Поэтому он начал с самого главного, с самого грязного.
– Старик… мой дед хотел, чтобы я женился. У нас с ним сложные отношения, не родственные. Обычно он приказывает, я подчиняюсь. Как-то так… – Признаваться в таком было больно и унизительно, но он дал себе слово и слово это сдержит. – И он приказал. Вот только выбор будущей жены оставил за мной.
– Ты выбрал не ту женщину. – Ее голос звучал очень тихо.
– Я хотел его разозлить. Глупо, теперь я это понимаю, но из-за того, что он поставил мне ультиматум, я был в бешенстве.
– И решил жениться на первой встречной.
Если ей и было интересно, то интерес этот прятался где-то очень глубоко.
– Не на первой встречной. Я решил жениться на шлюхе.
– Я не шлюха. – Все-таки эмоции Катерина контролировала не очень хорошо. Сейчас в ее голосе были обида и удивление.
– Прости. – Андрею захотелось взять ее за руку, успокоить прикосновением, но побоялся нарушить это хрупкое перемирие. – Тогда я так думал. Черт возьми, я был уверен! Мне тебя описали, рассказали, как ты выглядишь и чем занимаешься. То есть не тебя, а другую женщину. Она тоже рыжая, тоже Катерина, она должна была отдыхать в том пансионате, и она проститутка. Садо-мазо – ее конек.
– И ты решил, что я – это она?..
– Я не знал тебя тогда.
– Ты и сейчас меня не знаешь.
– Я не знал тебя тогда, – упрямо повторил он. – И я подумал, что это отличная возможность…
– Ты хотел насолить деду, женившись на проститутке? Ты не только скотина, ты еще и идиот.
А она умела бить по больному. Не у него ли научилась?
– Я предложил тебе деньги.
– И я согласилась.
– Разве порядочная женщина согласилась бы вот так… сразу? Я так тогда подумал.
– Порядочная не согласилась бы.
– Но ты согласилась. И ты не проститутка.
– Значит, я тоже не совсем порядочная. Я верну тебе деньги. Только не сразу. – Все-таки она на него посмотрела. Или просто голову повернула в его сторону. – Дай мне немного времени, пожалуйста.
Она не рассказала. Даже сейчас, когда он сознался в таком болезненном и постыдном, ни слова о больном племяннике. И это было обидно. Чуть-чуть…
– Я знаю, зачем тебе эти деньги. Сегодня узнал. Сема навел справки. Если бы ты рассказала сразу…
– Ты перестал бы относиться ко мне как к продажной девке?
– Я никогда не относился к тебе как к продажной девке. Я всегда напоминал себе, на ком женился, но у меня не получалось. Ты мне нравилась. И как человек, и как женщина. И это злило меня, потому что я тебя купил, потому что у нас с тобой сделка и ничего личного.
– Я тебя понимаю. – В темноте Андрей увидел легкий кивок. – Теперь я тебя понимаю.
– Как психиатр?
– И как женщина тоже. Если бы я знала, было бы не так… больно.
– Жить с таким, как я?
Она ничего не ответила, а ему было так важно услышать.
– Ты застрял в детских проблемах, Андрей.
– Только не надо меня лечить, доктор! – Он пришел, чтобы помириться, но снова начал заводиться. И Катя это поняла, то ли просчитала, то ли почувствовала.
– Ты выбрал не ту женщину, – повторила она. – Ты мог жениться на той, которую любишь, и всего этого не было бы.
– Я никого не люблю. – Он сказал это. Сначала сказал, а потом задумался, сколько правды в его словах. Получалось что-то странное и неправильное. Невероятное что-то получалось. И это невероятное он отверг, потому что струсил, испугался, что если примет, впустит это в себя, станет только хуже, только больнее. – У тебя растрепались волосы…
– Что?..
– Когда вы со Стариком вышли к гостям, у тебя волосы были распущены.
Андрей не задавал никаких вопросов, но сама эта фраза предполагала ответ, честный и максимально исчерпывающий. От больного зуба нужно избавляться быстро. Раз – и все!
Катя долго молчала. Обдумывала его вопрос или свой ответ?
– На меня упали книги. В библиотеке. Пока ты показывал Семе свою татуировку, я осматривала библиотеку. Там очень много книг, а стеллаж, по крайней мере один, плохо закреплен.
Там был такой стеллаж. Однажды Андрей задел его плечом и получил по макушке каким-то древним фолиантом. Не особо больно, вот только фолиант при падении порвался. Книгу было жалко.
– У меня теперь шишка. Вот тут. – Катя коснулась головы, и Андрею тоже захотелось потрогать.
– Можно? – Он спросил исключительно ради проформы, уже после того, как его ладонь легла ей на затылок, а пальцы нащупали ту самую шишку. И как же не хотелось убирать руку! Но Катя вздохнула, и он убрал.
– Книги посыпались, прическе пришел конец. А твой дед… он был там, когда все это приключилось. Мы разговорились, он предложил показать мне дом. Тогда я даже не знала, что он хозяин этого дома, что он твой дед. Я ожидала увидеть монстра.
– Он и есть монстр.
– Не знаю. – Катя пожала плечами, но спорить не стала.
Андрею казалось, что у нее тоже есть вопросы, он даже догадывался, какие. И догадка эта не добавляла легкости в их и без того непростые отношения.
