Родители посмотрели друг на друга, а затем отвернулись. Они оба молчали, подтверждения были не нужны. Я повернулась к своим братьям и сестре, которые, кроме Дэнни, выглядели такими же потрясенными, как и я.
– Так вот почему, – сказала я, и мой голос прозвучал так хрипло, я словно уже давно не говорила. Как будто делала это в другой жизни. Я вдохнула и попыталась снова: – Так вот почему вы продаете дом. – И как только я это сказала, меня осенило: – Так вот почему ты закончила комикс.
– Конечно, она закончила его сейчас, – кивнув мне, сказал Майк. – Сложно рисовать идеальную семью, если ты разрушила свою.
– Да кто бы говорил, – вырвалось у меня, прежде чем я успела обдумать эти слова, к тому же они прозвучали громче, чем мне бы хотелось. – Не думаю, что тебе вообще стоит заикаться об этом, ведь ты не появлялся дома восемнадцать месяцев.
– Чарли, – предостерегающе окликнул меня Дэнни, но это только еще сильнее разозлило меня.
– У тебя нет права голоса в этой семье, – игнорируя старшего брата и поворачиваясь к Майку, сказала я. – Ведь за последние полтора года ты сделал все возможное, чтобы не считаться ее частью.
– Так значит, у меня нет права голоса?
– Думаю, ты и сам это знаешь, – огрызнулась я. – Может, если бы ты приехал и мы бы нормально отпраздновали День благодарения или Рождество…
– О, так теперь я во всем виноват? – спросил Майк, и его щеки покраснели. – Так из-за меня они разводятся?
– Конечно, нет, – громко возразил папа, пытаясь остановить нашу ссору. – Не веди себя глупо…
– Так что теперь? – перебила я. А затем посмотрела на маму, пытаясь понять, как еще несколько минут назад она могла спокойно есть торт и подмигивать мне. Как она могла делать все это, скрывая правду? – Вы продадите дом, а потом… купите два других, и мы станем ездить то к одному, то к другому?
– Ну, – через пару секунд протянул папа, когда понял, что мама не собирается отвечать на этот вопрос, – да. Конечно, нам еще придется много чего решить. К тому же ты осенью уедешь в колледж, и всё и так бы поменялось.
У меня снова свело живот. А еще появилось то ужасное чувство, когда ты знаешь, что прав в чем-то, хоть и не хочешь этого. Я вспомнила все о ссорах родителей, о месяцах гнева и хлопанья дверьми, о невысказанных упреках. Даже сегодня, увидев кушетку в комнате родителей, я отмахнулась от очевидного. Все время просто притворялась, что ничего не происходит, и надеялась, что все уладится само собой. И теперь это показалось мне верхом глупости и ребячества.
Зачем мне оставаться здесь и поступать в Стэнвичский колледж, если у меня больше не будет дома? Если у меня больше не будет семьи, которая станет собираться вместе, как это и должно быть?
– Да, – кивнув, согласилась я, но следом вырвался горький смех. – Верно. Неудивительно, что вы не хотели, чтобы я осталась в Стэнвиче.
– Не поэтому… – начала мама, но я ее не слушала.
– Но знаете, что? Знаете, что было у вас, пока вы учились в колледже? – Я обвела взглядом братьев и сестру. – У вас был дом! Вы все могли вернуться сюда, в вашу спальню с вашими вещами, где мы ждали вас. А что получу я? Как это будет у меня? У вас есть свои дома, свои собственные жизни. Но у меня этого нет. Мне некуда идти. У меня не будет дома. – Мой голос дрогнул на последнем слове, и я спрятала лицо в руках, оно оказалось горячим, а глаза защипало от слез, которые могли пролиться в любой момент.
– А ты, – выпрямившись и проведя рукой по лицу, сказала я и уставилась на Майка, лицо которого расплывалось передо мной из-за слез. – Ты два года мог бы возвращаться сюда и не делал этого. Бьюсь об заклад, ты счастлив, да? Ты хотел навсегда уйти из семьи и теперь, наконец, твое желание исполнилось.
– Я не счастлив, Чарли, – возразил он, и его глаза заблестели от слез. – Конечно, нет. И иди ты на хер, раз так думаешь.
– Следи за языком, – воскликнули хором родители, а затем так посмотрели друг на друга, словно и сами не знали, то ли смеяться им, то ли плакать.
Плечи Линни дрожали, а Родни потирал ей спину. Лицо Джей Джея сильно раскраснелось, и он быстро моргал.
– Ребята, – наконец нарушив тишину, сказал папа и провел рукой по глазам. Он казался измученным и внезапно постарел лет на пять. – Думаю, нам всем следует немного поспать и, возможно, утром…
– Утром, когда приедут снимать идеальную семью? – спокойным голосом спросил Джей Джей. – Ну, для национального телевидения.
Линни издала короткий смешок, вот только в нем не слышалось ни капли веселья.
– Все наладится, – тихо сказал папа. – Не сразу, но наладится.
С минуту мы просто сидели в тишине, и мне стало интересно, что чувствуют люди, пережившие землетрясение или торнадо. Что они испытывают, когда стоят посреди обломков того, что еще несколько мгновений назад было их жизнью; задаваясь вопросом, почему это произошло и что делать теперь, когда все разрушено.
