ил он.
— Тираж получили. Я отложила немного для общих нужд, можно взять на тумбочке.
Возле окна, на тумбочке, лежала стопка корпоративных газет. Я взял одну. Называлась она коротко: «Заказчик», и мне отчего-то подумалось про махровую уголовщину из сериала «Бандитский Петербург». С первой полосы уставился на меня мордастый мужик, и прямо под фото начинался его доклад на собрании акционеров. Доклад продолжился и на второй полосе, заняв ее всю без остатка. На третьей рапортовали о чем-то региональные подразделения. О чем, сразу понять было сложно: в глазах зарябило от цифр. Четвертую, последнюю полосу открывал мини-очерк, по-моему, об оружейных дел мастере.
Я прочел первую фразу: «За плечами у Захара Трифоновича большой трудовой путь», вздрогнул и перевел взор на газетный подвал. Завершали титанический труд несколько общегосударственных знаменательных дат с предельно кратким их описанием, а также объявление о надвигающемся легкоатлетическом кроссе, который, естественно, символизировал единство матушки-России. Явка на мероприятие была обязательной.
— Бери, почитаешь, — предложил Вячеслав Вячеславович.
— Спасибо. Я, собственно, уже ознакомился.
В глазах у Эвелины при этих моих словах проскочило что-то живое.
— Ну, мы вас покинем, — куратор связей с общественностью раскланялся с ней.
Я тоже попрощался и первым покинул территорию исполняющей обязанности. Помня про наш первоначальный уговор, вопросов пока не задавал. Далее мы с консультантом наведались в просторную комнату напротив. Там за столом, заваленным бумагами, сидела совсем молоденькая девушка, вскочившая при нашем появлении.
— Сидите, сидите, — сжалился мой экскурсовод.
— Вам чаю или кофе? Есть растворимый и натуральный, — проявила гостеприимство девушка.
— Алексей, это Тамара. Специалист по мониторингу прессы, — прокомментировал Вячеслав Вячеславович.
Тамара тоже очень внимательно посмотрела мне в глаза, словно хотела прочесть в них свою судьбу.
— А второй компьютер чей? — поинтересовался я.
— На нем работает Феликс, наш дизайнер-верстальщик, — с готовностью отозвалась Тамара. — Но его сейчас нет, он на гибком графике.
— Так это он газету верстал?
— Да, и макет разрабатывал.
— Понятно, — сказал я.
Расставшись с предупредительной Тамарой, мы спустились по другой лестнице, похожей на первую, миновали что-то вроде полутемного тамбура и очутились во внутреннем дворе необъятного здания. Изнутри оно оказалось неопределенно-грязного цвета, порядком облупленным. Под ногами у нас был настоящий булыжник. Сверху виднелся кусок пасмурного неба, а вокруг не было ни души. «Какой-то расстрельный дворик», — подумал я.
— О чем размышляешь? — нарушил молчание Вячеслав Вячеславович, со вкусом закурив.
— О дворике.
— В каком смысле?
— Тухачевского не здесь в расход выводили?
Консультант стряхнул пепел с сигареты.
— Насколько я знаю, на Лубянке. Правда, у нас периодически повторяют, что из кабинета генерального виден Магадан.
— Вы проверяли?
— Не довелось. Но прямо перед моим окном одна из башен Кремля. Если хочешь, покажу.
— Обойдусь, — сказал я. — Говорить-то уже можно?
— Можно. Я на всякий случай в кабинетах лишнего себе не позволяю, да и в коридорах тоже.
— А камеры?
— К одной стоим спиной, вторая этот сектор не берет. Так что по губам никто ничего не расшифрует, а звук они не пишут. Как тебе газета?
— Адский ад, — откровенно ответил я. — Только не обижайтесь.
Пиарщик захихикал.
— Я подключился к процессу слишком поздно, ну и специально дал Эвелине самовыразиться.
— Чем она раньше занималась?
— Вообще, со стажем человек. Москвичка. Поработала в пиар-агентстве, потом в одной из партий пресс-секретарем.
— Партия хоть реальная была?
Он привел мне название партии и фамилию вождя, известного в прошлом деятеля демократической волны, кумира нескольких миллионов россиян.
— Что же тогда хрень такую гонит? Самой не стыдно?
— Знаешь, какая у нее зарплата?
Эвелине, как выяснилось, платили еще меньше, чем мне в «Вестнике счетовода».
— И как это понимать прикажете? Я тогда лучше при своих товарищах Корейко останусь.
— Не путай себя с ней, — в ответ невозмутимо посоветовал Вячеслав Вячеславович. — Она только и.о., у нее всего лишь отдел из двух калек. Ты будешь директором полноценной службы.
— Повторяйте это чаще, ладно?
— Так и быть, — улыбнулся он. — Сам сколько денег хочешь? В прошлый раз ведь не раскололся, обещал подумать.
— Хотя бы два моих нынешних оклада. В месяц.
— Сколько-сколько? — не поверил он.
— Мало?
— Лёша, давай не смеши народ. Если назовешь такую сумму, тебя вообще серьезно не воспримут.
— А какую называть? — спросил я немного растерянно.
— Умножь еще на два и ниже этого предела ни за что не опускайся. Даже так: накинь сверху еще процентов тридцать, чтобы поторговаться.
— А вы? — намекнул я.
