— Привет, Витек! — неразборчиво прошамкал Генка. Видимо, Виктор помешал ему завтракать. — А мы тут с Машкой недалеко от вас, поесть заехали перед работой. Случилось чего?
— Не то чтоб случилось… Но может, заскочишь ко мне? Есть разговор.
— Идет, через полчаса буду.
В кабинет просочился сердитый Семенов с пакетом в руках. В пакете угадывались очертания бутылок, и настроение у Виктора улучшилось. Выпить сейчас пива и поразмыслить — очень нужно.
— Генка скоро приедет. — Виктор взял протянутую ему бутылку пива и отхлебнул. — Все, кто страдает пивным алкоголизмом, говорят, неизлечимы, Виталь.
— А мы им не страдаем, мы им наслаждаемся. — Семенов тоже отхлебнул пива и вытянул ноги. — Витек, вот ты объясни мне как старший, мать твою, товарищ. Отчего качество новобранцев снижается год от года? Дегенераты какие-то приходят, смотреть тошно.
— Снова за отчеты песочил?
У Семенова был пунктик — он нещадно клеймил позором тех, кто игнорировал правила грамматики. Особенно от него доставалось стажерам и молодым сотрудникам, которые и правда, словно назло капитану Семенову, сооружали в протоколах и отчетах лингвистические конструкции, несовместимые с жизнью. И Семенов обрушивал громы и молнии на головы бывших троечников, наивно полагающих, что ужасы непобедимой средней школы остались позади.
— Словарь выдал, сидят теперь и переписывают, дебилы. — Семенов вздохнул и снова отпил из бутылки. — Тебе поспать удалось?
— Нет, сразу на работу приехал. У генерала совещание будет, а я же сейчас Дэна замещаю, так что придется еще тащиться туда, сидеть с умным лицом. Ну, сейчас с Генкой вопрос перетрем, и поеду на совещание. А оттуда сразу домой, часика три-четыре покемарю. Что у тебя?
— В машине убитого ничего интересного не обнаружили. Судя по всему, он был аккуратным и рациональным мужиком. В машине, в кабинете, на столе и полках — везде абсолютный порядок, дела свои тоже держал в порядке. В квартире, где он проживал с родителями и младшей сестрой, не обнаружено ничего, что могло бы указывать на какие-то возможные причины для убийства. Приходил с работы и читал книги, иногда общался с друзьями в скайпе. Дневников не вел, никаких покупок, свидетельствующих о левых доходах, не делал, банковский счет вполне согласуется с доходами. Вся его жизнь проходила на работе. В выходные любил ездить на велосипеде, обычно катался на Острове — либо один, либо в компании нескольких приятелей, с которыми пересекался только во время таких вот покатушек и познакомился с ними как раз там, катаясь на велосипеде. Постоянной девушки у него на данный момент не было. Родители не знают ни о чем, что могло бы стать причиной для убийства. Он не был обеспокоен, не нервничал, не рассказывал ни о каких проблемах. В общем, на первый взгляд этого несчастного кладовщика убивать было совершенно не за что. Если только он не вел двойную жизнь, о которой не знал никто из его близких. Но пока не обнаружено ничего, что бы указывало на наличие второй версии его реальности.
— На то она и двойная жизнь, не так просто ее обнаружить. — Виктор вздохнул. — Но совершенно точно я могу сказать: убийство готовилось и не было спонтанным. И прежде чем строить достоверные версии, нам нужно собрать больше данных. И чтобы мне не копать впустую, попрошу Генку найти для меня информацию о бывшей жене Никиты, директора этого злополучного магазина. А ты собери следственную группу, потому что очень быстро нужно накопать все что можно о сотрудниках, которые сегодня были в магазине: семьи, круг общения, судимости, профили в соцсетях. Если кто-то или что-то покажется подозрительным, сразу сюда. Поручим Геннадию покопаться более детально. Глядишь, что и выстрелит.
— Думаешь, все-таки он причастен? Директор, в смысле.
— Не так, как ты это сформулировал. То, что он кладовщика не убивал, мы с тобой сегодня выяснили. В момент смерти Недзвецкого директор находился в своем кабинете вместе со старшим кассиром. И хотя камеры вырубились, но путем опроса персонала я выяснил, кто заходил к директору, в какое время и сколько занял визит. В его кабинет на протяжении дня заглядывали самые разные люди, в том числе и главный бухгалтер, и можно считать установленным фактом, что до момента закрытия магазина он никуда не отлучался. Но вполне возможно, что каким-то образом смерть кладовщика все-таки связана с ним. Ну, и результатов экспертиз подождем. — Виктор открыл новую бутылку пива. — Спасибо за пиво, Виталь, мне его очень не хватало.
— Не за что. — Семенов поднялся. — Ладно, мне задача ясна. Ты Михалычу скажешь о деле? Дело-то не наше. Забрали себе, но что Михалыч скажет…
— Если только он сам спросит, а так пока не стану говорить, ему и без этого забот хватает. Хочу вначале как можно больше фактов собрать. Тут вот еще какая штука: примерно часа за два до смерти убиенный позвонил менеджеру Лепехиной и попросил ее зайти к нему на склад. Дескать, нужно посоветоваться, он якобы «кое-кого увидел».
— А она не зашла.
