му кассиру!
И она исчезла так же быстро, как и появилась. А Никита подумал, что Анна Лепехина, возможно, тоже сказочный эльф. Если эльфы существуют.
Никита идет к выходу и видит на полу лужу. Он отступает, но сверху, со стеллажа, ему под ноги падает нечто, звякнув о плитку пола. Никита машинально нагибается, чтобы подобрать предмет. В руках у него связка ключей. Никита поднимает взгляд — это именно то самое место, с которого он сегодня начал осмотр торгового зала. Вон и повешенный качается в импровизированной петле.
Но что-то в висящем теле не так, как он запомнил. Не так, как было утром. Подошвы обуви, понимает Никита.
Поношенные кроссовки, да.
6
— Убитый — Игорь Недзвецкий, старший кладовщик. — Старший группы озадаченно смотрит на Виктора. — А вы здесь как оказались раньше нас?
— Так вышло. — Виктор задумчиво смотрит на труп. — Ты машины поставил с черного хода?
— Как велено.
Старшему оперуполномоченному явно не по душе, что начальство топчется по его лужайке, но Виктору в данный момент его терзания неинтересны. Когда ему позвонила Аня Лепехина и, заикаясь от слез, рассказала о случившемся, Виктор без тени сомнений вернулся в торговый центр, хотя и успел доехать практически до дома.
— Хорошо. — Виктор вздохнул. — Сейчас подъедут мои ребята, заберут это дело себе, не парься.
— Так район же наш.
— Тебе нужен «висяк»? — Виктор усмехнулся. — Причем во всех отношениях.
— Это да. Как они его туда затащили…
— Тут полно приспособлений, чтоб подвесить любой груз.
Даже лебедки есть, и погрузчики специальные, поднимающие товар на высоту полок. Ну, вот едет такой погрузчик из одного отдела в другой, да никто и внимания не обратит — это же магазин по продаже стройматериалов и инструмента, мало ли что хочет достать с верхней полки продавец. Или перетащить что-то громоздкое нужно. Или, например, лебедку кто-то решил испробовать, а вот покупатель заинтересовался, тоже бывает.
— В данном случае, я думаю, использовали один из погрузчиков, — решил Виктор, — так что вопрос не в том — как, а в том, кто и зачем. А вот и мои ребята.
Конечно, добавлять себе работы — это сумасшествие, и хорошо хоть Дэн в отпуске. Но не приехать Виктор не мог, это было бы очень паршиво — оставить Никиту в руках обычного районного опера, который первым делом раскопает его историю с якобы домашним насилием. Потом и кражи на складе, ревизия, все пойдет в ход, а там и до обвинения в убийстве один шаг. Разбираться и докапываться до истины никто не будет.
А он будет, и его друг Дэн тоже стал бы. Но Дэн в отпуске, а он, Виктор, — здесь. Хорошо бы еще разобраться с этим делом до возвращения Дэна из отпуска.
— В городе новый шериф, ребята! — Виктор хмыкнул, вспоминая свой утренний разговор с Никитой. — Кто не спрятался, я не виноват.
Потому что есть вещи, которые нельзя делать и продолжать считаться человеком. Например, обвинить в преступлении невиновного. А в невиновности Никиты Виктор уверен, их получасовая беседа в кабинете только подтвердила его выводы.
— Подвесили его, когда он был мертв или в бессознательном состоянии. — Эксперт отодвинул воротник рубашки убитого. — Две странгуляционные борозды разного размера, удавку набросили сзади и удушили, когда жертва сидела или, возможно, даже лежала, точнее выясню при экспертизе. Потом тело подвесили: видите эти ссадины и повторную странгуляционную борозду? Она бледнее первой, потому что образовалась либо сразу после смерти, либо очень близко к моменту смерти.
— А вот интересно получается. — Виктор взъерошил волосы ладонью. — Чтоб вот так его подвесить, нужно оборудование. Например, погрузчик с подъемным механизмом, которым пользуется персонал, чтобы доставать до верхних полок. В торговом зале их три. Ни у кого не возникло бы никаких подозрений, если бы кто-то из персонала взял его и поехал на нем в любую точку магазина, а без этого погрузчика тело не смогли бы так подвесить. Но зачем вообще его подвесили, зачем было нарываться на то, что кто-то увидит? Да и в зале камеры работают. Не понимаю, зачем было устраивать эту демонстрацию? Тело можно было просто спрятать — здесь полно укромных уголков, и труп могли обнаружить не сегодня, а через пару дней. Днем на этом месте висел манекен, изображающий повешенного, труп был одет в такой же рабочий комбинезон, и если бы директор не обратил внимания на обувь — на манекене были новые рабочие ботинки, какими здесь тоже торгуют…
Виктор кивнул санитарам, ожидающим в стороне. Труп можно уносить, на месте преступления он уже не нужен.
— Семен Львович, я вас прошу, это расследование сейчас приоритетное.
— Сделаю! — Патологоанатом поправил очки. — Какое мрачное место… все эти шнуры, балки, пилы… как в фильме ужасов.
Виктор хмыкнул — Семену Львовичу мир вне морга вообще казался мрачным. Возможно, потому, что вне морга пожилой патологоанатом бывал, как правило, только на местах преступлений. В морге-то все уже ясно: кафель, стол, свет, и все, что могло случиться плохого, уже случилось. Никто никуда не идет, все на своих местах, и что с каждым будет дальше, тоже уже понятно. А на месте преступления, конечно, часто бывают разные подробности, и если выбирать между моргом и местами, где произошли убийства, то любой бы предпочел морг.
