— Госпожа, я могу задать вопрос?
Шандр немного успокоился и стал осмотрительнее, теперь он старательно сдерживал свое любопытство и боялся мне не понравиться. В его желании произвести на меня хорошее впечатление не было пошлых мыслей, он просто позволил себе частичку надежды на что-то лучшее и не хотел ее спугнуть.
— Конечно.
— Что будет с нами?
— Для начала вас накормят, потом вы сможете обустроить для себя лагерь. Вам же надо где-то спать? А что делать с вами дальше, я не знаю. Понимаешь, в этом мире рабства нет. И людей мы не едим. У нас каждый занимается каким-то нужным делом. Например, у нас тоже есть воины, но они сражаются другим оружием, есть рабочие, но строят они высокие здания. Да ты видел башню, на которой мы сидели с друзьями. А еще у нас сложные законы, нельзя никого насиловать и убивать, грабить, принуждать к чему-либо. Я уже не говорю о языковом барьере и отсутствии у вас элементарных знаний: грамота, письмо, арифметика. Это только малая часть того, чему вам придется научиться. Потому что без этих знаний вам не выжить. Наши дети этому учатся в среднем от десяти до пятнадцати лет, прежде чем они смогут самостоятельно обеспечивать свои потребности. И мы несем ответственность за них все эти годы, заботимся, учим, любим.
— Я понял, госпожа, — опустил голову Шандр. — Мы для тебя обуза. Если все так сложно, ты всегда можешь подарить нам легкую смерть…
— Может, это и самый простой выход, но неправильный. Хуже только бросить вас в лесу одних, без знаний, без помощи, — вздохнула я, понимая, какое ярмо взвалила на свои плечи.
Это вам не кураторство группы подростков, которым надо немного внимания и заботы. Это взрослые люди, воспитанные в чуждых нам законах, с рабским менталитетом, для которых нет ничего святого, кроме приказа хозяина. Отпустить их на волю — это подвергнуть опасности обычных законопослушных людей. Отдать их Эду, пусть сам решает судьбу необычных переселенцев? Вот только нужны ли ему не-маги? Хотя я могу торопиться с выводами, ведь мои способности проснулись только через несколько месяцев.
— В общем, впереди у вас непростая, но увлекательная жизнь, — мягко и чуточку устало улыбнулась я мужчине.
— Не уверен, что всем будут по нраву изменения…
— Вот ты и поговоришь со своими друзьями, объяснишь, что издеваться над ними никто не собирается, как и съедать. Назначаю тебя старшим. Если будут вопросы, пожелания, какие-то насущные нужды — подходи, решим.
— Хорошо, госпожа. А можно последний вопрос? — Получив мой кивок, Шандр замялся и спросил: — Я вроде бы все понял, хоть и было много новых слов. А про детей не очень. Вы некоторых учите, а других едите? Хозяева тоже нас любили, говорили, мы вкусные и питательные, но они ели только взрослых…
— Нет, мы не едим детей. — Я не знала плакать мне или смеяться. — Думаю, просто в наших языках слово «любим» имеет разное значение.
«Мила, ты же покопалась в моей памяти. Можешь что-нибудь в качестве примера дать посмотреть Шандру? Только не личное. Лучше какой-нибудь фильм. А то я очень устала, хочу спать и к Мстиславу».
«Все сделаю, дорогая. — Голосок Милы теперь напоминал голос моей единственной подруги из прошлого, та же интонация и манера общения. Кстати, ее звали Людмила. Новоявленная подружка смутилась и добавила: — Я подумала, что тебе будет приятно, но если нет, то скажи».
«Оставь, мне понравилось», — ответила Миле. Знакомый голос в голове действительно слышать приятнее. А теперь пора к моему самому замечательному мужчине, желательно под бочок и подальше от любопытных спутников.
ГЛАВА 20
— Рита, — обеспокоенный голос Мстислава проникал в сознание будто издалека. — Ну же, милая, открой глазки. Прошу, не пугай меня, а то я точно кого-нибудь убью…
— Не надо убивать, — прохрипела я, усилием воли «выплывая из тумана». С трудом открыла глаза, пытаясь сосредоточиться и вспомнить, что вообще происходит. И где я? Перед взором все плыло, никак не удавалось сфокусироваться на чем-то одном, даже лицо Мстислава я видела будто в радужном мареве.
«Извини, подруга, — Мила чувствовала себя виноватой и не скрывала этого. — Я у тебя немного похозяйничала. Заменять одни знания другими мне показалось неправильным. Вдруг я что-то нужное удалила бы? Вот пришлось дать толчок на образование новых связей, увеличить твою память и поток восприятия».
— Теперь понятно, почему у меня мозг кипит, — пробурчала я вслух, потому что даже думать было больно.
— Сейчас будет легче, любимая, — горячие губы коснулись лба, и тепло от них начало мягко расплываться по всей голове, проникая в мозг и растворяя боль. Несколько минут и я облегченно вздохнула, только сейчас понимая, что даже дышала через раз.
— Слав, ты чудо! — подарила влюбленный взгляд своему мужчине. — Меня еще никто так приятно не лечил.
— Пусть только попробуют — ноги вырву, — хмыкнул он, не скрывая, впрочем, радости от моих слов. — И никаких больше экспериментов, ты мне обещала!
