– Уходи! Долой Володьку!
Они наивно думали, что это последний раз, когда они видят поздравление Владимира Путина с Новым годом. А тот поздравил россиян с Новым годом, и куранты на Спасской башне начали отмерять дюжину.
«Хочу кардинально новую жизнь в Новом году! – подумал я. – Хочу быть счастливым, хочу жить в доме, где меня никто не унижает, хочу ходить на учёбу с радостью, хочу море приятных друзей, хочу любить и чтобы меня тоже любили!»
– С Новым годом, ребята! – воскликнул я.
– С Новым годом! – отозвалась Оля.
– На хуй Новый год! – провозгласил Илюха.
– На хуй! – отозвались ребята.
Все разом выпили. Я – за свои мечты, Оля – за Новый год, а ребята – за неприятие общепринятых праздников и устоев. Я прекрасно всё понимал: это были панки, они отрицали социальные нормы и установленные рамки морали, они смеялись над добрыми рождественскими фильмами, их не трогала история про дядюшку Скруджа, да и сам Скрудж представлялся им добрым селезнем-миллиардером из диснеевских мультиков. Но всё-таки было несколько обидно, что они взяли и испортили мне тот волшебный миг, когда я почти почувствовал прикосновение мечты, – она была совсем рядом и обдавала меня ультрамариновым блеском надежды.
Куранты ударили в двенадцатый раз, заиграл гимн.
– Нет ничего более уёбищного, чем Новый год, – сказал Колян.
– Это почему? – спросила у него Луис.
– Новый год – это искусственно созданный праздник, – авторитетно заявил Димка.
– Аргументы? – затребовала Луис.
– Ну, во-первых, что такое Новый год? – Димка напустил на себя учёный вид знатока и, забыв, что при этом в важном споре следует хранить молчанье, пустился в подробные рассуждения. – Новый год – это альтернатива, предложенная гражданам большевиками, чтобы народ, отойдя от канонов веры, имел праздник, который согреет их зимними вечерами.
– А почему это плохо? – спросила Оля.
– Ты что, не понимаешь? – удивился Димка. – Этот праздник людям навязали, чтобы те отвлеклись от проблем, которые их окружают. На хуй он нужен?
– Потому что это самый светлый и чистый праздник в году. Он полон теплоты и добра, вот зачем он нужен, – ответила Оля.
– Какие штампы: «теплоты и добра!», – пренебрежительно воскликнул Димка. – Ленор, ты слышала, что говорит твоя сестра?
– Она, вообще, очень романтичная натура, – засмеялась Ленор.
– Теплота и добро, свет, чистота – это всё говно собачье, – заключил Колян. – Отбрось всё это и увидишь реальный мир. Он неказист и уродлив, но зато честен и лишён лицемерия.
Оля не торопилась с ответом. Она смотрела на Коляна, Димку, Ленор, Илюху, меня, а потом произнесла:
– Да пошли вы! Какое же у вас убогое представление об этом мире, если он неказист и уродлив.
– Такова жизнь, – пожал плечами Колян.
– Это твоя жизнь такова, – ответила Оля. – Потому что ты так всё воспринимаешь!
– Лучше воспринимать мир таким, каков он есть, чем смотреть на него через розовые очки, – сказал Димка.
– Да при чём тут розовые очки?! – воскликнула Оля. – Я же просто говорю про праздник, про Новый год. Без всяких очков: почему в эту ночь не забыть обо всех проблемах и невзгодах и просто не окунуться в атмосферу праздника?
– Это тебе нужно забывать о проблемах и невзгодах, – Колян скорее выбросил из себя слова, нежели произнёс их. – А у нас всё в порядке. Мы и так живём без забот.
– Ну да, живёте без забот в неказистом, уродливом мире, – кивнула Оля.
– Оль, ты вообще не понимаешь, о чём они говорят, да? – с недоумением спросила Ленор.
– Иди в жопу, Саш, – навзрыд ответила ей сестра и убежала из комнаты.
Ленор оглядела нас всех и виновато произнесла:
– Ребят, вы извините, что я притащила её с собой.
– Нет, Саш, спасибо тебе, – неожиданно для самого себя отозвался я. – Твоя сестра – отличное начало этого года.
Сказав это, я не стал дожидаться ответа и вышел, так и не узнав, что мои слова были восприняты как ирония.
В поисках Оли, я зашёл в спальню, где кто-то предавался любовным утехам: по густому сопению я догадался, откуда Шрек получил своё прозвище; стараясь остаться незамеченным, я поспешил закрыть за собой дверь.
Оля сидела в гостиной и курила сигарету. Когда я вошёл, она подняла на меня взгляд, выплывающий из-под груза краски, покрывающей глаза, и вновь отвернулась.
– Привет, – приветливо произнёс я.
– Чего тебе?
– Я лишь хотел сказать, что согласен с тобой.
– Да ну?
– Я тоже считаю, что в этом мире должно быть что-то, ради чего следует жить, на что надеяться и во что верить. Что-то светлое, чистое и доброе. Как Новый год.
– Ты это серьёзно или поглумиться пришёл? – спросила она.
– С чего вдруг мне над тобой глумиться?
– Они все смеялись надо мной. Даже Сашка, даже моя сестра! – срывающимся голосом произнесла Оля.
– Твоя сестра просто хочет быть крутой в глазах друзей, – сказал я.
