— В последней фразе звучал вызов.
Джо не выдержал. Он не просто улыбнулся — он захохотал.
—Что тут смешного?— Стиви вдруг почувствовала себя неловко.
—Смешная ты.— Он не сводил с нее взгляда.
Стиви раздраженно выпрямилась. Оказывается, он рассмеялся не потому, что услышал юмор в ее словах или нашел их умными. Он смеялся над нею самой.
—Ты выработала отличную систему, только она не работает,— заметил Джо, разворачиваясь на стуле, чтобы выпрямить ноги.— Скажи, Стиви, а ты всегда вот так сидишь, наблюдаешь за людьми, оцениваешь их туалеты, а затем со знанием дела классифицируешь по соответствующим категориям?
—Ничего подобного.— Защищаясь, она резко качнула головой, отчего светлые ее локоны взметнулись.— Я считаю себя достаточно непредвзятым человеком.
—Уверен в этом.— Джо растягивал слова, допивая свой кофе.— Но со мной ты именно так и поступила. Ты решила, что кантри — это не мое, потому что я не одет в джинсы, клетчатую рубашку и грубые башмаки.— Перегнувшись через стол, он игриво покачал пальцем перед самым кончиком ее аккуратного носика. В глазах его было то самое выражение человека, знающего истину.— Но ты ошиблась, детка. Да, я помешан на кантри.
Минута прошла в удивленном молчании; Стиви многозначительно вздохнула.
—Как жаль. А я предпочитаю рок. В нем есть что-то первобытное. Когда ты двигаешься по площадке в такт музыке… это возбуждает…
—А кантри, по-твоему, возбудить не может?
—Ну почему же.— И с неохотой добавила: — Если ты с подходящим партнером.
—Со мной,— уверенно констатировал Джо.
Эта самонадеянность вновь задела Стиви, но испытующий его взгляд требовал ответа. Правды.
—Скорее уж небо упадет на землю,— все-таки соврала она.
Медленная, загадочная улыбка лениво прокралась с чувственных губ Джо в глубину его глаз.
—Да ты отпетая врунишка, Стиви,— мягко проговорил он.
Стиви ощутила, как кровь ее приливает к корням волос. Стул, на котором она сидела, показался ей вдруг страшно неудобным. С момента пробуждения она пыталась не вспоминать о проделке Джо, но истина заключалась в том, что волнение, испытанное в те моменты, когда он целовал ее, волнение это никуда не уходило. Возникшую в беседе паузу было необходимо срочно чем-то заполнить, и она все еще не теряла надежды подыскать в ответ что-нибудь стоящее, однако на ум ничего не приходило.
Такое с ней случалось нечасто. В колледже Стиви немало сил потратила на то, чтобы побороть свою застенчивость, и все же этому незнакомцу удалось-таки вогнать ее в смущение и краску. Вновь всколыхнулась почти забытая неуверенность, чувства смешались.
С лица Джо не сходила улыбка. Молчание, помноженное на его всезнающий взгляд, причиняло Стиви растущее беспокойство. А Джо находился на верху блаженства. Сегодня он был обыкновенным, таким же, как все, мужчиной, наслаждавшимся обществом — не совсем уж такой, как все,— женщины. Сегодня он мог быть самим собой. Сколько, интересно, времени прошло с тех пор, как он последний раз общался с человеком, которому от него ничего не нужно?
Джо отодвинулся от стола, облокотился на спинку соседнего стула, забросил ногу на ногу. Прищурившись, он неотрывно смотрел на Стиви — так хищник смотрит на свою жертву.
—Не стоит торопиться с выводами,— выдавила наконец из себя Стиви, не в состоянии более выносить установившуюся тишину.
—И в мыслях этого не было,— с улыбкой на полных губах ровным голосом сдержанно отозвался Джо.
—Вот и хорошо,— тут же заметила она.— Ведь мы только что сейчас с тобой познакомились.
—Именно так,— согласился он.
Она бросила взгляд в окно — в надежде, что он поймет намек и позволит рыбке сорваться с крючка, оставит эту свою манеру глазеть на нее. Однако у Джо не было и тени намерения хоть как-то разрядить сгустившуюся атмосферу. Он сидел и наслаждался собой.
Отодвинув стул, Стиви поднялась из-за стола. Этот Джо Девлин смог основательно поколебать ее уверенность в себе. На память пришли те несколько месяцев, когда она в обществе Майкла Болдуина появлялась в свете, том самом, о котором до этого ей приходилось только читать. Тогда она не единожды терялась — точно так же, как и сейчас.
—Спасибо за завтрак.— Ей не терпелось уйти.
—А тебе не хочется расставить точки над i?
Стиви открыла рот, но попытка произнести хоть звук окончилась неудачей.
Кого я хочу обмануть? Господи, он же невозможно сексуален и знает об этом. Мысль чуть было не заставила ее застонать.
—У меня нет никаких особых планов.— И опять его ленивая улыбка обнажила ряд ровных белых зубов.— А у тебя?— Джо тоже встал, сделал шаг к ней.— Сначала осмотримся здесь, а там решим, как провести день,— предложил он, увлекая Стиви к выходу из кафетерия. Ей очень хотелось возразить. Она собралась было попросить оставить ее в покое, сказать, что не испытывает ни малейшего желания находиться в обществе мужчины, чей взгляд пронизывает до дрожи. Но тут в карих его глазах она прочла невысказанный вызов.