— Поможешь мне подняться? А то что-то тело затекло…
— Еще бы, вы часа два «общались» с этим, — помогая мне подняться, Мстислав кивнул на Шандра, который сидел с закрытыми глазами и чуть покачивался из стороны в сторону. — Сначала вы даже нормально разговаривали, ты задавала вопросы, он отвечал. Странно, но языковой барьер вам совершенно не мешал понимать друг друга. Потом замолчали, ты сознания лишилась, а твой собеседник до сих пор в неадекватном состоянии. Я хотел тебя перенести, но наши умники запретили тебя трогать, пока ты не очнешься.
— Мстислав Федорович, я же вам уже объяснял, что с ментальными практиками не шутят, — принц себя виноватым не считал. Наоборот, судя по бушующим эмоциям Стэвана, Мстислав успел всем кровь свернуть, пока я была без сознания. — К тому же я повторяю — смысла в перемещении Маргариты Васильевны не было. Куда бы вы ее отнесли? Под другой куст? Смею напомнить, профессиональный целитель и лазарет находятся далеко.
— Стэван, я уже не раз говорил, что меня не устраивает в этой ситуации, не заставляй меня сомневаться в твоих умственных способностях, — раздраженно ответил Мстислав, бросая предупреждающий взгляд на веселящегося Владлена.
Тот никак не комментировал происходящее, но все его мысли были написаны на лице и он их не скрывал. Похоже, журналист давно наслаждается перепалкой наследника и моего Черного Властелина. Мне даже захотелось узнать подробности, но тут очнулся Шандр.
Мужчина обвел нашу компанию мутным взглядом, а потом качнулся ко мне и припал губами к моей руке:
— Госпожа, я вернулся, госпожа! Простите. Я не хочу любить, госпожа. Это больно и холодно…
— Рита, что это за цирк? — сверкая очами, вопросил Мстислав. — Что этот болезный бормочет? Знаешь, дорогая, я начинаю думать, что наши предки были умными людьми, когда строили замки. Уверен, они это делали, чтобы всякие чужие мужики даже приблизиться не могли к их женам, не то, что нагло лобызать им руки…
Я хотела ответить любимому мужчине, что сама не понимаю, что нашло на Шандра, но меня опередил Стэван:
— Прекратите, Мстислав Федорович! Ваша ревность совершенно неуместна. Маргарита Васильевна замечательная женщина, она никогда не давала повода, чтобы к ней можно было так неуважительно относиться! А этот несчастный просто напуган и ищет поддержки у единственного человека, который его может понять. Но вам же это не интересно, вам же ревность туманит разум. Не понимаю, как Маргарита Васильевна с ее тонко чувствующей душой могла выбрать такого эгоистичного сухаря, как вы!
Высказавшись, наследник резко развернулся и с гордо расправленными плечами пошел к реке. Его эмоции бурлили, он тщетно пытался их прикрыть ментальным щитом, от чего злился еще сильнее.
— И что это было? — озвучил наши общие мысли Мстислав. Он, в отличие от принца, наоборот, успокоился и перестал фонтанировать раздражением.
— Перенервничал парень, утомился, — высказался в защиту принца Владлен.
Сам он тоже пребывал в непонятном настроении, было видно, что он хочет высказаться, но почему-то молчит. Только в глазах горит ехидство. Понятно, боится попасть под горячую руку Мстислава, вот и не спешит с озвучиванием своих настоящих мыслей.
— Возможно, — не стал спросить любимый. — Дорогая, так что хочет этот человек? Чего он испугался?
— Жить он хочет, и боится, что мы тоже людоеды, как «погонщики», — не то чтобы я солгала, но делиться подробностями в присутствии Владлена не хотела.
«Мила, ты что Шандру показала, что он в таком состоянии?» — спросила у подруги, высвобождая кисть из ладоней пленника. А то он хоть и перестал пугать меня странными словами, зато продолжал нервировать Мстислава своей коленопреклоненной позой и фанатичным блеском в глазах.
«„Титаник“, — ответила Мила. — В твоей памяти это история о любви. Хотя там все умерли. Зато дает представление о психологии и жизни людей больше, чем все мои знания. Было любопытно».
«Да уж. Теперь понятно почему Шандра так проняло», — подумала я и обратилась к мужчине:
— Шандр, встань. Иди к своим соплеменникам, займитесь устройством на ночлег. Еду вам сейчас принесут. Разрешаю перемещаться в пределах площади, подходить к реке, если нужно умыться, а для естественных потребностей используйте вон те дальние кусты. Все понятно?
— Да, госпожа, — склонил голову Шандр, покосился на Мстислава, но все же попятился от нас.
«Мила, сделай доброе дело, отправь муравьев сначала поесть. А потом пусть они закопают трупы где-нибудь в лесу. Желательно подальше от реки и за стеной города. Сможешь?»
«Конечно, дорогая, — обрадовалась моей просьбе новоявленная подруга. — Отправлю их по нашим следам назад к стене. Хотя проще было совместить эти два дела».
«Я против людоедства, — быстро поняла, что имела в виду Мила. — Кстати, у меня много вопросов по вашему питанию и размножению. Но, думаю, они потерпят до завтра».
«Я подготовлю информацию».
— Рита, когда ты хочешь начать обучать нашему языку этих «серых» товарищей? — с улыбкой поинтересовался Мстислав, который всю мою короткую беседу с Шандром не сводил с нас цепкого взгляда. — Надеюсь, не сегодня? Хотя, честно сказать, я поражен такой экспресс-методике. И даже не прочь испытать ее на себе.