– Но, судья, откуда мне…
– Может, обвинить вас в неуважении к суду прямо сейчас? – спросил я. – Я бы мог поручить Службе федеральных маршалов уже к вечеру приготовить вам камеру. Если вы считаете, что «Мотель 6» уступает «Мэриотт», вам надо попробовать пожить в региональной тюрьме Хэмптон-Роудс.
С моей стороны это было грубое, неприкрытое злоупотребление властью, и я ненавидел себя за то, что пришлось прибегнуть к этому способу. Но отступать тоже не собирался. Хеманс, вероятно, это понял, потому что сказал:
– Нет, господин судья, благодарю вас. Я найду своего клиента.
– Вот и хорошо, – ответил я, – теперь, я полагаю, каждому из вас есть чем заняться. Можете приступать к работе.
Троица адвокатов понуро вышла из кабинета. Джереми, за все время не проронивший ни слова, молча сидел на своем месте, пока за ними не закрылась дверь.
– В чем дело? – наконец спросил его я.
Я едва мог заставить себя на него посмотреть, хотя сам он не сводил с меня глаз.
– Тот же самый вопрос могу задать я.
– Необходимость уложиться в установленный график и как можно быстрее покончить с этим вопросом продиктована интересами общества.
– Ага, – ответил он, – я знаю.
Чтобы не чувствовать на себе его пристальный взгляд, я встал, вернулся за свой стол, тяжело опустился на стул и сделал вид, что читаю что-то на экране компьютера. Приступ ярости прошел, и теперь я чувствовал легкую дрожь.
Наконец Джереми тоже встал и подошел ко мне.
– Мистер Сэмпсон, что происходит? – спросил он. – Я серьезно. Это… Вас будто подменили. Сегодня среда. Почему вы не едете в бассейн плавать с детьми?
Я притворился, будто разглядываю на телефоне фотографию Эммы, сделанную летом на нашем маленьком пляже. На ней был новый купальник, которому она не могла нарадоваться, позируя в нем с видом королевы красоты. Помню, как в тот момент я подумал: И где только маленькие девочки учатся вот так вот стоять? Может, наблюдая за взрослыми женщинами? Или перенимая у диснеевских принцесс? А может, этим пропитан воздух, которым они дышат?
– Послушайте, мистер Сэмпсон, может, я могу чем-то помочь?
– Выйдите, пожалуйста, – пробормотал я.
Потом встал, прошел в туалет и оставался там до тех пор, пока он не ушел.
Глава 48
У меня не было причин оставаться в офисе и дальше, но я все равно просидел за столом еще с полчаса, делая вид, что готовлюсь к завтрашнему заседанию.
Хотя потом все же признал, что просто тяну время только потому, что нужно было ехать в офис, он же дом, Трифта и выяснять, почему он не отвечает на мои звонки. Я не мог провести еще одну ночь, гадая, что ему удалось узнать.
Поскольку Элисон с минуты на минуту ждала моего возвращения, а меня все не было, я набрал номер нашего домашнего телефона.
– Алло?
– Привет, это я.
– Привет, – ответила она.
Ее голос прозвучал напряженно. На заднем плане пробивались голоса мультяшных персонажей.
– Я сегодня задержусь. У нас здесь возникла проблема.
– И когда ты сможешь ее решить? – спросила жена.
– Не знаю.
– Дело в том, что… Словом, я хотела бы, чтобы ты приехал домой.
– Что-то случилось?
– Подожди, – ответила она.
Голоса на заднем плане сначала сделались тише, а потом умолкли.
– Сегодня утром я слышала выстрелы, – едва слышно произнесла она, – мне показалось, совсем рядом с домом. Точно на нашем участке. Я боюсь отпускать Сэма на улицу. Выходить самой мне тоже страшно.
– Скорее всего, это просто охотники.
– Стреляли дважды, – продолжала она, не обращая внимания на мое предположение, – с интервалом секунд в пять.
– Один, чтобы свалить зверя, второй, чтобы добить.
– У нас везде развешаны таблички «Охота запрещена».
Предложить ей обратиться с жалобой в лесную охрану я, конечно, не мог.
– Послушай, я не знаю, что тебе на это сказать. Я вернусь домой, как только смогу. Мне просто нужно разобраться с одним делом. Извини.
Чтобы выразить к этому свое отношение, она просто повесила трубку.
На часах было без двадцати семь. Наблюдение за Элисон Герберт Трифт прекратил в шесть. И если сразу поехал домой, то без четверти будет на месте.
Я собрал вещи, и вскоре мой «Бьюик» уже катил по предвечерним улицам к дому Трифта. Десять минут спустя съехал с Нортгемптон-бульвар и остановился на небольшой парковке для клиентов у его старого, облезлого дома. Я поднялся по ступенькам и трижды позвонил в звонок – без ответа.
Ну и где же он? Зачем ему от меня бегать? Я громко выругался и решил обойти дом. Если Герберт Трифт здесь, я его найду во что бы то ни стало.
В конце подъездной дорожки виднелся старый гараж. Я заглянул внутрь через треснутое оконное стекло. Там стоял старый пикап.
Так дома детектив или нет? Он вообще установил наблюдение за моей женой или нет? Я снова выругался.
