубашке. Когда он направился к выходу, она перешла к угрозам, смешным бабским угрозам.
Ему было все равно.
Как больно…
Ему стало все равно как раз в тот момент, когда Леночка поняла, насколько все это важно…
Идея устроить небольшой пикничок с шашлыками и вином родилась внезапно. В конце концов, после сумасшедшей ночи, апофеозом которой стал отлов сбежавшей невесты с последующим полосканием оной в море, Андрей имел полное моральное право расслабиться в хорошей компании. Предложение расслабиться было встречено с энтузиазмом. Правда, Марья первое время все порывалась навестить «бедную Катеньку», пришлось объяснять, что «бедная Катенька» очень устала минувшей ночью и пожелала немного побыть одна. Объяснения Марья выслушала, стыдливо потупив очи, и больше, слава богу, не приставала.
Веселье было в самом разгаре. Андрей постарался расслабиться и не думать, что Старик так и не перезвонил, а «бедная Катенька» заперта в бунгало без еды и присмотра. Как ни странно, о первом забыть удалось с легкостью, а вот со вторым дело обстояло значительно сложнее. Воображение поочередно рисовало две сцены. «Бедная Катенька» с несчастным видом обнимает унитаз, тщетно пытаясь избавиться от похмельного синдрома и мук совести заодно. Эта сцена грела Андрюхину душу. А вот вторая – дымящиеся руины бунгало – заставляла прикидывать, во сколько ему обойдется возмещение ущерба, нанесенного непредсказуемой супругой пансионатскому хозяйству. К десяти вечера Андрей не выдержал, распрощался с честной компанией и, выслушав напутствия и весьма фривольные шутки, отправился к Суженой.
С виду бунгало казалось абсолютно целым – это вселяло оптимизм, – но темные окна вызывали смутные опасения. Андрей переступил порог, щелкнул выключателем, осмотрелся. В комнате – никого, в кухне и ванной – опять же никого. О том, что его блудная жена провела какое-то время в бунгало, свидетельствовал лишь выпитый сок, отсутствие булочки, мокрое банное полотенце в душе и горстка сгоревших спичек на прикроватной тумбочке. Кажется, Суженая все-таки пыталась устроить поджог. Поджог не удался, и тогда она решилась на побег.
Вопрос, как у нее получилось улизнуть из запертого номера, был, пожалуй, самым загадочным. Вопрос, в чем она вышла на прогулку, был, скажем так, любопытным. А вот на вопрос «куда» Андрей, кажется, сможет получить ответ в самое ближайшее время.
Суженая нашлась в их общем с Марьей номере. Она сидела перед включенным ноутбуком, по-турецки скрестив ноги. И выражение лица у нее было совершенно счастливым. По крайней мере до тех пор, пока она не увидела Андрея.
– Нашлась пропажа. – Он присел на Марьину кровать.
– Я и не пропадала. – Она закрыла ноутбук. Наверное, испугалась, что он может увидеть содержимое папки со странным названием «р». Зря испугалась, он уже все видел.
– Я не о тебе. – Андрей кивнул на висящую на спинке стула футболку. – Я о своей вещи.
– Вынужденная мера. – Суженая нервно повела плечом. – Ты же оставил меня без одежды. И без еды, – добавила мстительно.
– И без ключа. Как ты выбралась?
– Это не важно.
– Это важно.
– Через дымоход. – Она улыбнулась ему совсем уж дерзко и переместилась с кровати на подоконник.
– Я так и подумал. – Андрей решил, что будет терпеливым. – А теперь собирайся.
– Куда?
– Муж и жена должны жить под одной крышей.
– Мы не муж и жена.
– Это поправимо. Вчера ты напилась, но сегодня трезва и вполне здорова.
– Не вполне…
Ей не хотелось. Не хотелось не то что жить с ним под одной крышей, даже смотреть в его сторону. И она смотрела в окно, за которым уже сгущались стремительные южные сумерки.
– Собирайся. – Андрею не хотелось спорить. Собственно, даже секса ему не особо хотелось, но коль уж первая брачная ночь так и не состоялась, а супруга его в делах любовных была профессионалкой и большой затейницей, то грех отказываться. – Я распорядился, чтобы в номере сдвинули кровати. Так нам будет удобнее… спать.
– А может, ты поспишь один? – Все-таки она на него посмотрела. Почти умоляюще. И этот ее беспомощный взгляд никак не вязался ни с профессионализмом, ни с заявленной затейливостью. – Я хотела сказать, поспишь без меня.
– Тебе напомнить условия нашего с тобой договора? – А может, это у нее тактика такая – предварительно раззадорить клиента отказом? Ну так он уже вполне… раззадорен.
– Не нужно.
– Тогда пойдем. Вещи заберем завтра. Мне, знаешь ли, не терпится.
Наверное, стоило как-то подготовиться, создать хотя бы видимость романтики. Свечи, вино, приглушенная музыка. Или что там полагается в первую брачную ночь? Но из всего перечисленного у Андрея было только вино, Сема припас еще со свадьбы. Значит, придется как есть, без приличествующих случаю атрибутов.
Всю дорогу до бунгало Суженая молчала. Андрей взял ее за руку. Не из-за внезапно проснувшихся нежных чувств, а чтобы снова не сбежала. Несмотря на жару, ее ладонь оказалась холодной, а Андрей, наоборот, вдруг покрылся испариной. Не от вожделения – нет! А оттого, что собственноручно загнал в угол и себя, и ее.
Мужик сказал, мужик сделал. Вот только беда: мужик сказал, не подумав, не взвесив хорошенько все «за» и «против». И сейчас предстояло за слова ответить. И вместо ожидаемого возбуждения нарастала неловкость. А неловкость в обществе прекрасного пола Андрей не испытывал уже очень давно.
Кровати и в самом деле сдвинули. Мало того, администрация пансионата озаботилась тем, чем не озаботился сам Андрей: свежими розами в высокой вазе, корзинкой с фруктами и бутылкой шампанского в ведерке со льдом.