Стиви знала, что не сможет оставить этот вызов без ответа.
ГЛАВА 2
Не дойдя до выхода из зала, Джо остановился у телефона-автомата. Стиви в ожидании присела рядом.
—Привет, Лорен,— обратился Джо к своей секретарше.
—Джо, с тобой все в порядке? Во вчерашних теленовостях сказали, что Денвер закрыт из-за снегопада.
Джо улыбнулся в трубку.
—Да. Закрыт до сих пор. Пришлось провести ночь в аэропорту.
—Дженни тоже застряла в Мемфисе. Вылет отложили. Узнав, что ты отправился без нее, она оставила мне на ответчике целых три сообщения. Не везет ей с поездками, Джо.
—Не думаю, что она так уж огорчена переменой планов.
Лорен с удовлетворением улыбнулась, будучи уверенной, что расслышала сарказм в голосе своего патрона. В течение года работы вместе с Джо она успела стать его доверенным лицом, защитником и, если так можно сказать, сценической матерью. Она не делала никаких попыток скрыть свое недовольство тем, что, по ее мнению, шло вразрез с интересами Джо, в частности, недовольство Дженни Уильямс. С самого начала Лорен без труда поняла, что эта особа из себя представляет — жадная, легко управляемая кукла, не более. Невдомек ей было лишь одно: почему Джо требуется столько времени, чтобы разобраться в этом самому. Хмыкнув, Лорен зачитала в трубку оставленные Дженни сообщения.
—Спасибо, Лорен. Мы еще поговорим позже.
С хмурым видом Джо повесил трубку, переваривая услышанное. Дженни не жалела сил ради его успеха, однако ей было тесно в установленных самим Джо рамках. Отношения между ними всегда оставались профессиональными, не более того. С одним-единственным исключением.
Это было их годовщиной — его и Кэти, и праздновал он ее уже много лет подряд в одиночестве, с каждым проходящим часом все острее ощущая горечь утраты. Жизнь обманула его: дала ему успех, но не счастье. И чем больше он пил в ту ночь, тем глубже пряталась боль. А потом вдруг в дверь постучала Дженни. Что ей тогда понадобилось? Это стерлось из памяти, зато он помнил, что Дженни оказалась рядом, полная желания, а ему было так одиноко. К тому моменту, когда они сняли с себя одежду, Джо принял уже достаточно спиртного для того, чтобы убедить себя в правильности всего происходящего. Так, собственно, оно и оказалось. Джо смог забыть обо всем.
И все же это была глупость. Глупость. На следующий же день он имел с Дженни разговор, пытаясь все расставить по своим местам, надеясь объяснить, что не отдавал себе отчета в своих действиях. И совершенно неважно, насколько Дженни желала бы, чтобы это было совсем наоборот,— она интересовала его только как менеджер. Но именно это последнее прошло, видимо, абсолютно мимо ее сознания, и Дженни продолжала вести себя так, будто между ними и в самом деле что-то существовало. Боже, как сожалел он о том, что переспал тогда с ней! Теперь приходилось стараться избегать ее во всем, что не имело отношения к бизнесу, но возможно ли это при том, что они вынуждены так часто разъезжать вместе? Он подумывал заменить ее кем-нибудь другим, но это было бы и несправедливо, и неразумно. Ответственным за ту давнюю нехватку здравого смысла в равной степени был и он сам.
Не покидая телефонной будки, Джо наблюдал за тем, как Стиви, чуть поджав губы, рассматривает людей вокруг. Он испытывал ощущение необычной свободы от общения с человеком, который ничего от него не ждет и не пытается угадывать его желания. Скорее наоборот, похоже, что Стиви не упускала возможности вступить с ним в спор. Только сейчас Джо начал осознавать, что эта малышка-блондиночка на протяжении всего лишь нескольких часов только и делала, что пререкалась с ним, отшивала его, смешила — и возбуждала! Вот что было самым загадочным.
Стиви сидела и смотрела, как неспешным шагом Джо выходит из телефонной будки и направляется к ней. Его упругая, легкая походка привлекала восхищенные взоры женщин. Стиви затрепетала. Остаток утра они провели, слоняясь по аэропорту, расспрашивая усталый персонал или тех, кому было хоть что-то сказать, относительно того, когда возобновятся полеты.
Уже во второй половине дня, после того как Джо признался, что никогда в жизни не лепил снежную бабу — поскольку на Юге снег был редкостью,— Стиви настояла на том, чтобы они пошли и занялись этим немедленно.
—Но мы же не так одеты,— воспротивился Джо, плетясь за ней в сторону выхода.
—И такая мелочь тебя остановит?— возмутилась она.— Да тебе, может, никогда уже не увидеть столько снега сразу.
—Там собачий холод.
Стиви на ходу развернулась, упершись руками в бедра.
—Мне всегда казалось, что мальчики с Юга все немножко плаксы. По голосу ясно.
Через несколько минут, защитив обувь и руки пластиковыми пакетами, купленными в одном из магазинчиков зала, Стиви вместе с Джо отправились лепить снежную бабу. На морозе Стиви довольно быстро сама предложила ограничиться скромной по размерам «скульптурой» — чтобы действительно не окоченеть. Упрашивать Джо не пришлось. Оба работали быстро, прерываясь на короткие мгновения, чтобы согреть руки. Закончив, отступили на шаг, чтобы окинуть взором свое творение — снеговичка высотой не более метра, но зато с глазами из камешков и с сигаретой во рту.