внутри вас тоже есть как поддерживающие истории, так и ругающие, стыдящие, обвиняющие. Причем по собственному опыту и опыту своих клиентов я замечаю, что условно негативный голос замечается нами проще, а вот поддерживающий распознать весьма сложно. Порой кажется, что его и вовсе нет.
А еще иногда клиенты приходят ко мне с вопросом: насколько нормально разговаривать с собой? На это у меня есть ответ: молчать у себя внутри – более странно. Вспомните себя в пять лет. Неужели вы не болтали сами с собой и вслух, и молча? Я при любом дуновении скуки обращалась к своей «внутренней подружке», мы вместе играли, гуляли и придумывали шалости. Если детство не вспоминается, просто понаблюдайте за детьми, когда они играют в одиночестве с разными куклами – там можно подсмотреть и диалог с собой, и разные голоса, присвоенные одному и тому же персонажу. Так психика справляется с событиями, переваривает их и направляет в рост. И если у детей этот голос больше про актуальные события, то у взрослых он может пребывать в прошлом, перемалывая неприятные события, а может и пугать страшными картинками в будущем.
Расс Хэррис, тренер третьей волны когнитивно-поведенческой терапии, сравнивает негативные высказывания нашего ума с пессимистической радиоволной. Когда-то катастрофические прогнозы и прокручивание возможных неудач помогли выжить человечеству, но теперь масштаб бед уменьшился, а «звук радио» так и остался прежним. Кстати, это наводит меня на мысли, что мы все – потомки достаточно трусливых представителей общества, отважные и бесстрашные просто не выживали. Так почему мы так сильно ругаем себя за страх? Но вернемся к теме.
Можно осознанно настраиваться на позитивные передачи. Вспомните, когда вы чем-то сильно увлечены, а на фоне играет музыка, так ли сильно вы к ней прислушиваетесь? Но вот заиграла ваша любимая мелодия, вы переключаетесь, подпеваете, а может быть, и танцуете.
Так и с мыслями. Можно отмечать про себя переключение на волну «все плохо» и заниматься своими делами. А когда мозг занят позитивными стратегиями – вникать в них на всю катушку.
Важный факт: игнорировать негативные мысли не получится, как не получится не думать о белых медведях.
Попробуйте отслеживать мысли и отмечать их. Например:
• о, в эфире история «я недостаточно хорош!»
• м-м-м, а сейчас прослушаем тревожные прогнозы
• мое любимое «катастрофическое будущее», как по часам!
Так вы не бегаете от собственной тревоги, а отмечаете ее, не соединяясь с мыслями. Постепенно негативные волны радио будут не так громко слышны, а беспокоящие передачи станут реже выходить в эфир. Предлагаю небольшой эксперимент, в ходе которого вы поймете, что в вас точно есть внутренний голос, который передает вам послания в режиме онлайн. Может, пока он общается невербально, но мы это изменим.
Прямо сейчас, не выпуская книгу из рук, заметьте, какое чувство вы испытываете по поводу времени, потраченного на прочтение? Легко ли вам выделить для себя свободную минутку и уединиться с книгой? Вы комфортно располагаетесь, занимая пространство на диване? Или читаете украдкой, пока жарите яичницу? Если прямо с ходу назвать ведущее сейчас чувство не получается, осознайте ваше тело. Где в нем есть неприятные или приятные ощущения? Как вы можете их интерпретировать? Это приятная расслабленность, спокойствие и интерес? Тогда предположу, что ваш внутренний голос поддерживает вас в чтении. А может, это напряженность в плечах, трудности со сосредоточенностью, мысли о немытой посуде? В этом случае можно пофантазировать о голосе, который критически относится даже к минутке перерыва (когда свой интерес к отдыху вы, вероятно, не поддерживаете). Почему? За этим может стоять детская история, которую я постараюсь раскрыть в следующей части главы.
Почему мы начинаем себя критиковать?
Предлагаю рассмотреть этот вопрос на примере небольшой истории, которая могла бы присутствовать в том или ином виде в жизни каждого из нас. Жила-была маленькая девочка (все то же самое можно представить и в жизни маленького мальчика). Звали ее Глаша. Она вообще не подозревала о внутреннем критике, зато много знала о цветах, котятах и куклах. А еще Глаша любила танцевать, и танцевала она в любой удобный момент. Эта девочка вообще была достаточно энергичным и подвижным ребенком. Ее безоблачное настроение иногда омрачали слова бабушки, обращенные к маме: «Вот все порхает, какая она у тебя легкомысленная». Глаша не очень понимала, что значит «легкомысленная», но замечала угрюмое выражение бабушкиного лица и то, что после этих слов мама все чаще напрягалась и одергивала: «Ну что ты спокойно постоять не можешь? Вон смотри, другие дети спокойны, а ты все дергаешься!»
Глаше, конечно, не нравилась напряженная мама, и она старалась ей угодить, тоже напрягалась и замирала. Потом началась школа, стало совсем уже не до танцев. Только однажды Глаша робко попросила отдать ее в танцевальный кружок, на что получила ответ: «А что, тройку по математике уже исправила? Порхать она собралась!» Больше вопрос про танцы не поднимался, а окружающие стали делать родителям Глаши комплименты: «Какая у вас серьезная девочка! Наверное, отличница». А однажды, когда в классе у пятиклашек учительница устроила танцевальный конкурс, девочка очень захотела выйти и поучаствовать. Каково же было ее удивление, когда на глазах у всего класса ее тело под музыку словно одеревенело и стало выдавать странные прыжки и махи руками. Одноклассники начали шушукаться между собой. После этого Глаша окончательно уверилась в том, что танцы – это «легкомысленно», что лучше посвятить себя учебе. К тому же мама требовала все более высоких результатов, а учителя, заметив в серьезной девочке потенциал, все чаще отправляли на разные олимпиады.
