— Тряпку придется выбросить.
Хлоркой воняет ужасно, и Виктору приходится открыть окно, но он так же тщательно режет на тонкие полосы тряпку. В квартире не должно остаться никаких следов.
— Воньба страшная! Вот же говнюк, сколько возни теперь…
Виктор с усилием поднимает сумку с трупом и тащит ее к двери. Это самая опасная часть: кто-то из соседей может увидеть его. Конечно, вряд ли его заподозрят в транспортировке трупа, но Виктор не хочет даже случайно быть замеченным.
— Нет, брат, гусь свинье не товарищ. — Виктор тащит сумку в сторону балкона. — Придется тебе полетать.
Обмотав ручки сумки веревкой, Виктор переваливает ее через перила и осторожно спускает вниз — его балкон на третьем этаже находится как раз над зарослями сирени. И хотя сейчас это просто торчащие из земли голые прутья, сумка производит некоторый шорох, и Виктору остается надеяться, что этот звук никого не разбудил.
Он быстро вышел из квартиры, сел в машину и подъехал к зарослям. Здесь совершенно темно, но сумка выделяется в темноте, он подхватил ее и одним движением забросил в багажник.
— Слишком многое приходится оставить на волю случая. — Виктор едет по темным улицам, избегая мест, где установлены видеокамеры. — Надеюсь, никто не заметил, как я загружал сумку в багажник… Третий час ночи, но теоретически кто-нибудь мог увидеть.
Виктор оставил машину на дорожке у кромки лесополосы и потащил свою ношу в глубь Острова, к обрыву. Вытащив из сумки пакет с полосками ткани, высыпал все обрезки в воду, туда же отправил и пакет. Сложнее было с трупом: пищевую пленку нужно было срезать, но она пропиталась подсохшей кровью, поэтому Виктору пришлось снять куртку и высоко закатать рукава свитера, чтобы не испачкаться. Когда труп тяжело ухнул в воду, Виктор чиркнул зажигалкой, поджигая полиэтилен — только так можно не бояться, что где-то остался его отпечаток или ДНК трупа.
«Я мог бы стать как Декстер, — подумал Виктор, наблюдая, как горит пленка. — Отлавливать разных ублюдков и просто утилизировать. И плевать на то, что это против правил и что я не имею права решать, кому жить, а кому умереть. Правда в том, что на свете полно уродов, которые эти вопросы решают запросто, из корыстных или хулиганских побуждений. А я бы вас, уродов, утилизировал из соображений общественной безопасности. Чтобы людям было спокойнее ходить по улицам. И не встречать в своих квартирах таких тварей, которые норовят нажать у них на шее точку и сымитировать потом несчастный случай или сердечный, мать его, приступ».
Тщательно вытерев руки влажными салфетками, Виктор сел в машину и поехал домой. Город ощетинился голыми кустами и ветками, осень норовила перепрыгнуть точку невозврата и начать сыпать ранним никому не нужным снегом. Виктору хотелось домой, в их с Раисой кровать, пусть даже теперь опустевшую, но подушки все равно хранят запах волос жены, и хочется просто укутаться в одеяло и заснуть.
«А утром надо что-то с замками решать. Так вовсе не годится — запросто открыл, вошел…»
Оставив машину у дома, Виктор поднялся в квартиру, прислушиваясь к тишине.
14
— Нашел Привиденьку!
Капитан Семенов с победным видом ввалился в кабинет Виктора, нимало не беспокоясь о том, что хозяин кабинета пребывает в скверном расположении духа.
Капитан Семенов и сам был не слишком счастлив, что ему пришлось провести сутки без сна, просматривая старые сводки и терроризируя компьютерный отдел. Особенно когда там перестали брать трубку и ему пришлось самолично тащиться в это гнездо электронного разврата и устраивать там отвратительный скандал. И капитан Семенов подозревал, что после этого он станет предметом для самого гадкого глумления посредством фотошопа, но в данном случае дело того стоило. Удалось обнаружить одного из двух дегенератов, устроивших у квартиры Радецких дикий розыгрыш с куклой и кровью.
— Куклы эти дорогие, и мы отследим покупателя, мне это твердо обещали. — Семенов уселся на стул и покосился в сторону холодильника, где явно было пиво. — А потом нашли Привиденьку.
— Избавь меня от подробностей. — Виктор мало и плохо поспал, и произошедшее накануне его тревожило. — Где он? Или она?
— Он. — Семенов хмыкнул. — Уже везут, никуда он от нас не денется. Привиденька этот — особь мужеского полу, тридцати семи лет от роду. Разведен, имеет солидную задолженность по алиментам, копирайтер, перебивается случайными заработками, живет с мамой и бабушкой, заядлый игрок в Contral Strike и World of Tank, постоянный посетитель нескольких интернет-форумов, завсегдатай во всех соцсетях, и прочая, прочая, прочая.
Виктор пожал плечами. Он представить себе не мог, на что похож почти сорокалетний мужик, который живет с мамой, на случайные заработки, а свою жизнь проживает в интернете. Просто представить, что где-то бродит такая особь, которая тратит время и деньги, чтобы купить в интернете куклу, раздобыть кровь, прийти в чужое парадное и сделать то, что он сделал… Вот если бы этот Привиденька гадил у мусоропровода, на потеху камере слежения, Виктор бы его понял. Тут хотя бы мотив примерно ясен. А так нет, извините.