— Шеф, поговорить бы.
Это капитан Семенов, дотошный до занудства, но Виктор знал, что может на него положиться. Семенов не подведет и ничего не пропустит.
— Я тут с сотрудниками поговорил. — Семенов скорчил гримасу. — Тот еще коллектив, я вам скажу. Знаете, как они своего директора называют? Чикатило.
Семенов смотрит на Виктора, ожидая вопросов, но тот молчит.
— Тут мне ссылку кинули на один интересный сайтик в интернете…
— Виталий, давай договоримся: ты мне этот сайтик не тычь и к делу его не приобщай! — Виктору немного смешно видеть разочарованное лицо коллеги. — Я знаю содержание этого пасквиля: сегодня был здесь, неофициально, конечно, и беседовал с директором. В общем, все эти устрашающие фотки — сплошная липа. Часть мошеннической схемы, с которой я сам потом разберусь. Но я думаю, убийство кладовщика не имеет к этому сайту никакого отношения.
— Вы уверены?
— Уверен, — Виктор хлопнул коллегу по плечу. — Нужно сосредоточиться на расследовании убийства. Насколько я знаю, на складе происходили хищения, была затеяна ревизия, и что-то начальник охраны успел выяснить. Давай побеседуем с ним, потом опросим персонал. Изыми также записи с камер наблюдения. Как долго они хранят предыдущие записи?
— Десять дней, потом перезаписывают диск. — Семенов достал из кармана блокнот, полистал его. — Вот, старший менеджер Лепехина показала, что всю эту мишуру собирались снять сегодня же, до полуночи. Завтра пришла бы другая смена, а в понедельник у них выходной.
— То есть труп по-любому обнаружили бы сегодня?
— В подвешенном к потолку состоянии — да! — кивнул Семенов и снова полистал блокнот. — И это странно. Если бы убийца имел цель скрыть тело хотя бы ненадолго, то тут полно мест, куда его можно спрятать. Если бы он спрятал тело так, то нашли бы его не сегодня и не завтра, а уже во вторник, а то и в среду по запаху. Нет, убийца подвесил его, точно зная, что сегодня его обязательно найдут. Наглость-то какова!
— Или демонстрация. — Виктор пожал плечами. — Что-то происходит здесь скверное. И надо с этим разобраться очень быстро и по-тихому, чтобы в прессу ничего не просочилось.
— Это сложно. Если наши точно будут молчать, то из местного отдела кто-то обязательно проболтается — уверен, они и фотки сделали. Реклама-то по всем каналам была запущена — об акции накануне Хеллоуина. Сюда куча народу пришла просто посмотреть. Конечно, фотки сделали, и они уже в интернете, зуб даю.
— Нужен мне твой зуб…
Виктор понимает, что Семенов прав. Конечно, убийство накануне Хеллоуина, да еще таким экзотическим способом — нет, само по себе удушение является одним из самых распространенных способов убийства, сразу после удара тупым тяжелым предметом и колотыми ранами, — но с учетом дальнейших манипуляций с трупом, сиречь подвешивания вместо рекламного манекена… В общем, внимание журналистов обеспечено.
И тогда неизбежно станут известны и все подробности личной жизни директора магазина.
— Вот черт! — разозлился Виктор.
Возможно, по аналогии с интернет-травлей Никиты Виктор подумал о современной молодежи — поколении, выросшем и живущем в Сети. В виртуальной реальности, или, как они говорят, в вирте. Для них то, что происходит в виртуальной жизни, зачастую более реально, чем то, что происходит у них в доме или на улице. Для них объективная и виртуальная реальности смешались. Проблемы, возникшие в вирте, они решают в обыденной реальности, но решают часто теми же методами, что в компьютерной игре. Им сложно разграничить одно и другое, они не могут здраво оценивать собственные действия. Даже убийство может стать для них веселой забавой, потому что кажется, все это понарошку.
С последствиями такого психологического сдвига в восприятии реальности всем им еще не раз предстоит столкнуться.
Никита сидел у себя в кабинете, и Виктор видел, как ему паршиво, несмотря на маску абсолютного спокойствия.
— Мы закончили. — Виктор садится в то же кресло, где сидел днем. — Ехал бы ты домой.
— Я представить себе не могу, зачем Игорь убил себя. — Никита смотрит на Виктора, и в глазах у него тревога. — И камеры в зале отчего-то не работали. Ничего не понимаю…
— Сядь, — Виктор кивнул на директорское кресло. — И слушай, что я тебе скажу.
Никита послушно усаживается за стол, а Виктор думает: «Насколько его еще хватит? Сколько может выдержать человек?» Никита — крепкий орешек, но где граница его выдержки? Знает ли он сам об этом?
— Во-первых, кладовщик себя не убивал, — Виктор вздохнул. — Его задушили, перетащили в зал и подвесили. Скажи-ка, ваши погрузчики работают и на складах тоже?
— Да. — Никита пожал плечами. — На складе три погрузчика и три в торговом зале. Строительные материалы — это, как правило, громоздкие, тяжелые ящики или упаковки, без погрузчиков никак.