Прошло время. Глаша пришла ко мне на прием (здесь напомню, что это не реальный клиент, а собирательный образ из множества клиентов с похожим запросом). Она уже была достаточно успешной в своем деле молодой женщиной. Как вы думаете, над чем ей захотелось поработать? Если вам пришла мысль о потере радости и легкости жизни – бинго, вы угадали. Конечно, эта история не только про внутренний критикующий образ, но и про травму, а это отдельная долгая тема, которую я не успею затронуть в рамках книги.
Вернемся к нашей Глаше. Сначала мы начали работать с телом, ведь иначе к бессознательному подобраться очень непросто. В конце главы я предложу вам универсальное упражнение, которое даю практически всем клиентам. Оно поможет начать распознавать как опору в себе, так и места, где стоит поработать. Постепенно внутренний критик женщины стал проявляться на встречах все больше и больше, а вы наверняка знаете, что осознание – это пятьдесят процентов успеха. Глаша (иногда со злостью, иногда со слезами) рассказывала, как запрещает себе веселиться, пока не достигнет успеха (вспоминаем здесь критику ее мамы о неисправленной тройке), как хочет пойти на танцы, но ей очень страшно («да и вообще я деревянная»). Откуда это все? Да просто внешние голоса мамы, бабушки, учителей постепенно трансформировались в Глашин внутренний голос. Причем встроились идеально, как пазлы. Когда мы смотрим издалека на картину, собранную из пазлов, мы не замечаем, что она не цельная. Так и в нашей психике. Пока мы не начнем осознанно и пристально рассматривать детальки, они будут казаться родными.
Голоса наших родных и самых близких встраиваются в нашу психику и организуют наш уникальный внутренний голос. Если голос стыдящий, обвиняющий или ругающий, то для удобства его называют внутренним критиком. Обычно это собирательный образ из разных значимых личностей детства – мамы, папы, бабушек, дедушек, учителей, тренеров и так далее.
Не хочу демонизировать Глашину маму и бабушку. Возможно, это люди постсоветского пространства с развитыми лозунгами «Стань ударником коммунистического труда» и «Я сдаю сверх плана, а ты?». Смогли бы эти женщины вырастить дочь и внучку вне воздействия системы? Думаю, что нет. Сама среда была критикующей, обвиняющей и стыдящей. Быть суровым и серьезным считалось хорошим, а вот подвижным и танцующим – не очень. И если вы ребенок 60–90-х годов, то такие внутренние голоса, вероятно, живут и в вас. Есть и хорошая новость. Если вы начнете их замечать, у вас появится больше возможности жить полной и энергичной жизнью – и, конечно, не передавать такое наследие своим детям.
Сейчас я вижу, как меняется среда. Она становится все более поддерживающей. Издают все больше книг о важности отдыха и недопущения выгорания. Все больше инфлюенсеров говорят о необходимости любви к себе. У нашего поколения есть все шансы получать поддержку. Меня радуют эти изменения.
Возможно, к этому времени вы уже стали задаваться вопросом: как же связаны наши внутренние голоса с количеством жизненной энергии? Поясню. Вы наверняка замечали, что, поругавшись с кем-то, кто вам небезразличен, вы часто продолжаете внутренний диалог у себя в голове: «А если бы я сказала вот так…, а вот так…, и этот довод нужно было привести». Такие мысли буквально роятся в голове. При этом внешне вы, скорее всего, становитесь рассеянной, можете положить ключи в морозилку или выйти из автобуса без перчаток. Ваша энергия не вышла до конца во время ссоры, диалог не завершился, «гештальт не закрылся», а теперь эта самая энергия продолжает бушевать внутри вас в виде мыслей. Повезет, если только в виде мыслей, а не потери сна, аппетита, не подъема давления от встречи с оппонентом и т. д. Только представьте, что было бы, если эту энергию потратить не на обслуживание психических процессов, а на жизнь? Да вы могли бы горы свернуть.
Так и с внутренним критиком. Да простит меня Глаша, но продолжим рассматривать это на ее примере. Девочка наверняка испытывала сложные чувства, когда ее одергивали, стыдили и винили. Видели ли вы когда-нибудь кота, который поймал «бесинку»? Он скачет и прыгает, выбегает из-за угла с безумным взглядом и скользит по паркету, как на коньках. Что будет, если вы насильно его поймаете и попытаетесь удержать, приговаривая, что кот должен быть суров и серьезен? Конечно, он будет как минимум злиться и вырываться, максимум – расцарапает вам все, до чего дотянется. Но и мы же в первую очередь животные (человеки, конечно, тоже). И мозг наш рептильный, первобытный никуда не делся, от него все так же исправно поступают импульсы. Догадываетесь, какие чувства к родственникам подавила в себе Глаша, когда ее ставили в рамки, сдерживая телесные порывы? Конечно, тонну злости. И со временем злость никуда не делась, просто закрутилась на саму девочку, не найдя адресата вовне (на маму с бабушкой злиться было нельзя, они не переносили этого). И девочка (когда-то танцующая) под гнетом этого злого неосознанного голоса, конечно, стала «деревянной», тело зажалось от стресса.