— Нет, не зашла. — Виктор вздохнул. — Замоталась, день был очень насыщенный, девчонку разрывали на части, и вспомнила о звонке только тогда, когда труп кладовщика лежал на носилках. Тут уж она себя в полной мере обвинила: если бы не забыла и зашла, то Недзвецкий был бы жив, а так он мертв, и получается, именно она во всем виновата и все в таком духе.
— Может, и так. — Семенов отхлебнул пива. — А может, было бы два трупа вместо одного.
— Ясно одно: кого-то кладовщик увидел, и этот человек не должен был находиться в магазине. — Виктор хмурится. — По отзывам, человек он был довольно мягкий, и его решительности хватало только на то, чтобы в складе был идеальный порядок. Тут он вел себя как Наполеон на поле боя. Но в остальном он был закрытым и испытывал сложности в общении с людьми вне привычной обстановки. Так что даже если он кого-то увидел, то не подошел и не спросил: а что ты тут, друг ситный, делаешь? Такое не в его характере. Но он позвонил своей подруге Анюте и позвал к себе, чтобы посоветоваться, как быть.
— Глупо как.
— Это для нас с тобой глупо, но не для него, — Виктор покачал головой. — Все люди разные. Другое дело, что данная история указывает на то, что убил кладовщика тот, кого он увидел, но это не согласуется с очевидностью того, что убийство готовили заранее. Ладно, оставим это пока, все равно ответа нет. А мне еще к Михалычу идти…
Генерала Бережного его подчиненные между собой называли Михалычем. В этом было и уважение, и симпатия, потому что именно генерал задавал общий тон в отделе. А его беспощадность к нечистым на руку сотрудникам, равно как и к любителям свободно обращаться с уликами, или к тем, кто в отношениях с задержанными пускал в ход кулаки, была общеизвестна.
— Ну, тоже верно. Ладно, я пойду к себе. Если что — на телефоне.
Семенов открыл дверь и буквально столкнулся с тощим высоким парнем.
— О, Геныч, привет! — расплылся в улыбке Семенов. — Сто лет не виделись!
— Так ты ж последние шашлыки пропустил.
— А если дежурство, то что ж? Но в следующий раз я уж непременно.
Виктор поднялся навстречу вошедшему и пожал протянутую руку. Извечный мужской ритуал, означающий дружественные намерения.
Но Виктор и вправду откровенно радовался приходу Генки, потому что работа, которую он хочет поручить приятелю, была сложная и деликатная. Конечно, у них в отделе есть компьютерщики, но обращаться к ним Виктору пока не хотелось. Пока не стоит афишировать свой интерес к делу. Но интересы следствия требуют рассмотреть все возможные версии.
А Геннадий Щелканов сделает все тихо и быстро и копнет там, куда не догадаются заглянуть другие, не побеспокоив при этом фигурантов.
— Я видел это в интернете. — Генка побарабанил пальцами по столу. — Избиваемая мужем трогательная девушка, и муж — проклятый тиран, негодяй и рукосуй. Ты знаешь, я вначале даже пожалел девицу — хрупкая барышня, глаза на пол-лица горестные такие. А потом посмотрел, какую она волну разогнала, и как-то быстро остыл. Мне вся эта история показалась нарочитой, напоказ. Жертвы насилия, как правило, так агрессивно себя не ведут. В общем, что-то в этой истории показалось мне странным, но копать я не стал, не мое дело. Зато теперь с удовольствием копну, ты даже представить не можешь, как я рад твоему расследованию.
— Тогда по рукам.
Виктор очень обрадовался, когда Геннадий согласился помочь так охотно, поскольку ему совсем не хотелось отрывать приятеля от дел.
Конечно, тот бы не отказал в любом случае, но одно дело, если работа — это обуза, а совсем другое, когда человек работает от души и в охотку.
— Ты, главное, отследи все, что связано с этой барышней до ее брака с Радецким, — Виктор покачал головой. — Нужно выяснить, откуда она вообще такая красивая нарисовалась рядом с ним. Нет, парень он толковый и внешне, Раиса говорит, симпатичный, а я своей Раисе верю, но такая барышня, по идее, вообще не должна была им заинтересоваться. Такие обычно повыше метят, куда как повыше… Нет, любовь может случиться между совсем разными людьми, но тут на любовь было вообще не похоже.
Виктор решил рассказать Генке всю, так сказать, предысторию событий: как он вообще узнал о Никите Радецком, и зачем приезжала Раисина племянница, и что есть какие-то ненормальные, которые из-за разборок в интернете готовы человека уничтожить в совершенно реальной жизни, где нет кнопки «вернуть назад» и «сохранить». Но все это Генка и сам уже знает, да и свободного времени у него не так уж много.
— Я проверю. Ладно, пойду я, Витек. Дэн когда вернется?
— Через две недели, а пока я на хозяйстве остался. И надо такому случиться, дело интересное подвернулось, Дэн вернется — обзавидуется.
Никита торопится домой и досадует на задержку — везти менеджера Лепехину через промзону на ее улицу Лизы Чайкиной кажется делом долгим, а еще нужно купить продуктов, как мать просила.
— Аня, вы не против, если мы сначала заедем в супермаркет, а потом я завезу продукты домой? — Никита знает, что мать беспокоится, хотя он и предупредил о задержке. — Это недолго.