— Георгий Александрович будет? — обратился я без паузы к Василию Александровичу.
— Звонил, сказал, что поедет сразу на очень важную встречу. Без него посовещаемся, — развел он руками.
— А эти артисты где?
— С минуты на минуту будут.
Тут же заиграл домофон.
— Вот и они, — облегченно вздохнул Макеев-младший.
Первым в наш newsroom вступил Игорь, в дверях по привычке слегка пригнувшись из-за своего большого роста. Был он с неразлучным другом-ноутбуком и в расстегнутом кожаном пальто. За ним неслышно вплыла Татьяна с вечной кисловатой улыбочкой на бледном лице. Василий Александрович тепло приветствовал обоих, я молча пожал Игорю руку, а Татьяне кивнул.
— Ну что, как у нас дела? — радушно спросил Василий Александрович, будто звал всех к накрытому столу.
Игорь потеребил бородку, избегая смотреть нам в глаза.
— Знаете, Василий Александрович, дела не очень. Люди вымотаны до предела, но результата пока нет.
Фурсов ухмыльнулся.
— Мне показалось, только наш юрист вымотался им объяснять.
Игорь запнулся. Татьяна скривилась так, словно наступила в коровью лепешку, и приняла у него эстафету.
— Василий Александрович, я понимаю: Валерий Сергеевич, как всегда, неудачно шутит. А ситуация очень серьезная.
— Кто же ее до этого довел? — изобразив полное простодушие на лице, поинтересовался Фурсов.
— Давайте мы сейчас не будем выяснять, кто и как довел, — кротко предложил Игорь.
— Извиняюсь, вы про меня еще не забыли? — спросил я.
Установилась напряженная тишина.
— Игорь, вы были сейчас в полевом штабе? — продолжил я.
— Да, был.
— Это хорошо. И что там, в смысле цифр?
Игорь и Татьяна переглянулись.
— Понимаете, у нас возникли некоторые разногласия с вашим человеком, — осторожно начал Игорь.
— С Андреем? Какие именно?
— По нашему мнению, он излишне строг при отборе и приемке подписей.
— Я работаю на выборах очень давно, — вмешалась Татьяна таким тоном, будто хотела сказать: «Я очень давно занимаю пост премьер-министра Великобритании». — Так вот, при мне никто не устраивал такую пристрастную проверку. Вы знаете Илью Валентиновича Балахонова?
Илью Валентиновича я знал неплохо. Был у него в прошлые годы общий с Георгием Александровичем бизнес, оба они в один год и один день стали депутатами, а сейчас прежний компаньон Макеева старался депутатом остаться. Он очень сильно уповал на то, что его таки включит в свой список «Ядрёная Россия», и всюду клялся в любви к новому губернатору Елисею Васильевичу Нудееву. Тем не менее, список пронесли мимо него. Ну, или его прокинули мимо списка.
— Что же с Ильей Валентиновичем? — спросил я участливо.
— А с ним всё в порядке! — победоносно сообщила Татьяна.
— А вы откуда знаете? — так же, с видом бравого солдата Швейка, спросил Фурсов.
Татьяна не удостоила его даже движения бровей.
— Илья Валентинович вчера зарегистрирован кандидатом в своем округе, — чеканно проговорила она. — И поверьте мне, процесс сбора его подписей не был таким долгим и сложным.
— А почему мы должны вам верить? — продолжал резвиться Фурсов.
— Алексей Николаевич, пусть ваш помощник не превращает планерку в забаву, — не выдержала Татьяна.
— Молчу-молчу, — заулыбался Валерий Сергеевич, прищурившись в точности как рысь.
— Друзья мои, нам надо что-то решать, — подал голос Василий Александрович. — Мы не имеем права проигрывать.
— Есть предложения? — я обвел взглядом участников планерки.
— Если нам не доверяют, мы готовы сложить полномочия, — в своем премьерском стиле заявила Татьяна. — Надеюсь, уже выполненную работу нам оплатят?
Василий Александрович приподнялся и всплеснул руками.
— Татьяна, Игорь… Вас никто ни в чем не обвиняет. Перестаньте, пожалуйста. Понимаю, все устали, издерганы…
— Рано уставать, — перебил я его. — Подвожу итоги. Первое. Игорь и Татьяна, о своем желании прекратить работу вы можете сообщить лично кандидату. Приглашал вас не я и, кажется, не Василий Александрович, а именно он. Во всяком случае, об оплате договаривался точно он. Второе. Пока кандидат не принял решения по данному вопросу, давайте продолжим наши игры. Через полтора… нет, ровно через два часа жду вас в полевом штабе.
— Я вряд ли смогу через два часа. В партийном штабе совещание, надо обязательно быть, — сменив тон на чуть менее премьерский, сказала Татьяна.
— Тогда жду одного Игоря. Вызовите к этому времени всех бригадиров. Вопросы есть?
Илье Валентиновичу привольно было начинать в своем родном округе, многократно окученном и утоптанном. Можно было и без «Ядрёной России» обойтись — по крайней мере, на первом этапе. У нас же всё происходило иначе. Георгий Александрович как настоящий мастер импровизаций тянул с выбором территории до последнего. Вариантов было два, прямо как проводов у бомбы в голливудском боевике. Выбирал он, как я понял, всё-таки соперников послабее. Один округ находился у чёрта на рогах, между двумя заводами и промзонами. Другой был поближе к центру, но тоже включал в себя хороший кусок частного сектора. В обоих округах правящая партия власти выдвигала людей пришлых, совершенно не раскрученных здесь. Прочих претендентов Макеев как равных себе вообще не рассматривал.
