Прошло два десятка лет с момента начала насилия в 1960-х годах, и Рейд ощущал на своих плечах тяжелый груз продолжающегося кровопролития. «У людей всего достаточно, – сказал он журналисту через несколько часов после расстрела солдат. – Им просто нужно слышать друг друга. Нельзя так поступать, – и добавил: —Физическая сила – признак безрассудства бедных духом». Однако после того, как в тот день Рейд безнадежно пытался остановить толпу и оживить убитого солдата, он будто поднялся над событиями. Он вынашивал план – тайный и дерзкий план прекращения конфликта.
****
До того, как тем утром выйти из церкви Святой Агнес после заупокойной мессы, отец Рейд завладел одним секретным документом. В течение многих лет он пытался удержать военных и простых людей по обе стороны баррикад от насилия. Он пришел к мысли о том, что самый надежный способ прекращения конфликта – убедить ИРА больше не воевать. Рейд прощупал почву относительно этого вопроса в разговоре с Джерри Адамсом и решил, что тот готов поработать с его идеей. Возможно, Адамс по-другому смотрел на будущее; возможно, он понял, что бюллетень и пуля не противоречат друг другу, а на самом деле могут пересекаться в своих целях; а возможно, он просто устал. Как бы то ни было, но Рейд, осуществив разведку, обнаружил, что он «тянет ручку открытой двери». Позже Рейду вроде бы удалось перетащить Адамса на путь мира. Но Брендан Хьюз, который близко знал обоих, никогда не думал, что священник управляет Адамсом. Напротив, Хьюз вспоминал: «Я думаю, что Джерри с самого начала управлял им».
Адамс видел в священнике безупречного человека, способного подготовить почву. «Единственная организация, которая может делать, что угодно, – это церковь», – сказал он Рейду. Только церковь обладала всем необходимым для достижения мира: статусом, доверием и связями с разными партиями. Одним из возможных сценариев, при котором ИРА могла бы добровольно сложить оружие, была разработка совместной мирной стратегии, объединившей республиканцев и националистов – противников насилия из Социал-демократической и лейбористской партии (СДЛП – SDLP), а также правительство Республики Ирландия.
Возможно, в теории это звучит весьма привлекательно, но на практике задача была не из легких. Во главе СДЛП тогда стоял Джон Хьюм – потрепанный жизнью и умный политик из Дерри, на 11 лет старше Адамса. В глазах умеренных католиков Хьюм был героем, и он часто осуждал насилие ИРА. «Они взрывают фабрики, но кричат о безработице, – говорил он в 1985 году. – Они стреляют в классного учителя, убивают водителей школьных автобусов, уничтожают людей в кампусах, а затем читают нам лекции об образовании. Они убивают, калечат и ранят, они нападают на госпитали, а затем рассуждают о защите Национального медицинского обслуживания. Они грабят почту, оставляют людей без поступления социальных выплат, а потом убеждают нас в необходимости заботы о бедных». Хьюм насквозь видел лицемерие республиканского движения, считая его циничным мошенничеством с бюллетенями и пулями. «Реальная стратегия и цели ясны, – говорил он. – Пусть военное крыло создает как можно больше недовольства и лишений; чем больше безработицы, тем лучше. А затем в дело вступает политическое крыло, которое питается неудовлетворенностью людей. И однажды внутренние противоречия, раздирающие Шинн Фейн, исчезнут».
Через полгода после того, как Хьюм озвучил свои замечания, отец Рейд сел и написал ему длинное письмо. «Моя единственная цель – помочь тем, кто в случае продолжения этой ситуации будет убит», – начал он. Далее он говорил, что, благодаря спокойной работе с ИРА в течение многих лет, он пользуется доверием этой организации. «Я уверен, что если к вопросу подойти должным образом, то можно убедить ИРА закончить эту кампанию», – писал он.
Когда Рейд отправил это письмо, Хьюм как раз публично заявил, что никакой диалог с Шинн Фейн неприемлем, пока продолжается военная кампания ИРА. Хьюм всегда говорил, что готов к переговорам с любым, если только это касается мира. Однако ИРА практически ничего не делала, чтобы пробудить такое великодушие со стороны Хьюма. Осенью 1987 года ИРА взорвала мощную бомбу на мероприятиях в городе Эннискиллене в День памяти погибших в Первую и Вторую мировые войны – пять гражданских и один британский солдат погибли, еще больше 60 человек было ранено. Позже ИРА объявила, что взрыв являлся ошибкой: на самом деле целью акции были участники церемонии – британские солдаты, находившиеся поблизости. Адамс принес официальные извинения, но дистанцировался от самого нападения. Однако о взрывах говорили повсюду, и это подчеркивало, что репутация Провос переживает сейчас не лучшие времена. Хьюм раскритиковал атаку, назвав ее «актом полнейшей дикости». Выступать против Провос в такой манере было опасно – несколькими месяцами раньше ИРА организовала взрыв дома Хьюма. Его самого не было там в это время, но жене и младшим дочерям едва удалось спастись.
