— Не знаю.
— Это не ответ. Тебе интуиция, опыт что-то подсказывают?
— Я в политику не лезу, — сказал хозяин черного «Бумера». — Факты, какие мог, для тебя собрал, дальше соображай сам.
Обратно в здание парламента я брел не спеша, время от времени поддавая ногой палые листья. По-хорошему надо было бы залечь на дно и осмотреться — может быть, и правда, больничный взять, как Семён Маркович. Только кто мне его сейчас дал бы? И о какой такой бумаге предупреждал загадочным тоном Сенников?
На ступеньке парадного крыльца стоял, конечно, Власьев. Изловив всех опоздавших, написав докладные и наставив на путь истинный сантехника, он теперь объяснял дворнику, как надо убирать территорию. На меня Власьев просто покосился, но вслух ничего не сказал. Еще одна докладная была гарантирована.
В кабинете сходила с ума «вертушка». Я поднял трубку.
— Алексей Николаевич, это вы? — раздался голос Алевтины Викторовны.
— А кто же еще? — ответил я, пытаясь сосредоточиться.
— Вас Виталий Иванович срочно ищет!
— Вы на мобильный позвонили бы, — сказал я, беря красную папку с надписью «К докладу».
— Ваш номер Елена Вячеславовна куда-то записывала, а я не могу найти.
— Не ищите уже. Сейчас буду.
— Только скорее! А то он уедет.
В приемной, кроме депутата Шмоткина и секретарши, не было никого. Шмоткин пожал мне руку и спросил:
— Не узнавал про телепередачу?
— Потом, Авдей Юрьевич, ладно? Сам позвоню.
— Заходите скорее, Алексей Николаевич, — опять поторопила Алевтина Викторовна. — Виталий Иванович, по-моему, уже пальто с вешалки снял.
Я всегда диву давался, до чего у наших секретарш тонкий слух.
— А я? — шагнул за мной депутат.
— Вы обождите, пожалуйста, — неожиданно резко осадила его Алевтина.
И я перешагнул порог.
Спикер областного парламента Хрюшников стоял за своим письменным столом. Короткое пальто с воротником из выдры было накинуто на плечи, но не застегнуто. Виталий Иванович ковырялся в мобильном телефоне. При виде меня он поднял голову и сказал:
— Телефон новый купил, а он уже не работает.
Я подошел ближе.
— Можно посмотреть?
Хрюшников недоверчиво протянул мне трубку.
Я повертел ее в руках, отметив про себя, что корпус титановый, и тянет всё это удовольствие штуки на полторы «бакинских комиссаров».
— Здесь крышка неплотно прилегала, Виталий Иванович. Вы, наверное, нечаянно ее сдвинули, поэтому контакты отошли.
— Да? — и Хрюшников, не сказав «спасибо», сунул телефон в карман.
Мы, как и в позапрошлый раз, молча смотрели друг на друга. Наконец верховный парламентарий сел в кресло, не снимая пальто, и сделался еще ниже меня ростом. Я продолжал стоять со своей красной папкой.
— Алексей Николаевич, — наконец начал Хрюшников, — ты телевизор смотришь?
Я вспомнил свои вчерашние упражнения с Яной перед ящиком и, вопреки обстановке, чуть не прыснул от смеха.
— Если вы про эфир на «Сторонке», то да. Конечно.
— По-твоему, вчера всё хорошо было?
— Нет, было нехорошо, — твердо ответил я. — Мы с вами обсуждали этот вопрос, Виталий Иванович, и я просил вас не ходить.
— А я тебе еще раз повторяю, если непонятно было: не мог я не ходить! Не имел права! — спикер шваркнул кулаком по столу. — Ты меня почему не предупредил, что будут всякие Биркины с комментариями?
— Потому что никто нам сценарий не показывал, — пояснил я, — а вы, Виталий Иванович, сами сказали, что вам на студии никто не нужен.
— А почему тебе сценарий не показывали? Ты мой пресс-секретарь или кто?
— Ток-шоу «Вокруг да около» — это совместное детище телекомпании с Матусевичем. Проект коммерческий. Анфиса к нему чужих не подпускает, — рассказывал я. — Что касается Матусевича, то он нам вообще ничего не должен. Он здесь временно, проездом, на хлеб с икрой заработать.
— Ты им туда звонил?! — спикер как будто оглох от собственного вопля.
— Естественно. Иначе откуда у нас были бы вопросы по теме?
Хрюшников засопел, как вчера в прямом эфире.
— Алексей Николаевич, я тебя предупреждал, что к тебе есть претензии?
— С чьей стороны? Жуликова?
— С Жуликовым я сам разберусь, без тебя! — спикер снова хватил кулаком по столу. Флажок общества «Торпедо», стоявший рядом с письменным прибором, аж подпрыгнул.
— А кто еще претензии высказывал, Виталий Иванович?
— Я высказываю! Я сам! У нас выборы в Госдуму на носу, а спикер областного парламента дураком выглядит!
«Чует всё-таки», — подумал я.
— Виталий Иванович, — сказал я, собрав воедино весь запас вежливости, — как-то странно всё получается. Вы, когда меня на эту должность приглашали, говорили, что наше направление работы — важнейшее. Говорили, что готовы общаться и советоваться в любое время, когда надо, без ограничений. Говорили, что в информационную политику никто больше вмешиваться не будет. И что мы имеем?
Спикер глядел исподлобья и не произносил ни слова.