— Я себя не обидел. Отдельный мой интерес обсудим отдельно, если дело выгорит. Генеральный сейчас в командировке на объекте в Приморье, ожидаем его завтра. Хотелось, чтобы ты сам всё здесь увидел без суеты. И… готовься к собеседованию.
— Вы про монастырь обещали рассказать, — напомнил я.
Вячеслав Вячеславович снова захихикал.
— Генеральный фантастически охоч до женского пола, просто маньяк в этом смысле. Он и карьеру себе сделал через одно место. Так что у нас как бы монастырь с обратным знаком.
Обратно к метро я шел один. Чтобы иметь больше времени для анализа, выбрал длинную дорогу в сторону «Новокузнецкой». Вячеслав Вячеславович перед расставанием пообещал мне всяческую поддержку, зримую и незримую, и заверил, что будет гарантом совместного проекта. Он честно предупредил, что генеральный — человек непростой, даже тяжелый. Сериал сериалом, но бизнес этот деятель действительно начинал на невских берегах. С личным составом гендиректор миндальничать не привык и в выражениях себя не стеснял. На планерках часто колотил кулаком по столу, а однажды запустил в адъютанта пепельницей. Впрочем, после тесного сотрудничества с некоторыми господами предпринимателями в родном городе я ничему подобному не удивлялся.
До необходимости полноценной работы с общественностью и СМИ здесь дозрели не сразу. Были сознательные сторонники, но оставались и противники якобы лишней надстройки. Скрытую фронду возглавила дама еще из прежних, совсем кондовых времен, главный счетовод всей компании («И тут счетоводы впереди», — подумал я). Средства отпускались крайне туго, с жутким стоном и скрежетом, на каждый чих требовалась служебная записка с визами всех служб. Вячеслав Вячеславович как бывалый профессионал приспособился и к этой реальности. Конечно, крепко помогало то, что ему был открыт прямой доступ к телу гендиректора.
«Главное — не робей!» — сказал мне земляк в виде напутствия. Плоды нашего с ним совместного творчества были уже переправлены первому лицу, и, кажется, вызвали положительную реакцию. Последним в повестке дня значился вопрос о кадрах.
— Нынешние два с половиной сотрудника — это, конечно, полная ерунда, самодеятельность, — безапелляционно вынес вердикт Вячеслав Вячеславович. — Штат расширим хотя бы человек до восьми, а дальше посмотрим. Какие-то функции можно будет отдать на аутсорсинг.
— Слушайте, не многовато для начала? — поосторожничал я.
— Такие вопросы надо закрывать сразу и потом закреплять плацдарм, — вполне по-военному отрезал он.
Я вспомнил свою парламентскую практику. Резон в его высказывании, безусловно, был.
— Что будешь делать с нынешним составом? — спросил мой гарант.
— Это разве я должен решать?
— Кто же еще? Ты преемник.
При слове «преемник» я вздрогнул. Собеседник истолковал это по-своему.
— Страшновато всё-таки? Или жалко людей?
— Меня не жалели, — ответил я, — и мне чужой команды не надо.
— Никого не оставишь? Эвелина-то могла бы пригодиться, — Вячеслав Вячеславович оценивающе поглядел на меня.
— Пригодится кому-нибудь еще, — подвел я черту под обсуждением.
Теперь, вручив пиарщику экземпляр «Вестника» на память (он крепко удивился), я брел по Пятницкой. Муки совести меня не терзали. Я и раньше гнал их куда подальше, а Москва вытравила из организма последние остатки чистоплюйства. Наверное, жаль, что произошло это поздновато по жизненным меркам. Поэтому я просто прикидывал, как лучше произвести впечатление на нового работодателя. Пустить ему больше пыли в глаза.
Рядом с фонтаном, на самом подходе к метро, меня потревожил пока еще действующий работодатель. Звонила Нонна. Ситуация с обложкой становилась хуже и хуже. Главный аналитик прислал нам готовую статью, но вскоре перезвонил его первый помощник и дал полный отбой. Автор, оказывается, еще раз внимательно перечитал свое творение, и на свежую голову оно ему решительно не понравилось. В итоге материал вообще сняли с номера, так что все хлопоты Эрика пошли коту под хвост.
Мне в связи с вышеизложенным надлежало потеребить пресс-службу важной компании на Шаболовке и, кроме того, прямо сейчас мчаться на Маросейку. Там, в министерстве, через полчаса должен был состояться брифинг верховного счетовода всея Руси, которому был высочайше дарован ранг вице-премьера. Сверхзадачу, пользуясь терминологией Станиславского, мне сформулировали так: записать всё-всё, что он скажет, и попробовать договориться насчет хотя бы краткого интервью с фотографией на обложку.
— Он уже сто лет никому интервью не давал, кроме телевидения, — скептически заметил я.
— Может, тебе даст, — фыркнула Нонна.
— Ну-ну.
— У тебя диктофон с собой?
— Всегда с собой.
— Вот и поезжай.
— Аккредитацию-то оформили? — успел спросить я.
— Оформили, не волнуйся.
— Приняли вправо, вправо! К обочине! Освобождаем дорогу! — гремел усиленный матюгальником голос.
На моих глазах расчищали путь кортежу. Из-за него я задержался с переходом улицы и немного нервничал. Наконец, отрывисто вякнула сирена, и мимо промчались два больших черных джипа, сопровождаемые полицейской машиной с мигалкой.