После того как прокуратура заявила, что не станет выдвигать обвинения против Джерри Адамса, Хелен проконсультировалась с лондонской адвокатской компанией, которая выиграла нашумевшее многомиллионное дело, открытое против четырех членов Подлинной ИРА из-за взрывов машин в городе Ома в 1998 году. Фирма заявила, что Хелен просила их исследовать возможности подачи гражданского иска против Адамса. «Семья МакКонвилл собирается идти до конца, – сказал Майкл. – Мы боремся за справедливость уже 40 лет и не собираемся останавливаться».
Глава 30Неизвестные
Согласно переписи, примерно 33 миллиона американцев – около 10 % всего населения – имеют ирландские корни. И я один из них. Мои предки со стороны отца эмигрировали из Корка и Донегала в XIX веке. Я на самом деле больше австралиец, чем ирландец – моя мать из Мельбурна, – но я вырос в Бостоне, где ирландские американцы, которые никогда не были на своей исторической родине, все еще ощущают крепкую эмоциональную связь с этим местом. По моему ирландскому имени вы можете догадаться, что это касается и меня.
Однако, когда я рос, это было не так. Если юнионисты Ольстера казались «больше британцами, чем британцы», ирландские американцы иногда больше похожи на ирландцев, чем сами ирландцы, то мне кажется, что я не всегда был приверженцем лепестков клевера (символ Северной Ирландии), темного пива и сентиментального ощущения племенной солидарности. В Бостоне, где я рос, в 1980-х годах была атмосфера довольно серьезной поддержки ИРА, даже в отношении совершения организацией ужасных террористических актов. Я помню, как отец говорил мне, что в местном ирландском пабе, находившемся на той же улице, что и наш дом, один человек ходит от столика к столику с кружкой, полной денег, собирая средства «для парней». Над заведением повесили черный венок в знак смерти ИРА. Однако я никогда не испытывал особого интереса к конфликту в Северной Ирландии. Несмотря на свои корни, я читал о нем как об истории любой войны в другой стране.
Будучи журналистом, я никогда не писал о Смуте и не чувствовал особой необходимости делать это до января 2013 года, когда умерла Долорс Прайс, и я прочитал в газете «Нью-Йорк таймс» ее некролог. В статье ее биография была расцвечена яркими красками, а также упоминалась битва, которая все еще шла за секретный архив в Бостонском колледже. И меня как журналиста заинтересовали тема коллективного отрицания, нежелания признавать факты и все эти истории, которые члены сообщества рассказывали сами себе, чтобы справиться с последствиями трагических событий. Я был заинтригован самой мыслью о том, что архив с личными воспоминаниями бывших бойцов может быть так «огнеопасен»: что такого в этих историях прошлого, что они угрожают настоящему? В переплетении жизней Джин МакКонвилл, Долорс Прайс, Брендана Хьюза и Джерри Адамса я увидел возможность рассказать историю о том, как люди становились радикалами из-за своей бескомпромиссной преданности делу, и о том, как отдельные личности (и все общество в целом), пройдя через страшные вещи, начали задумываться о политическом насилии и, наконец, нашли время для осмысления произошедшего.
Осталось немало тайн, несмотря на то что я занимался расследованием и работал над этой книгой четыре года. Я пришел к выводу о том, что вся правда этой темной саги, возможно, никогда не будет известна, потому что горстка людей, все еще знающих истину, унесет ее с собой в могилу. И вот, заканчивая сей манускрипт, я сделал потрясающее открытие.
Когда Долорс Прайс, пытаясь облегчить душу, рассказывала Эду Молони о последних минутах жизни Джин МакКонвилл, она призналась, что вместе с еще двумя членами «Неизвестных» сопровождала МакКонвилл к только что вырытой могиле. Одним из двух ее коллег был Коротышка Пэт МакКлюр, глава группы «Неизвестные».
На протяжении долгого времени мне не удавалось узнать, что случилось с МакКлюром. Я знал, что он исчез в 1980-х. Я говорил с человеком, который видел МакКлюра сразу после печально известного взрыва в ресторане «Ла Мон» – ужасного инцидента в Белфасте в 1978 году, когда устройство, содержащее напалм, убило дюжину человек и нанесло тяжелые ранения еще 30. МакКлюра арестовали после взрыва и продержали неделю в полиции. Он был потрясен ситуацией, его тревожила та информация, которая появилась в этой связи о Провос. «Я выхожу из игры», – сказал МакКлюр этому человеку. Люди, знавшие МакКлюра в Белфасте, рассказывали мне, что он уехал из страны, обосновался в Канаде и в 1980-х годах умер.
В Канаде много МакКлюров, и, когда я попытался найти семью Пэта МакКлюра, мне не удалось этого сделать. И вот однажды я узнал от друга, почему у меня не получилось обнаружить семью Коротышки Пэта в Канаде. Он просто там и не жил. Покинув Белфаст вместе с женой и детьми сразу после взрыва в «Ла Мон», МакКлюр переехал в Соединенные Штаты. На самом деле они все это время обитали в Коннектикуте, а я жил недалеко от них – в Нью-Йорке.
