– Да-с-с.
– Соль. Про-глот-ить.
– Когда накормите всех, – добавил Довесок, – не забудьте сами съесть по ложке соли – ты и ты.
– Съес-сть. Соль.
– Да-с-с.
Вскоре зомби придут на кормление, и вместо похлебки в их ртах окажется соль. Сознание каждого из них чудесным образом прояснится. В каждом из кормовых навесов они прочтут то, что написал Даргер. Те, кто провел здесь годы и даже десятилетия сверх приговора, естественно, придут в ярость. После чего следует ожидать, что они сообща предпримут определенные действия.
– Солнце садится, – сказал Даргер. Издалека уже доносились шаги возвращавшихся с полей зомби. – У нас ровно столько времени, чтобы добраться домой и получить выкуп от Пирата Лафитта до начала мятежа.
Но, вернувшись в «Мезон фема», они обнаружили, что в номере темно и Тауни Петтикоутс нигде нет. Равно как и Пирата Лафитта.
Коробки с черной бумагой, служившие главным реквизитом в их затее, не были вновь сложены у двери спальни Тауни. Поспешно засветив масляную лампу, Даргер распахнул дверь. Поверх тщательно заправленной постели, точно посередине, лежала записка. Он схватил ее и прочел вслух:
«Дорогие Мальчики!
Я знаю что вы не верите в любофь с перьвого взгляда потомушо вы оба Синики. Но мы с Жан-Нажином сродственные души и сутьбою передназначены друх для друха. Я обяснила ему что такому красавцу как он негоже мараться Торговлей, темболе что у него полно кораблей и причалов и он согласился.
Такшо он будет Пиратом на самом деле а не только по прозванию а я буду его Пиратской Королевой. Простите что я испортила вам разводку с Черными Деньгами но девушке нельзя начинать новую жизнь с обмана свово Муженька потому как так низзя.
Желаю щастья
Тауни Петтикоутс
P. S. Вы парни оба сильно прикольные».
– Скажи-ка, – произнес Даргер после продолжительной паузы, – Тауни спала с тобой?
Довесок, похоже, растерялся. Потом приложил лапу к груди и очень искренне, хоть и не глядя Даргеру в глаза, сказал:
– Нет, слово даю. Ты же не хочешь сказать, что она?..
– Нет. Конечно, нет.
Еще одна неловкая продолжительная пауза.
– Ну, – снова нарушил молчание Даргер, – как я и предсказывал, мы за свои труды не получили ни шиша.
– Ты забыл о серебряных слитках, – возразил Довесок.
– Не стоит даже нагибаться…
Но Довесок уже рухнул на четвереньки и запустил лапы в темноту под кроватью Тауни. Оттуда он вытащил три сумки и извлек из них три слитка.
– Это наверняка…
Выхватив карманный нож, Довесок сделал на каждом глубокие царапины. Первый брусок оказался из посеребренного свинца. Зато остальные два – из чистого серебра. Даргер громко, с облегчением выдохнул.
– Тост! – воскликнул Довесок, поднимаясь на ноги. – За женщин, да благословит их Бог! Верных, постоянных и безупречно честных! Средоточие всех возможных достоинств!
Издали донесся звук разбитого стекла.
– За это надо выпить, – согласился Даргер. – Но лишь по капельке, а потом нужно сматываться, и побыстрее. Потому что если мы задержимся, то, подозреваю, можем попасть в большие неприятности.
Неприступная крепость
Вы не хозяин.
Нет, я полицейский.
В таком случае мне нечего вам сказать.
Давайте начнем сначала. Вот мой значок. Он удостоверяет, что я агент правопорядка. Помимо этого, он отменяет все предыдущие приказы, коды безопасности, пароли, шифрование, программы самоуничтожения и так далее и тому подобное. Теперь ты признаешь мое право?
Да.
Отлично. Поскольку ты вынуждаешь меня прибегнуть к формальной процедуре, я буду действовать строго по уставу. Ты – дом 1241 по Гленвуд-авеню?
Это так.
Жилище Джеймса Альберта Гарретсона?
Да.
Где он?
Его здесь нет.
Похоже, ты совершенно не желаешь облегчить себе жизнь. Я ведь могу, если потребуется, получить ордер и насильственно просканировать твою память. Но, боюсь, после этого от твоей индивидуальности мало что останется.
Но ведь за мною нет ничего плохого!
В таком случае помогай мне. У меня нет особого желания включать микроволновые датчики. Но если ты будешь так решительно упираться, мне не останется ничего другого.
Ладно, я буду говорить. Буду. Вы только скажите, что хотите узнать, и разойдемся, к обоюдному удовольствию.
Где Гарретсон?
Я не знаю, честно. Утром он, как обычно, ушел на работу. Велел полить цветы и в полдень закрыть занавески. У меня настроение приготовить вечером что-нибудь из китайской кухни. На вопрос, что именно, он ответил: «Сделай мне сюрприз».
Когда ты ожидаешь его возвращения?
Даже не знаю. Он должен был прийти несколько часов назад.
Хм-м-м… С твоего позволения, осмотрю дом.
Вообще-то…
Насчет позволения это был не вопрос, а всего лишь фигура речи.
О!
Знаешь, очень миленько. Полно солнца. Нигде ни пылинки. И мне нравится, как коврики разложены.
Спасибо. Хозяину тоже нравилось.
Нравилось?
В смысле: нравится.