– Ага. А этот Димка! Какой же он напыщенный, самодовольный козёл! – заключила Оля. – Он ведь ничего не понимает! Ничего!
– Ну ладно тебе, – примирительно сказал я. – Может, Димка просто хорохорится. И вообще, ты не думала, что ты ему нравишься?
Я заговорщически подмигнул ей.
– Не может быть! – воскликнула она.
– Почему же не может? – я продолжал гнуть свою линию. – А из-за чего, ты думаешь, он так возбудился?
– Из-за Сашки. Хочет казаться ей крутым.
– А может, из-за тебя? – я улыбнулся.
Я знал, что это неправда, но мне ужасно не хотелось, чтобы Оля переживала и сидела одна в этот Новый год.
Из коридора послышались шаги, и я неожиданно оказался в объятиях Оли. Спустя мгновение мы с ней целовались.
«Что, чёрт возьми, происходит?» – только и успел подумать я, когда у меня из-за спины раздался голос Димки:
– Ой, не хотел вам мешать.
– Ничего-ничего, заходи, мы уже закончили, – беззаботным голосом отозвалась Оля.
– Э-э-э, да, – промямлил Димка. – Слушай, в общем, я хотел вернуться к этому разговору про Новый год…
– Я, пожалуй, проведаю обстановку в гальюне, – сообщил я и отправился в туалет, после посещения которого вернулся на кухню. Там Колян, Ленор, Луис и Илюха спорили об идеальном устройстве государства. А в углу пылала огнём короткая стрижка Насти.
«Чёрт, – подумал я, вспомнив инцидент в гостиной. – Надо же было так вляпаться!»
Я уже открыл рот, чтобы поздороваться с ней, но стоило мне войти, как я немедленно был вовлечён в дискуссию.
– А, по-твоему, каким должно быть идеальное государство? – спросил меня Илюха.
– Да государство в принципе на хуй не нужно, – ответил ему Колян.
– Но как же мы будем существовать без государства? – поинтересовался я.
– Государство – это лишь одна из тех форм, которые общество принимало в течение своей истории, – многозначительно сказала Ленор. – При этом оно основано на подавлении форм самоорганизации населения.
Меня поразила точность, с которой она, несмотря на выпитое, формулировала мысли, – возможно, решил я, эта точность обусловлена тем, что мысли заимствованы.
Я взглянул на Настю. Она обезоруживающе улыбнулась. Я знал, что мои друзья ждут от меня ответа, и, быть может, я согласился бы с ними, но отчего-то мне категорически этого не хотелось.
– Мне кажется, государство – это естественная вещь, – спокойно произнёс я. – Оно было создано людьми для удобства. Во-первых, им нужен был некий арбитр, который разрешал бы их споры. Во-вторых, государство обеспечивало порядок в обществе, не позволяя сильным отнимать у слабых то, что они добыли потом и кровью. Ну, и кроме того, государство защищало людей от внешних угроз.
Дело было не столько в том, что я хотел отстоять институт государства, но в том, что я сейчас не мог просто спасовать. Не мог просто так признать то, с чем не согласен.
– То есть, ты хочешь сказать, что государство появилось, чтобы защитить людей от внешних интервенций и друг от друга? – уточнил Илюха.
– В целом, да.
– А за это люди отдавали государству часть того, что имеют?
– Конечно, – кивнул я. – Для обеспечения порядка нужно было обладать каким-то ресурсом.
– Бармалей, да ты чё? – воскликнул Колян. – Ты говоришь так, словно думаешь, что обществу государство необходимо.
– Ну а как общество будет существовать без государства?
– Общество должно само определять своё существование, – заявил Колян. – Государство нужно упразднить.
Ленор закивала. Настя продолжала молча сидеть в углу и наблюдать за дискуссией. Илюха улыбнулся и прикурил сигарету.
– Я не совсем согласен с тобой, – сказал он, затянувшись. – В первую очередь, государство появилось совершенно не так, как ты говоришь.
– Ну а как же?
– Государство создали вооружённые люди, которые покорили тех, кто не мог сопротивляться. И заставили их служить себе. Все феодалы и рыцари – это воины. А князья и короли – это вожди, военачальники, – сказал Илюха. – Государство – это социально-воплощённая модель естественного отбора, торжества сильного над слабым. В этом плане государство – вещь естественная. Но создавалось оно путём насилия.
Колян, Луис и Ленор заголосили в знак согласия, и лишь Настя внимательно смотрела на меня, ожидая, что я отвечу.
– Я не согласен! – отрезал я. Признаюсь, я совсем не собирался спорить так горячо – это получилось против моих ожиданий. И всё же я сделал вдох и продолжил: – Вспомни хотя бы, как появилось наше государство. Русичи были крестьянами. Возделывали землю, собирали урожаи, разводили скот. Такие добрые работяги. А кругом была куча менее трудолюбивых ребят: половцы, печенеги, древляне, кривичи. Все они были не дураки сожрать душистого хлеба и зажарить откормленную свинью. Но работать в поте лица ради этого не хотели. Да и зачем, когда рядом есть безобидные парни, к которым можно прийти и просто забрать всё силой. А попутно трахнуть пару приглянувшихся женщин, – чего уж греха таить? Русичам это не нравилось, они пытались отбиваться, но чаще всего безуспешно. И в какой-то момент им пришло в голову, что не нужно брать в руки вилы и топоры, когда издали доносится стук копыт, а можно просто доверить охрану профессионалам.