— Мне каких-то чудаков навязывают, от прямого общения с вами почти уже полностью отодвинули, пресс-службу изображают главными нахлебниками, полномочия урезают…
— Ты кого чудаками называешь? — бросил Хрюшников.
— А Карлов с Колобковым — это кто, по-вашему?
— Карлов с Колобковым выше тебя на две головы! — резанул спикер.
Я присел напротив Хрюшникова и очень аккуратно положил папку на приставной стол.
— Виталий Иванович, я за место не держусь. Если считаете нужным, имеете право произвести любые перестановки и назначения.
Спикер тяжело задышал.
— Ты меня напугать, что ли, думаешь?
— Хотелось бы ясности, Виталий Иванович.
Все посторонние звуки куда-то ушли, и мне казалось, что нас двоих окружает абсолютная, стопроцентная тишина.
— Пиши заявление, я подпишу, — сказал Хрюшников и встал из-за стола, застегивая пальто с воротником из выдры.
Витюша отловил меня у газетного киоска в фойе. Я листал какую-то книжку в мягкой обложке и прислушивался к собственным ощущениям.
— Ты знаешь, — спросил я, увидев его, — что древние индусы знали толк в чувственных удовольствиях?
Витюша остолбенел.
— Что это? — он указал пальцем на книжку.
Я сверился с обложкой.
— «Тайны тантрического секса». Странно, что товарищ Власьев до них не добрался и не привел в соответствие с правилами внутреннего распорядка. Что у нас случилось?
— Ничего. Просто хотел еще раз напомнить про наш ответ «Фактам и комментариям».
— Решим вопрос, не мечись! — я внимательно посмотрел на Витюшу. — Слушай боевую задачу. Временно остаешься за меня.
— В каком смысле?
— Пока не в том. Я схожу на фестиваль серьезной прессы.
— Дали все-таки приглашение? — уточнил наш незаменимый «номер два».
— В приглашениях не нуждаемся! — отрезал я, положил «Тайны» на прилавок и пошел наверх, за курткой.
До кинотеатра «Антей» было рукой подать. Здесь, в одном из больших залов, расположились участники фестиваля. Правда, к моему появлению оргкомитет объявил перерыв, и публика повалила в буфет. Охранник затребовал было у меня пригласительный билет, но я сунул ему в нос «корочку» с орлом и надменно прошествовал мимо.
Кивая направо и налево знакомым лицам, я двигался вперед без определенной цели. Коллега из пресс-службы городского Совета сам ухватил меня за рукав.
— Я думал, ты с Хрюшниковым уехал.
— А что, здесь Хрюшников был? — спросил я.
— Был до перерыва. Опоздал сильно, посидел чуть-чуть, но не выступал, — поведал мне Юра. — Тут слух прошел о твоей отставке…
— Прости, не комментирую, — решительно ответил я. — Обещал «Негоцианту» без очереди дать интервью, если что.
— Так это правда?
— Если хочешь знать, никаких заявлений я не писал.
— Значит, опять «утка». А говорили, Куропаткину прочат на твое место.
— Кого?!
— Куропаткину с телевидения.
— Она же дебилка полная.
— Кого это в наше время смущает? — пресс-секретарь муниципального органа пожал плечами. — Как будто сам не знаешь!
— Юр, по-моему, это бред насчет Куропаткиной, — сказал я. — Кому такое чучело нужно?
— Э-э, не скажи, — Юра прищурился. — Я дольше тебя во власти, на всякое насмотрелся. Дебилка, говоришь? Ну и что? Зато исполнительной будет, как собака. И поддакнет, и лизнет, и отсосет.
Наверное, удивление на моем лице читалось так ясно, что коллега не удержался и добавил:
— Передкова эту дуру продвигает. Имей в виду.
Юра давно перепорхнул куда-то еще, а я продолжал стоять под колонной с завитушками. Играл духовой оркестр, из буфета возвращались возбужденные гости. Вывел меня из оцепенения редактор Пышкин.
— Привет! Пойдем, по сто грамм пропустим.
— Извини, Саша, на службе не пью.
Пышкин расплылся до ушей.
— Да ладно, хуже не будет, — утешил он меня в свойственной ему манере. — Хочешь, на работу тебя устрою?
— Я еще не безработный.
— Твой вопрос, по моим данным, решен, — блеснул осведомленностью Александр.
— Когда решен? — зачем-то спросил я.
— На этой неделе.
— И что ты мне хочешь предложить? Заметки в твою газету писать? Вести с полей? Про озимые? Яровые? Рапс?
— Про озимые там есть кому писать, — заметил Саша. — Давай, двигай за мной!
В буфете он взял какой-то коктейль, а я стакан сока.
— Главным редактором пойдешь? — спросил Пышкин, сделав пару глотков.
— Вместо тебя, что ли?
— Нет. В «Привратник».
Я откровенно засмеялся, хотя в целом было не до смеха.
— Там главного редактора каждый год увольняют и никак не уволят. Он уже трех губернаторов пересидел.
— Теперь всё серьезно, — со значением сказал Саша. — Кобяков хочет навести порядок. Администрация хорошие деньги платит, газету содержит, а там «Ядрёную Россию» мочат.
— Не выйдет ничего, — дал я свое экспертное заключение. — Тот, кого Кобяков убрать хочет, «дедушке» книжку писал на первых выборах. Как она называлась, не помнишь? «Путь к себе», кажется.