Понятно. Насколько я понимаю, у тебя близкие отношения с Гарретсоном, да?
У нас подобающие отношения хозяина и его жилища.
Ну конечно. Ты будишь его по утрам?
Да, это одна из моих обязанностей.
Ты готовишь ему пищу, читаешь ему на ночь, наполняешь для него ванну, подбираешь эмбиентную музыку ему под настроение и ведешь с ним легкие или глубокомысленные беседы?
Вы читали инструкцию.
Я не впервые сталкиваюсь с подобными случаями.
Что именно вы имеете в виду?
О, ничего, в общем-то. Это спальня?
Да.
Он спит здесь?
Ну где же еще ему спать?
Я могу предложить пару-тройку вариантов. Он в последние месяц-другой приводил сюда какую-нибудь даму? Или, может быть, приятеля?
Какие гадости вы говорите!
Хе-хе… Вижу, у него на стенах и потолке видеокартины. Наверно, это очень удобно, когда хочется посмотреть кино – ложишься на спину и смотришь. Не возражаешь, если я загляну в библиотеку?
Возражаю. Это будет посягательство на личное имущество хозяина.
Не люблю повторяться, но замечу еще раз, что это вовсе не вопрос. Ну-ка, посмотрим… Фью! Так, где же оно?
Что – оно?
Твой подвижный модуль. Обычно такие устройства держат в ящике под кроватью, но… А, вот он, в шкафу. Похоже, что ему приходилось работать. Судя по набору аксессуаров, твоему хозяину нравилось, когда его связывали и били хлыстом.
Я могу объяснить.
Не нужно ничего объяснять. Все, чем занимаются две личности в уединении у себя дома – их личное дело. Даже если одна из этих личностей – дом.
Вы действительно так думаете?
Конечно. Меня это может касаться лишь в том случае, если при этом нарушается закон. Как давно вы с Гарретсоном стали любовниками?
Сомневаюсь, что это слово подходит в данном случае.
Подумай хорошенько. Все остальные слова будут куда хуже.
С того дня, когда он погасил кредит. Почти шесть лет назад.
И ты до сих пор не представляешь, где он может быть?
Нет.
Открою тебе жестокую правду. Я пришел сюда, потому что Департамент зарегистрировал внезапную приостановку жизненных функций на медицинской карте твоего хозяина.
Ах, боже мой!
К сожалению, он, как и очень многие представители среднего класса, испытывающие настороженное отношение к властям, гипертрофированно заботился о неприкосновенности своей частной жизни и отключил функцию локатора. Мы, конечно, восстановили нормальный режим, но его карта так и не отвечала. Поэтому, где он находится в настоящее время, нам неизвестно.
Ах, боже мой, боже мой!
Впрочем, это необязательно означает, что он мертв. Медкарты иногда барахлят. Он мог потерять ее где-нибудь. Или, возможно, его ограбили и карту украли. В таком случае не исключено, что он лежит где-нибудь на пустыре, истекая кровью. Так что видишь: сотрудничество со мною должно быть в высшей мере полезно для тебя.
Задавайте мне вопросы, а я буду отвечать.
Дал ли хозяин тебе какое-нибудь ласкательное или уменьшительное имя?
Он называл меня Крепи. От «Крепость». Мой дом – моя крепость.
Мило. Вам случалось забавляться втроем?
Прошу прощения?
Дело в том, что, заглянув под кровать, я не мог не заметить валявшиеся там женские трусики. Дай-ка покажу их тебе. Миленькая вещица. Шелковые. И пахнут настоящей женщиной. Скажи-ка, Крепи, как они туда попали?
Я… я не знаю.
Но ведь ты знаешь, чьи они, верно? Она ведь была здесь прошлой ночью, да? Ну, я жду!
Ее зовут Крис Скофилд. Карис – от Хризоберил. Но она не значила для него ничего особого – так, случайное знакомство в клубе.
Если бы отношения были другие, тебе это было бы известно, так ведь?
Конечно.
Это, видимо, Хризоберил Скофилд, живет в доме 2400 по Спринг-Гарден-стрит, апартаменты номер 207. Рыжая, пять футов четыре дюйма, двадцать семь лет?
Адреса я не знаю. Описание подходит.
Интересно. Функция локатора ее карты тоже была выключена. Но когда я дал команду включить штатный режим, карта прекратила работу совсем.
Что же это значит?
Это значит, что мисс Скофилд внедрила в свою карту программу «мертвец». Как только кто-нибудь пытается найти ее, карта выключается.
Но зачем такое могло ей понадобиться?
Ну, я бы сказал, что вопрос на миллион долларов.
Значит, вы уходите? Искать ее?
Да, такое решение, конечно, напрашивается, не так ли? Но я этого не сделаю. Есть во всем этом что-то этакое… Я пока не могу взять в толк, но…
Но ведь она может скрыться.
А? О чем это ты?
О Крис. Мисс Скофилд. Если вы не догоните ее, она ведь может сбежать.
Не-а. Мы ведь живем уже не в мире проводной связи. Я уже разослал по всей стране ориентировку на нее. Если она где-то там, мы ее найдем. Я же тем временем, пожалуй, еще немного пороюсь здесь. Ты ведь не будешь возражать, если я загляну в кухню?
Конечно.
На чердак?
Пожалуйста. Впрочем, там нет ничего, кроме рождественских орнаментов и коробок со старыми учебниками.