– Я пришел извиниться за вчерашнее и вообще. – Андрею казалось, что стоит только попросить прощения, как все само собой утрясется, запоют ангелы и станет хорошо.
Хорошо не стало. Катя ничего не ответила. Не приняла его извинения?
– Такого больше не повторится. Это все… недоразумение.
– Недоразумение, – повторила она эхом. – Нелепое стечение обстоятельств. Вот только я не думала, что будет так…
– Как? – Ему было важно знать.
– Неприятно.
Что она имела в виду под словом «неприятно», Андрей не понимал, но слово мерзкое. Кате с ним было неприятно, но ради денег, ради большой цели она могла потерпеть.
– Не нужно терпеть, – сказал Андрей и встал с дивана.
– Что терпеть? – Катя так и осталась сидеть. Смотрела на него снизу вверх или вовсе не смотрела. Кто ж разберет в этой темноте?
– Все это. – Андрей развел руками, разгоняя темноту. – Я не хочу, чтобы тебе со мной было неприятно. Мы разведемся.
Он должен был принять это единственно верное решение еще вчера, сразу после разговора со Стариком. Пора взрослеть, пора перестать жить по чужой указке.
Должно было стать легче, да вот что-то не становилось. И долгожданная свобода не спешила принимать его в свои объятия. А Катя не торопилась благодарить.
– У меня нет сейчас денег, – сказала она вместо благодарности.
– Каких денег? – не понял он.
– Тех, что я у тебя взяла. Если мы сейчас разведемся, я не смогу их тебе отдать. Мне понадобится время.
– Не надо. – Андрей сжал кулаки. Хорошо, что в темноте она не видит его лица. – Считай это подарком. Все, мы больше ничего не должны друг другу.
– Андрей. – Все-таки она встала и тут же оказалась слишком близко, непозволительно близко. – Спасибо. – И руки его коснулась, той самой, сжатой в кулак. – Просто дай мне время, я все верну.
– Я пришлю своего адвоката. – Губами он дотронулся до ее макушки. Не хотел, так само получилось. – Можно мне выйти через дверь?
На мгновение, на одну шальную секунду, ему показалось, что она скажет – останься, но она сказала – разумеется…
К адвокату Андрей обратился на следующий же день. Адвокат был очень хороший и очень занятой. Просто чертовски занятой! Процесс затягивался, но Андрей не спешил, приучал себя к неизбежному. Что думала Катя, он не знал. С того разговора в темноте прошло полтора месяца, они больше не виделись, лишь несколько раз разговаривали по телефону, обсуждали сугубо юридические моменты. Хотя что обсуждать, если у них нет взаимных претензий! Но возникали нюансы, то один, то другой, а Андрей уже начал подозревать адвоката в какой-то особенной злонамеренности. Особенно после разговора со Стариком, того памятного разговора, во время которого Андрей сообщил, что они с Катей разводятся.
Старик повел себя странно, не стал кричать и угрожать отлучением от семьи и компании. Может, понял, что Андрея этим больше не пронять? Или что он там такое понял?
– Это из-за той модельки? – спросил Старик, глядя на него поверх очков.
– Нет.
– Тогда в чем причина?
– Не сошлись характерами. – Не станешь же рассказывать Старику правду. Да и что рассказывать, если Андрей и сам толком ничего не понимает.
– Она хорошая девушка.
– Хорошая. – Вот только Лиховцев ей не подходит. Не после того, что между ними было.
– И она тебе нравится.
– Нравится. – С каждым днем все сильнее, а воспоминания о ней он и вовсе любит. Все до единого, даже самые опасные.
– Но?..
– Но я ей не подхожу.
– Дурак, – сказал Старик устало и уткнулся в свои бумажки, словно и не было этого разговора.
– И на вашу компанию я не претендую. Вы уж извините, что не оправдал надежды.
– Идиот! Ты не мои, ты собственные надежды не оправдал. Я-то как-нибудь переживу, а вот как ты?
– И я как-нибудь…
Он и жил как-нибудь, с серединки на половинку. Каждый последующий день оказывался похож на предыдущий. Утром Андрей вставал, принимал душ, брился, одевался, пил кофе и ехал в офис. Он работал без устали, как робот. За два месяца заключил несколько очень удачных контрактов и – неслыханное дело! – удостоился одобрительной улыбки Старика, но Лиховцеву было все равно. Он работал не ради Старика и даже не ради компании, а лишь для того, чтобы забыться.
Наверное, он был из тех, кого дед презрительно называл бесхребетниками, потому что вечерами, накачиваясь алкоголем, слышал, как трещит его хребет. И с каждым днем этот треск становился все громче. Когда-то ему казалось, что он способен вынести если не все, то многое. А его поймали на такой малости…
Поэтому вечерами Андрей пил. Пил, чтобы не думать, не вспоминать, чтобы сны его были темными, как смерть, без сновидений. Если доза алкоголя оказывалась недостаточной, ему снилась Катя. Это были хорошие сны, вот только утром после них хотелось удавиться, такой серой и ненужной казалась жизнь.
То утро началось как обычно: с тоски, головной боли и собственной небритой рожи в зеркале. Если бы не телефонный звонок, оно ничем бы не отличалось ни от предыдущих, ни от последующих. Но телефонный звонок все изменил.