Что явилось решающим фактором, мне он так и не признался. Возможно, ему придало уверенности отсутствие кандидата-коммуниста. Более того, их секретарь обкома, с которым Георгий Александрович давненько разводил какие-то шуры-муры, туманно обещал поддержать его. Истинный масштаб такой поддержки я прекрасно знал по разным предыдущим кампаниям и здорово удивился наивности клиента. Впрочем, он действительно мог знать то, чего не знал я. В любом случае право решать было за ним.
— За ним, за ним, — кивнул мне Фурсов, ведя машину.
Я вздрогнул.
— Уже вслух говорю? Давно?
— Служебную тайну не выдал, не волнуйся.
Мы оба как-то невесело посмеялись.
— Ты Андрею вчера дезу закинул? — спросил я нашего контрразведчика.
— Закинул, конечно. И время акции назвал: шестнадцать ноль-ноль.
— Увидим, кто клюнет.
— Может, и никто не клюнет, — флегматично ответил Фурсов. — Такое тоже бывает.
В полевом штабе было тихо. Ирина дежурила у телефона в общем зале. Она внимательно и как-то с опаской посмотрела на нас. Андрей корпел над бумагами в процедурной комнате, где мы с ним расстались вчера.
— Видел этих двоих? — был его первый вопрос.
— И видел, и слышал, — кивнул я. — Уже в отставку просятся.
— Ах, мрази…
— Не переживай за них. Давай лучше о себе подумаем. Сколько сейчас чистых подписей?
Андрей сверился со своей шпаргалкой.
— Четыреста пятьдесят одна.
Мне действительно стало не по себе.
— Ты сколько вчера вечером зарубил?
— Семьдесят три.
— Значит, только сорок девять принял?
— Да. Они сожрать меня были готовы.
Я придвинул стул и сел. Фурсов сочувственно глядел на нас.
— Андрей, предлагаю пофантазировать.
— Валяй. Даже интересно, — Андрей прижал платок ко рту и гулко кашлянул.
— Допустим, ты ослабишь свою хватку.
— До какой степени ослаблю?
— В разумных пределах.
Андрей помотал головой.
— Не выйдет, не знаю таких пределов. Пойми ты, друг мой, избирком за одну закорючку может подпись забраковать. Кто-нибудь буковку «г» с точкой перед названием населенного пункта не впишет, и привет родителям.
— А вот мне Илью Валентиновича Балахонова в пример приводили, — сказал я. — Как передовика.
— Поздновато нам его опыт перенимать, — ответил Андрей. — К тому же есть у меня подозрение, что на Илью Валентиновича побольше народа работает, и не за такие деньги.
— Согласен. Завтра до восемнадцати ноль-ноль наши папки с подписями должны быть доставлены в избирком. Говори откровенно, сколько еще живых душ поступит?
Андрей замялся, пожевал губами.
— Назови реальный минимум. Только реальный!
— Завтра к обеду надо закончить, иначе не успеем оформить и заверить, — Андрей, наверное, что-то прочел в моих глазах и подобрался. — Ожидаю примерно восемьдесят, от силы девяносто.
— Итого на круг пятьсот тридцать или пятьсот сорок. Выход?
Андрей встал и прошелся по комнате.
— Комплектуем допустимый максимум — десять папок, так называемые спорные сгружаем в одну из них. По существующим правилам комиссия выберет для углубленной проверки только три. Дальше молимся, чтобы не взяли ту, где условный брак.
— А если возьмут?
— Сам знаешь. Полный писец. Можно будет даже не ждать письменного отказа.
Я тоже встал и выпрямился.
— Ну что, господа? Сыграем в русскую рулетку?
Минуту или полторы мы все молчали, только под могучим Фурсовым, который раскачивался взад-вперед, жалобно стонал стул. Этот стон первым заглушил Андрей.
— Погоди стреляться. Есть у меня всё-таки одна идея…
Ожидая нашего полевого командира, я выпил крепкий и сладкий кофе, предложенный Ириной, и полюбовался громадной, в половину стены, картой-схемой округа. Географические карты и атласы были моей слабостью с детства. Потом поднялся наверх, на свежий воздух, и немного поболтал по мобильному с Наталией. Магазинчик с живым пивом, находившийся поверх нашего подвала, уже собирал свою жатву. Помещение под полевой штаб нашел тоже я, изучая объявления в газетах. С его хозяином, неулыбчивым, хорошо одетым мужчиной лет за пятьдесят, мы договорились быстро. Половину суммы он официально получал по договору, так как договор нужен был нам для финансового отчета. Половину я должен был отдавать ему наличными, так как средства нужны были ему для жизни и бизнеса, а не для нужд налоговой инспекции. Узнав от меня фамилию кандидата, он как-то неопределенно повел плечом, но ничего не сказал.
Игорь подкатил на своей серой «Тойоте» без опоздания. Как ни странно, ноутбука при нем не было, а имелся портфель.
— Не простудитесь без шапки? — спросил он.
— Ничего, капюшон накину, если замерзну, — сказал я. — Что делать-то будем? Шеф с ума сойдет.