МакКлюр умер в 1986 году. Перед смертью, в течение пяти лет, он работал охранником в Чеширском исправительном учреждении – строго охраняемой тюрьме. Когда я встретился с Хью Фини, товарищем сестер Прайс по «Неизвестным», который вместе с ними участвовал во взрывах в Лондоне и объявлении голодовки, он ужаснулся, узнав, что МакКлюр, человек, которого он уважал, мог так измениться и стать «вертухаем». Я ездил к вдове МакКлюра – Брайди – и к его детям, чтобы узнать, не захотят ли они поговорить со мной. Как бы то ни было, но Долорс Прайс рассказала о том, что вместе с МакКлюром стояла у могилы Джин МакКонвилл, и описала его участие в других печально известных операциях периода Смуты. Однако семья не проявила интереса к возможной беседе, и я вдруг понял, что, возможно, они и не знали, что их муж и отец, которого они горячо любили, был военным преступником. В некрологе МакКлюру говорилось, что он являлся прихожанином местной католической церкви. Интересно, исповедовался ли он накануне смерти.
В течение нескольких лет я время от времени ездил в Бронкс – встречался с Эдом Молони. В конце концов он поделился со мной неопубликованной записью одного из двух длинных интервью с Долорс Прайс. Документ состоял из 30 плотных листов, напечатанных через один интервал. Перед тем как доверить их мне, Молони сделал лишь одну, но важную редактуру: он убрал все, что могло бы помочь идентификации третьего палача у могилы МакКонвилл. Его поступок был понятен: Прайс и МакКлюр мертвы, а третий участник еще жив. За несколько десятилетий существования проекта с записью фактов Смуты Молони создал немало проблем для некоторого количества людей, а потому, возможно, не хотел больше этого делать.
Однако я смог собрать кое-какие сведения об этом таинственном лице. В какой-то момент за ужином в городе Дроэда Энтони МакИнтайр сказал мне, что Долорс Прайс никогда не говорила о судьбе Джин МакКонвилл в интервью для Бостонского колледжа, но «не под запись» она рассказала о том, как это было. Молони услышал ту же историю, что и Мэкерз, о трех людях из похоронной команды и неизвестной могиле. Как и Молони, Мэкерз говорил, что Коротышка Пэт МакКлюр был вместе с Прайс. Как и Молони, Мэкерз отказался назвать третьего человека. Он сказал только, что выстрел именного этого, третьего, и стал смертельным для Джин МакКонвилл. Он же дал мне и дальнейший ключ к разгадке. Мэкерз проговорился, что Джерри Адамс взял потом этого бойца к себе личным водителем.
Казалась, ситуация проясняется. Я не думал, что будет трудно вычислить всех тех, кто когда-то возил Адамса. Но затем Мэкерз сказал мне, что киллер никогда не соглашался на эту работу, а отклонил предложение Адамса. Провозившись некоторое время с этими запутанными фактами, я снова оказался там, откуда начал. В конце концов я пришел к выводу, что никогда не установлю личность настоящего убийцы. Он в буквальном смысле слова остался Неизвестным.
Когда Молони отдал мне письменную запись своего интервью с Прайс, я жадно набросился на документ и быстро прочитал его, а затем все время возвращался к нему, день за днем изучая одну часть за другой, выискивая детали, важные для событий, которые я описываю в этой книге. Перед тем как закончить ее, я решил перечитать все интервью с начала до конца на случай, если вдруг я упустил какие-то важные подробности. Прочитав 12 страниц документа, я натолкнулся на кое-что упущенное раньше и насторожился.
В интервью Молони спрашивает о должностях, которые Джерри Адамс занимал в различных бригадах и батальонах ИРА в начале 1970-х годов. И вдруг Прайс говорит: «На самом деле в этот момент он переехал в Белфаст, потому что просил мою сестру быть его водителем».
Она сказала это случайно, оговорилась, а Молони не стал расспрашивать и развивать эту тему. А затем она продолжила: «Знаешь, ему всегда был нужен водитель. А она отказалась из-за того, что работа такая скучная».
В рамках работы над книгой я не говорил с Мариан Прайс. Ее адвокат в Белфасте решительно пресек все мои попытки. Когда я связался с одной из ее дочерей, та вежливо потребовала никогда больше ее не беспокоить. В представлении общественности Долорс Прайс была так тесно связана с исчезновением Джин МакКонвилл, что мне никогда и в голову не приходило, что в убийстве могла быть замешана ее сестра.
Конечно, остается крошечный шанс, что это просто невероятное совпадение и что мозаика из собранных мною деталей не самом деле не имеет отношения к Мариан Прайс. Возможно, на протяжении многих лет были и другие люди, отклонившие предложение стать водителем Джерри Адамса. Представители самого Адамса (обращаться к ним не имело смысла) сказали мне, что любые предположения о том, что Адамс мог сделать такое предложение убийце МакКонвилл, «подобно многим другим заявлениям, связанным с этим делом, от начала до конца являются клеветой».
Важно заметить, что, пока Молони вымарывал имя стрелка из записи интервью, которое он дал мне, Полицейская служба Северной Ирландии тоже владела оригиналом записи, которую выдал Бостонский колледж, и вторая версия