Тем не менее 11 января 1988 года Хьюм встретился с Джерри Адамсом в монастыре Клонард. Они и раньше разговаривали, но тайно. Для Хьюма было бы нежелательно с политической точки зрения быть замеченным в совместных делах с Адамсом. Но и для последнего было опасно открыто встречаться с такими умеренными, как Хьюм. Адамс всегда балансировал на тонкой грани принадлежности к Провос, стараясь быть более стратегом, чем тем, кто проводит операции. Если люди заподозрили бы его в проявлении инициативы любого сорта переговоров о прекращении огня, то у них могло бы возникнуть ощущение, будто он продался, предал вооруженную борьбу. В 1988 году такое восприятие было возможным, и оно могло привести к катастрофическим последствиям.
Однако отец Рейд продолжал свято верить в диалог. Два противника встретились. Хьюм испытал то же ощущение диссонанса, что и британские переговорщики в далеком 1972 году: они слышали много страшилок о Джерри Адамсе, и когда он на самом деле вошел в комнату, то оказался вспыльчивым, но умным человеком. Он был привлекательным, непритязательным и откровенным, с ним можно было иметь дело. Настоящий политик. Первоначально Адамс и Хьюм договорились обменяться документами, в которых они изложили представления своих организаций относительно параметров возможной мирной сделки. В замкнутом пространстве Белфаста потребовалось применить некоторые шпионские приемы, чтобы сохранить эти контакты в секрете. В тот день, когда убили британских капралов, отцу Рейду велели посетить заупокойную мессу по Кевину Брейди: именно там некто должен был тайно передать ему документ. Сам же Рейд, отправившись на службу, имел при себе коричневый конверт – в нем изложенные на бумаге предложения Шинн Фейн. Когда он выходил из церкви, документ находился при нем; он лежал в его кармане и в тот момент, когда он пытался помочь двум убитым солдатам. Касаясь умирающего, он испачкал руки в только что пролитой крови, и эта кровь попала потом и на конверт. Отойдя от тел, Рейд вернулся в монастырь Клонард, где он переложил документы в чистый конверт. Затем, бережно храня это хрупкое, драгоценное зернышко мира, он отправился в Дерри и доставил его лично в руки Джона Хьюма.
Когда Адамса впервые избрали в парламент в 1983 году, британское правительство отменило запрет, не разрешавший ему въезд на Большую землю, так чтобы он смог занять свое место в Вестминстере. Но Адамс в любом случае не собирался реально заседать в парламенте. На протяжении 1980-х годов он разыгрывал весьма осторожную партию. В 1983 году его избрали президентом Шинн Фейн. Однако он уже пришел к выводу о необходимости мира: одним лишь вооруженным сопротивлением объединения Ирландии не добиться.
Он не мог просто выдвинуть новые тезисы бойцам ИРА, потому что, узнай добровольцы о его намерениях, они могли бы не только выбросить его из партии, но и просто убить. Начав проявлять больший интерес к политической стороне борьбы, Адамс столкнулся с конкретной проблемой: ИРА оставалась нелегальной организацией. Если добровольцам задавали вопрос об их принадлежности к ИРА, они по традиции отказывались отвечать, потому что могли оказаться в тюрьме только из-за того, что являются членами этой организации. Однако, превратив себя из партизанского лидера в государственного чиновника, Адамс разыграл гамбит на шаг вперед: он начал говорить людям, что всегда был чисто политической фигурой, ревностным республиканцем и лидером Шинн Фейн, но не добровольцем, не бойцом, так или иначе, прямо или косвенно, вовлеченным в вооруженную борьбу. «Я не член ИРА и никогда им не был», – повторял он.
Конечно, для внимательного человека это – забавное утверждение. Все знали, что Адамс был не просто членом организации, но одним из главных лидеров ИРА. В свою бытность молодым человеком он не раз оказывался на фотографиях с похорон – внимательно слушает, на голове черный берет ИРА. В 1972 году его выпустили из «Лонг Кеш», и он в составе делегации ИРА отправился на переговоры с британским правительством в Лондон. (Когда много лет спустя Шона МакСтивена спросили, представляли ли они ИРА или Шинн Фейн, он ответил, что все они тогда были из ИРА. Его еще раз переспросили по поводу Адамса, и МакСтивен проворчал: «Все мы».) Если обратиться к материалам средств массовой информации тех дней, то они характеризуют Адамса как члена ИРА. Британская служба безопасности и разведка также считали его главной фигурой в ИРА.
В 16-ю годовщину Пасхального восстания, в 1976 году, Адамс опубликовал статью в «Республиканских новостях» (Republican News). Скрывшись под псевдонимом «Брауни», он описал встречу со священником, навестившим его в тюрьме. Адамс оправдывал необходимость насилия, утверждая, что члены ИРА не ищут войны, скорее к ней стремятся те, кто толкает организацию к войне. «Правильно это или нет, но я доброволец ИРА, – писал Адамс. – Взятый мною курс предполагает использование физической силы, но лишь в том случае, если я дохожу до ситуации, когда мои люди могут действительно выиграть от таких действий; и по мне – это справедливо».