то мир стал бы гораздо больше пригоден к жизни, если бы некоторых его обитателей по-тихому утилизировать. Ну, к примеру, зачем нужен синий от пьянки алкаш, который каждый день куролесит, избивая жену и детей, не давая житья соседям? Он не исправится никогда, он даже не понимает, зачем ему это. А потом такой товарищ ловит «белку», и глядь — в квартире труп жены, а то и детишек тоже.
А ведь можно просто и безболезненно ампутировать этот аппендикс, и куче людей будет лучше.
Но теперь Виктор знает, что не все так просто. Когда он убирал свою квартиру после того, как убил на кухне киллера, когда он вез труп на Остров, сбрасывал со скалы, высыпал в воду то, что осталось от одежды убийцы и тряпок, которыми он вытирал кровь, он испытывал серьезный душевный дискомфорт. И испытывал бы до сих пор, если бы не гибель его начальника и друга генерала Бережного, перед которой все его душевные терзания вдруг показались ничтожными и неважными.
И Виктор больше не хочет снова испытать это беспокойство, так что полчища деклассированных элементов пока могут продолжать жить, а на будущее Виктор еще не загадывает.
Он никогда и ни с кем не обсуждал эти свои мысли — просто потому, что это была его внутренняя жизнь, его слишком личное пространство, а он очень ценил личное пространство. Да и, согласно той маске, за которой он прятался от мира, у него не должно быть таких мыслей. Впрочем, Декстер тоже почти всем казался милым недотепой, заподозрить которого в жутких замыслах просто невозможно.
Человек, который ждал его в управлении, рождал у Виктора ассоциации с бильярдным шаром. Совершенно гладкий, не за что взгляду уцепиться и с холодными ничего не выражающими глазами. Он сидел за столом Бережного, и Виктору неприятно было видеть его там.
И телефон Дэна не отвечает, черт бы его побрал!
— Меня зовут Игорь Павлович Капинус, и, пока не решатся некоторые насущные вопросы, я буду замещать Андрея Михайловича. — Чужак сделал приглашающий жест. — Присаживайтесь, господа офицеры.
И они с Семеновым сели. Так же, как всегда садились в этом кабинете, но Виктору все равно казалось, что это какая-то глупая шутка, невесть кем затеянная. Не мог Бережной вот так взять и умереть!
Но чужак за его столом был вполне реален.
— Я хочу, чтобы вы полностью отчитались мне по делу Радецкого. Все, что вам удалось узнать, все факты и детали, в том числе ваши выводы и подозрения. — Капинус положил руку на внушительную папку. — Я уже просмотрел материалы, которые хранились у генерала, и думаю, вам есть чем со мной поделиться, потому что расследование по делу необходимо закончить в кратчайшие сроки.
Виктору хотелось спросить, кому это необходимо, но он промолчал. Виктор понимает, что им нужно быть предельно осторожными: кто знает, что это за человек, откуда он появился. Сейчас он очень хорошо понимал Бережного, который когда-то сказал: доверять мы можем только друг другу. А поскольку Дэна нет, то остается Семенов, который сидит рядом.
И Виктор толкает его ботинок под столом и получает в ответ такой же тычок. Семенов тоже все понял правильно.
— Но все материалы хранились у Андрея Михайловича. — Виктор решает ничего не рассказывать этому чужаку. — Да мы толком за это дело и взяться не успели, убийство кладовщика все-таки приоритетнее, чем какое-то хулиганство. Тем более хулигана мы выявили, в содеянном он признался и подельника нам сдал. А больше пока ничего не известно.
Капинус смотрит на Виктора и понимает, что больше он из него ничего не вытащит. Сидит себе добродушный простой парень, смотрит на него чистым взглядом торговца подержанными машинами, а дальше все — непробиваемая стена. И доверять ему этот мнимый простофиля никогда не будет. Уже хотя бы потому, что он, Капинус, сейчас уселся в кресло Бережного. И он готов сам себя пнуть за такой просчет. Ведь знал же, что Андрея с его командой связывают не только отношения начальника и подчиненных, но и дружба, которая бывает между сильными, состоявшимися людьми, каждый из которых достоин уважения, и полное взаимное доверие.
А он уселся в кресло их погибшего друга, роется в его бумагах, и ребятам сейчас непонятно, что это вообще за деятель. И уж точно не захотят они делиться подробностями расследования, из-за которого их семьи оказались неизвестно где и с самыми печальными перспективами.
— Ладно. — Капинус поднялся, и офицеры тоже встали. — Пока все свободны.
Офицеры направились к двери. Капинус понимает, что сейчас они нужны ему, потому что он может им доверять, но проблема заключается в том, что эти ребята ему не доверяют. В его конторе вопрос доверия стоял всегда очень остро. Там никто никогда никому не доверял, всегда проводились проверки надежности, и иногда бывало, что при проведении операции дело заканчивалось тем, что агенты начинали стрелять друг в друга.
В полиции очень многое держится на личных связях, а Капинус не принял это во внимание. И теперь, глядя в спины уходящих офицеров, думает о том, что ситуацию надо немедленно исправлять, раз уж дело он может закончить только при помощи этих ребят и доверять ему больше некому.