– Я иду спать, – наконец сказала мама и встала. – Завтра тяжелый день. «Доброе утра, Америка» приедут в восемь… – Ее голос затих, и я задумалась, звучали ли для нее эти слова так же бессмысленно, как и для меня?
Она вышла из комнаты, а через минуту за ней последовал папа, захватив смокинг и перекинув его через руку.
– Спокойной ночи, – устало сказал он. И это резануло уши потому, что он все еще был в костюме, который напоминал о наших зажигательных танцах какой-то час назад. – Мне просто хотелось… – Но папа замолчал, и мы так и не узнали, что он хотел сказать.
Он вздохнул, повернулся и медленно вышел из комнаты.
Комната погрузилась в тишину. Я глядела на братьев и сестру, удивляясь, как гостиная, которая всегда считалась одним из лучших и спокойных мест в доме, внезапно превратилась в зону боевых действий.
– Нам тоже пора идти, – сказала Линни.
Родни кивнул ей, а затем протянул руку, помогая подняться. Когда я присмотрелась к ним – в белом платье и костюме, – мне стало еще хуже. Этот день должен был стать самым счастливым в их жизни, и как он закончился? С какими мыслями пройдет их первая брачная ночь?
– Увидимся завтра, – сказал Родни, и в его обычно веселом голосе не слышалось ни капли оптимизма. Одной рукой он все еще обнимал Линни за плечи, словно поддерживал ее, чтобы она не упала. – Спокойной ночи.
Мы молча провожали их взглядами, и никто не пожелал им приятых снов. Братья, наверное, тоже не решились на это, потому что им не хотелось врать. Ночь уже неспокойная.
– Ты в порядке, Чак? – склонившись надо мной, спросил Дэнни.
Я в ответ покачала головой. Казалось, на этой планете уже никогда и ничего не будет в порядке.
– Не могу поверить, что ты мне не сказал, – внезапно почувствовав, как это предательство разъедает меня изнутри, сказала я.
Как он мог – как Дэнни мог – скрывать это от меня?
– Они попросили, чтобы я никому не говорил, – покачав головой, признался Дэнни. – Если бы не это, я бы все тебе рассказал, Чак. Ты же знаешь.
– А почему ты не догадывалась? – приподняв бровь, спросил Майк.
– Майк, – предупреждающим и более резким тоном произнес Дэнни.
– Да ладно, серьезно. – В его голосе слышалась насмешка. – Ты же живешь здесь. Единственная из нас! И ты не знала? – Он покачал головой. – Ты так слепо поклоняешься Грантам, всегда держишься за образ семьи, будто это что-то особенное…
– Так и есть! – закричала я, и мой голос надломился, а по щеке побежала еще одна слеза.
– Разве ты не слышала? – закричал Майк в ответ, и его голос тоже надломился. – Нет больше семьи Грант! Все кончено!
Я затрясла головой, но так и не нашла, что сказать. Я лишь провела рукой по лицу, вытирая слезы, которые лились без остановки.
– Пойдемте, – вставая, сказал Дэнни. – Мне нужно… Я не могу больше находиться в этом доме. Пойдемте. Давайте уберемся отсюда.
– Куда? – спросил Джей Джей, но тоже встал.
Дэнни лишь пожал плечами, и я заметила в его глазах беспокойство. Такой же взгляд я видела у него, когда мы отправились за молочными коктейлями, когда мне было девять лет, а оказались на канадской границе. Мы бы добрались и до Монреаля, если бы у нас оказались с собой паспорта.
– Неважно, – пожав плечами, сказал он.
Он направился к двери, а затем оглянулся на меня.
– Чак?
Я покачала головой. Хоть это и казалось бессмысленным, но меня не покидало чувство, что если я уйду, выйду из дома, то все станет реальностью. А если не сдвинусь с места – с этого самого места до самого конца света, – то, возможно, это все окажется просто невероятно реалистичным сном, от которого еще можно очнуться.
– Я пойду с вами, – удивив меня, сказал Майк и направился к дверям. – Мне тоже нужно выбраться отсюда.
У порога Дэнни обернулся и посмотрел на меня, оценивая, в порядке ли я. И я, как обычно, попыталась улыбнуться ему, чтобы он не волновался. Но у меня ничего не получилось, и через мгновение он отвернулся и вышел из комнаты, а Майк последовал за ним.
Джей Джей тоже пошел за ним, но замер в дверном проеме.
– Все будет хорошо, – так и не обернувшись, наконец сказал он, вот только в его голосе совсем не слышалось уверенности.
– Ты и правда в это веришь?
Я не верила… и даже представить не могла, какой станет наша жизнь, если мы перестанем собираться все вместе в этом доме, перестанем быть семьей, которая состоит из семи человек. Да я даже мысли такой не допускала.
– Ну кто-то же должен был это сказать, – немного помолчав, тихо ответил Джей Джей.
Он постоял еще несколько секунд, а затем вышел. И через мгновение я услышала, как хлопнула задняя дверь, а затем заработал двигатель машины.
Я осталась в одиночестве в гостиной, стараясь не вспоминать, как совсем недавно мы все сидели здесь и ели торт. И как я мечтала, что раз все наконец собрались вместе, все вернется на круги своя, а не станет началом конца. Что это время мы заняли в долг, даже не осознавая этого. А невидимые часы все тикали, отсчитывая последние дни семьи Грант. Я даже не догадывалась, что ее уже не существует.