С тыльной стороны дома был еще один вход, к двери которого вело несколько ступенек. Я поднялся по ним, громко топая, и постучал. Изнутри доносились какие-то голоса. Либо телевизор, либо радио. Я постучал громче и крикнул:
– Мистер Трифт?
И встал на площадке, уперев кулаки в бока.
Но ответа так и не дождался.
Я со всей силы стал колотить ладонью по двери.
– Господин Трифт, – заорал я, – это ни в какие ворота не лезет, я заплатил вам наличными!
Из соседней двери на мгновение высунулась голова седовласой женщины. Она смерила меня подозрительным взглядом.
– Не лезьте не в свое дело! – рявкнул я, и она тут же укрылась в глубине своего дома.
Безуспешно постучав еще раз и выкрикнув его имя, я, кипя от злости, вернулся к машине, открыл кейс и вытащил блокнот из линованной бумаги. Я вырвал из него листок и поспешно написал: «Господин Трифт – ПОЗВОНИТЕ МНЕ». Потом трижды подчеркнул, приписал свое имя и телефон.
После чего подошел к двери черного хода, сунул записку в дверную щель прямо над ручкой, где ее нельзя было не заметить, и поехал домой, охваченный справедливым гневом.
Глава 49
Когда старший брат увидел во дворе огни фар, на улице уже давно стемнело.
Они не мигнули два раза – братья условились давать таким образом сигнал, что все чисто. Но это точно был их минивэн, а за рулем сидел младший брат. Со стороны к тому же все выглядело как обычно.
Старший отключил систему безопасности, встал у двери и с нетерпением стал ждать, когда младший войдет в дом.
– Где тебя носило? – спросил он. – Ты целый день где-то пропадал.
В руках у младшего брата был большой контейнер «Тапперуэр», на губах застыла легкая ухмылка.
– Ты обещал позвонить, – сказал старший. – Я волновался.
– Да что со мной будет, – ответил младший.
Ухмылка стала немного шире.
– Почему от тебя пахнет виски?
– Я заехал в бар.
– Что? Ты совсем сбрендил?
– Мне до смерти надоело торчать в четырех стенах. Ты вечно куда-то уезжаешь, а меня оставляешь здесь.
– За эту работу нам хорошо платят, – стал выговаривать ему старший. – И этого тебе должно быть достаточно.
– Я просто устроил себе небольшой праздник.
– Глупо было так рисковать. А если бы тебя узнали?
– Ты думаешь, что кто-то из этих гопников просматривает сайты Интерпола в поисках беглецов? – засмеялся младший.
Старший брат недовольно скривился.
– Выкладывай, что там у тебя произошло? Ты узнал, что за тип прятался за деревьями?
– Его больше нечего бояться.
– Что это значит?
Младший протянул ему «Тапперуэр». Старший открыл крышку, тут же ее захлопнул, сунул контейнер обратно в руки младшему и сказал:
– Господи.
Младший еще раз улыбнулся и поставил контейнер в холодильник.
Глава 50
К тому моменту, как наступила пятница, не произошло двух вещей.
Во-первых, мне не позвонил Герберт Трифт, хотя я отправил ему еще несколько сообщений с просьбой со мной связаться, а во-вторых, Роланд Хеманс не нашел Денни Пальграффа.
В отношении последнего я должен был исполнить собственную угрозу и посадить адвоката на выходные в тюрьму. Но когда Джереми попросил меня дать его возлюбленному еще немного времени, я уступил. С практической точки зрения Хемансу было бы чрезвычайно сложно найти исчезнувшего клиента, сидя за пятнадцатифутовым забором из колючей проволоки.
Что же касается Герберта Трифта, то он, скорее всего, решил устроить себе отпуск. Может, оно и к лучшему. Всю неделю я по-прежнему потихоньку расспрашивал сына, но никаких разночтений в их с Элисон описаниях повседневных дел больше не обнаружил – она никуда не отлучалась, не оставляла его теткам и нигде не «засыпала». Регулярное наблюдение за ее аккаунтом в «Фейсбуке» тоже не дало мне никакой важной информации.
Последним делом, которое мне в ту пятницу нужно было рассмотреть в суде, были слушания по отмене назначенной меры воздействия в два часа дня. Это означало, что некий преступник, освобожденный условно под надзор, совершил нечто – и скорее всего, таких «нечто» было несколько, – чего делать не следовало, и теперь прокурор настаивал на том, чтобы вернуть его обратно в тюрьму. Я бы назвал эту процедуру нормальной, но, конечно, ничего из того, что может стоить человеку свободы, назвать нормальным нельзя.
Подсудимый был белый, лысый и потрепанный на вид, и, насколько я мог судить, насмотревшись на таких людей в зале суда, твердолобый. Его защищал частный адвокат в скверном костюме, которого я видел впервые.
Прокуратуру опять представлял Уилл Хаббард. Когда суд призывали к порядку – как правило, в этот момент представители обвинения поднимаются с мест и внимательно слушают, в полном соответствии с торжественностью момента, – он стоял, опустив голову, будто стараясь не встретиться со мной взглядом. Не хотел бы я знать, что он сказал Джебу Байерсу по поводу моего приговора Рэйшауну Скаврону.
Постаравшись, насколько это было возможно, сократить вступительное слово, я перешел к рассмотрению дела и предоставил слово Хаббарду, который по-прежнему избегал смотреть мне в глаза.