— Давайте начнем сначала. — Капинус понимает, что другого выхода у него нет. — Вернитесь, пожалуйста.
Виктор обернулся.
Диана знает, что звонить Андрею нельзя — их убежище засекречено.
Их поселили в отличном доме, комнаты предоставили прекрасные, а повар старался на славу. Дом был похож на сказочный замок, огромный парк и бассейн, а в углу парка имелось даже искусственное кладбище, словно вышедшее из фильмов ужасов восьмидесятых, и даже можно было включить устройство, которое нагоняло искусственный туман, стелющийся по земле. Очень натуральный, впечатление на детвору это производило неизгладимое.
Их заверили, что территория тщательно охраняется, но Диана все равно взяла с собой свою винтовку. Она не собиралась надеяться на каких-то охранников, которые могли уснуть, зевнуть, которых, в конце концов, можно было убить, оглушить или попросту купить.
Нет, своего ребенка она защитит сама.
Тревога о муже не давала ей расслабиться. Зная в общих чертах о расследовании Андрея, она все время думала о том, что где-то там есть люди, готовые на все ради каких-то своих целей, и эти цели не были ей понятны.
Сейчас Диана писала очередной роман с закрученным детективным сюжетом, и работа шла легко. Сюжет был в голове у Дианы давно, у нее бывало вот так — задумывалось что-то, но держалось где-то в стороне, потому что идея не обретала очертаний, герои только присматривались к миру, который создавала Диана.
А потом выстреливал какой-то текст, и новая история вдруг обретала голос именно из дальнего закутка: приходила очередь следующих героев занять свое место в мире, который Диана потихоньку населяла самыми разными людьми. И город, потихоньку расширяющий свои границы на планете, которую должна была заселить Диана, тоже обретал очертания, прорастая сквозь хаос и туман домами и башенками, парками и улицами.
Она и здесь не переставала писать. Процесс настолько захватывал ее, а голоса в ее голове так настойчиво требовали дать им наконец прозвучать, что Диана не могла не радоваться, когда Раиса, жена Виктора Васильева, временно брала на себя заботу о детях. Сегодня Раиса увела Аленку в парк, а за ней утянулись и остальные дети, большие и маленькие, а Диана могла заняться любимым делом, не отвлекаясь ни на что.
Ей иногда было нужно собственное пространство, а дети, пока маленькие, постоянно вторгаются в личное пространство родителей, потому что им это кажется правильным.
Тренькнул телефон — пришла эсэмэска. Диана удивилась: на этот номер звонил только человек, который спрашивал, не нужно ли чего. Вынужденные переселенцы — исключительно женщины с детьми — сдружились и порой перезванивались, но все номера Диана знала наизусть. Интернет же и прочая связь с миром здесь были под запретом.
И теперь эсэмэска с незнакомого номера.
Диана задумчиво посмотрела на экран телефона — простого, кнопочного, им всем выдали такие. Если кто-то знает этот номер, то уже определили местонахождение по ближайшей вышке. Но брать приступом охраняемый поселок вряд ли кто-то станет.
Диана открыла эсэмэску, где оказалось странное сообщение: «Евангелие от Иоанна, глава 11, стихи 1–45».
— Чертовы сектанты…
Диана терпеть не могла разных религиозных кликуш, особенно же тех, кто навязчиво совался со своими проповедями, книжечками или просто замечаниями в стиле: а вы знаете, что Богу это бы не понравилось? Она терпеть не могла истеричек всех сект, конфессий и верований, претендующих на то, что лишь они накоротке с Богом, вот буквально горячая линия у них с Творцом и лишь они одни точно знают, что бы ему понравилось, а что — нет.
— Ну, вот повсюду они, даже этот номер пробили.
Диана отложила телефон и выглянула из окна. По покрытой утренней росой дорожке шла Раиса Васильева. За то время, что они провели в этом доме, женщины сдружились. Диане импонировала доброжелательная рассудительность Раисы и ее тонкий юмор, и то, как Аленка улыбалась, когда Раиса говорила с ней, для Дианы это многое значило.
Потому что ее Аленка очень избирательно относилась к людям.
Диана улыбнулась, но мысли об Андрее отвлекли ее. Сколько еще им придется пробыть здесь, пока Андрей завершит расследование и все, кто им угрожает, будут пойманы и посажены в клетку? И если даже здесь им всем угрожает опасность, то что говорить об Андрее и остальных ребятах, которые никуда не уехали и продолжают делать свое дело?
Диана вздохнула и попыталась вернуться к работе, но кураж пропал.
В дверь постучали, но визитер ждать ответа не стал, и дверь открылась. На пороге стоит Раиса Васильева, и Диана видит, что женщина чем-то сильно расстроена, глаза у нее заплаканные и несчастные. Сердце Дианы тревожно сжалось: Раиса всегда была очень спокойной и здравомыслящей, и если что-то заставило ее плакать… неужели с Виктором случилось несчастье?