А она ожидала от Ричи чего угодно, но только не этого. Слишком много тяжелых воспоминаний будила в сердце знакомая мелодия. Внезапно до ее сознания дошло, что Ричи машет рукой, приглашая выйти на сцену и присоединиться к ним. Но ноги отказывались повиноваться.
Метрах в десяти от нее Джо сделал шаг к брату и, улыбаясь в зал, сквозь стиснутые зубы едва слышно спросил:
—Зачем все это?
—Видишь ли, братец,— так же негромко отозвался Ричи,— иногда случаются накладки. По идее она должна была выйти на сцену, но боязнь высоты, похоже, не дала ей подняться по лестнице.
—О ком ты?
—О Стиви.
—Она здесь?— Джо не смог скрыть удивления.
—Была. Во всяком случае, несколько мгновений назад.
Джо подошел к микрофону.
—Я вернусь через минуту, друзья.— Взмахом шляпы он дал группе знак продолжать и широким решительным шагом скрылся за занавесом. Стиви стояла в углу.
—Сумасшедшая [6]— это я, Джо. О песне я и не подозревала, а когда услышала ее, мне разом вспомнилось все. Все, как у нас с тобой случилось.
—Ты приехала, чтобы сказать мне все это?— Он, положив ей руки на пояс, привлек к себе.
—Я приехала сказать, что люблю тебя и хочу быть с тобой рядом. Всегда. Я соскучилась по тебе, Джо.
В глазах его засверкали веселые искорки, он склонился и быстро поцеловал Стиви.
—Пойдем!— Он потащил ее к занавесу.
Держась за руки, они появились на сцене под восторженный топот сидевших в зале.
—С тобой я рассчитаюсь позже,— шепнул Джо брату и уже в микрофон произнес:
—Дамы и господа! Только сейчас Ричи преподнес мне самый удивительный сюрприз. Вот он!— С легким поклоном Джо повернулся к Стиви.— Позвольте представить вам мою жену — Стиви Девлин!
Бешено аплодируя, люди начали вставать со своих мест.
—Если вы когда-нибудь любили,— посерьезнев, продолжал Джо,— то вам наверняка известно, какую боль может нести иногда с собой это чувство.— Шум в зале начал стихать.— Именно об этом я пою в своих песнях. Одно время мне казалось, что такую любовь я уже никогда не смогу найти, жизнь начала терять для меня всякий смысл. Но потом я встретил Стиви и понял: это то, что я так долго искал. Чувства подчас очень трудно передать словами, поэтому для того, чтобы раскрыть Стиви свою душу, мне пришлось написать песню. Она называется «Ничей ребенок».— Джо повернулся, чтобы поцеловать жену.— Это тебе, малышка.— Он взял в руки гитару.
Известный всей стране чуть хрипловатый чувственный голос с проникающей в сердце нежностью запел:
В предрассветной тиши
Мне на память пришли
Проведенные вместе ночи…
Мелодию подхватила вся группа. Стиви смотрела на Джо и ощущала, как душа ее уносится куда-то высоко-высоко, где царит только музыка и этот волнующий вибрирующий голос:
Поцелуями слезы твои осушу,
Отгоню от тебя все страхи…
Теперь уже пела вся группа:
Ты — не ничья, ты вся — моя,
Нет сердцу жизни без тебя…
Многие из присутствовавших не пытались даже скрыть слез. Песня перелетела со сцены сначала в первые ряды, затем дальше, дальше. Когда смолкла последняя нота, в зале несколько мгновений стояла абсолютная, пугающая тишина, и только когда люди пришли в себя, на сцену обрушился шквал.
Положив гитару на пол, Джо привлек к себе Стиви, поцеловал. Тело ее мгновенно целиком погрузилось в блаженную и сладкую истому.
—Я люблю тебя.— Он неотрывно смотрел ей в глаза.— Кажется, жизнь с тобой будет подносить мне сюрприз за сюрпризом, малышка.
Джо подхватил жену под руку, и они едва ли не бегом бросились со сцены. За занавесом Стиви остановилась. Губы их вновь встретились.
—Неужели ты только сейчас это понял?— прошептала она.
Только сейчас, ковбой?