— Кофейку бы… — Семенов широко зевнул. — Поспать не пришлось, а время уже обеденное.
— А я вот домой съездил, а толку? Тоже не спал почти. Думал, в кабинете перекемарю, так с самого утра то одно, то другое, а теперь еще и жрать хочу. Мои-то уехали. Домой идти вообще не хочется, пустая квартира, как и не было никого.
— С ними все будет хорошо. — Семенов вспомнил, как его жена садилась в машину, и вздохнул. — Мы этих гадов вычислим очень скоро. Я тут сводки старые просматривал, кое-что заметил интересное. Расскажу — не поверишь.
— Поверю. — Виктор тоже зевнул. — Пошли практикантов в кафе за углом, пусть кофе принесут и пончиков. Я уже во все поверю.
— Ну так слушай. — Семенов достал из кармана аккуратный блокнот. — Те видео, которые Михалыч показал, я отфильтровал по числам. И знаешь, что получилось? Ровно через четыре дня после выхода очередной программы фигурант, которого в ней песочили, попадал под раздачу: его избивали, подвергали унижениям, ну и прочие такие радости. Кроме Никиты Радецкого.
— Откуда ж такая милость?
— Не знаю, — Семенов пожал плечами. — Но основная масса избитых домашних тиранов — это граждане, скажем так, с низкой социальной ответственностью. А значит, все эти нападения не спонтанны, за ними стоит один конкретный человек — руководитель. И именно он решает, кто станет очередной жертвой.
Его квартира провоняла хлоркой, и Виктор надеялся, что хоть сегодня запах выветрится. Он вычислил машину, постирал одежду, снова помыл пол на кухне, новую тряпку тоже выбросил. Но обнаружилась другая проблема: он не мог легализировать улики. Он даже отпечатки пальцев не мог прогнать по базе. Потому что, если они там есть и их владелец в розыске, его запрос засияет, как окна публичного дома в вечер пятницы. И у него тут же спросят: а где ты, товарищ Васильев, взял эти милые оттиски подушечек пальцев? И где теперь их правообладатель?
Ну, не говорить же потом, что виновник торжества пошел покормить рыбок. В прямом смысле слова.
— Так что там с этим Привиденькой?
— Да все совпало. — Сделали запрос на IP-адрес, он оказался динамичным, но повторения были характерны для определенного района… В общем, на этом мое понимание процесса закончилось, и, если тебе интересно дальше, спроси у этих гиков из компьютерного отдела. Они тебе расскажут, а потом сравним результат — на каком предложении ты перестанешь понимать, что они лопочут.
— Неинтересно. Давай за Привиденьку.
— Так я и говорю тебе за Привиденьку. Вычислили адрес, вычислили все его аккаунты в соцсетях и на интернет-площадках, я сделал запрос по его личности… Короче, в компьютерном никто домой тоже не пошел, как ты понимаешь.
— Я сейчас заплачу от жалости к ним. — Виктор покосился в сторону холодильника. — Давай пивка выпьем, никакого терпежа. Второго не нашли? Громовержец который.
Семенов с готовностью открыл холодильник и достал две замечательно холодные бутылки.
— Нет, пока не нашли. Видимо, более продвинутый и хитрый гаденыш.
— Это ничего. Привиденька, судя по всему, парень жидковатый и своего подельника нам, конечно, сдаст. — Виктор задумчиво побарабанил пальцами по столу. — Но вряд ли эти два баклана знают больше того, что им в подобной игре положено знать.
— Может, найдется ниточка. — Семенов отхлебнул пива, с тоской глядя за окно, где не было жизни. — Ненавижу осень, Вить… Вот эту слякоть мерзкую, холодрыгу, темнеет рано, ощущение такое, будто все умерло. А тут еще все это.
Виктор молча кивает, думая о произошедшем ночью. Труп убийцы уже должен проплыть достаточно, чтобы его не соотнесли с убийством в городе. Сотовый Виктор разобрал и разбросал по городу, предварительно изучив. Больше в карманах трупа не было ничего, что могло бы представлять интерес.
Но оставались отпечатки, кровь, волосы и карточка, которую использовал новопреставленный в своих переговорах. Но как это можно проверить, не легализируя свой интерес, Виктор пока не придумал. Его больше тревожили слова убийцы о том, что история с Габриэллой не имеет отношения к проникновению в квартиру Виктора.
«Хорошо, что Рая и дети уехали. Мать упиралась, а ведь кто знает, что они сейчас могли бы сделать, если даже ко мне в квартиру вот так запросто проникли. — Виктор поставил пустую бутылку на пол и откинулся в кресле. — Ладно, надо работать».
— Виталь, ты езжай домой, поспи. А я подожду Привиденьку.
— Скажешь тоже! — Семенов, казалось, пустил корни на стуле. — Я этот цирк ни за что не пропущу. Кстати, как там эта женщина? Ну, пострадавшая?
— Звонил утром в больницу. Пока без изменений.
Виктор ощутил вдруг ужасную усталость, словно на нем ночь напролет возили камни. Ему не давала покоя мысль о том, что произошло ночью. Умом он понимал, что это был единственный приемлемый вариант, и ему сейчас совсем не хотелось оказаться посреди служебного расследования. И совсем лишним для его семьи будет знание о том, что на полу их кухни скончался какой-то м