– Предъявите документы, пожалуйста, чтобы мы узнали, с кем мы связались.
– Я не обязана этого делать!
– Обязаны, а вот если мы не сможем установить вашу личность, то будем вынуждены задержать вас на сорок восемь часов. Если при себе нет документа, удостоверяющего вашу личность, позвоните тому, кто это сделает. Желательно, чтобы лицо, прибывшее за вами, пользовалось непререкаемым авторитетом, потому что если это будет кто-то ранее судимый или маргинал, то мы этому лицу не поверим. Мой совет – позвонить мужу, и мы вас передадим ему с рук на руки.
Женщина задумалась, а потом спокойно кивнула.
– Мой супруг сейчас в Шанхае в составе официальной делегации деловых кругов города. Я вам сейчас паспорт покажу. Только прекратите съемку.
Подполковник махнул рукой, и практикант убрал своей телефон в карман.
Женщина подняла с пола свою сумочку, достала из нее документы и протянула подошедшему капитану Иванову, который полистал паспорт, посмотрел на водительские права, потом вернул документы владелице со словами:
– Теперь можете быть свободной. Пока, разумеется. Но если потребуется, мы вас вызовем. Не явитесь – пришлем за вами транспорт.
Она направилась в гардеробную, Гончаров спросил:
– Сколько вы всего перевели средств на банковские счета Бортника, которого знаете под именем Кирилла Хижняка?
Дама, завернутая в простыню, замерла на мгновение и закусила губу. Но тут же взяла себя в руки покачала головой:
– Не ваше дело!
И скрылась в гардеробной.
Незапертая квартирная дверь распахнулась, внутрь вошли две женщины в домашних халатах и пожилой мужчина в спортивном костюме «Пума».
– Вот! – представил их участковый. – Изъявили желание. Есть и еще желающие, если нужно.
Игорь повернулся к Хижняку:
– А теперь с вами и по существу. Перед началом осмотра жилища вы обязаны сообщить, имеются ли в этой квартире не принадлежащие вам вещи: ценности, деньги, в том числе в иностранной валюте, а также предметы, хранение которых запрещено законом: оружие, взрывчатые вещества, наркотики…
Женщины-понятые смотрели на молодого красавца во все глаза и вздыхали с осуждением. А мужчина в спортивном костюме не отрывал глаз от неплотно прикрытой двери гардеробной.
Хижняк поднялся и бросил на Гончарова взгляд, полный ненависти и страха.
– Моего тут ничего нет: квартира не моя, мебель не моя, баба не моя. Мой только чемодан с одеждой и золотые часы Patek Philippe, которые достались мне по наследству.
Пока он произносил это, его подруга вышла из гардеробной. Слушала и кивала, а потом с размаху залепила молодому человеку звонкую пощечину:
– Это тебе, граф, за бабу.
– А на какую сумму этот красавчик вас кинул?
Женщина изобразила удивление, но тут же решила, что этого мало, и начала изображать возмущение. Обернулась на понятых и поняла, что аплодисментов все равно не дождется. А потому спокойно произнесла:
– Я не понимаю вашего ментовского жаргона. А если хотите поговорить со мной на нормальном языке, вызывайте повесткой. И вообще, читайте больше книжек, чтобы за умного сойти.
Резко выдохнула, решительно вышла из квартиры и громко хлопнула дверью.
Молодой человек потер покрасневшую от удара щеку:
– Ну взяли вы меня, взяли. Медаль за меня получите. Но обзываться-то зачем. Какой я вам граф?
– Любить надо русскую литературу, – рассмеялся Игорь и продекламировал:
Вставайте, граф! Рассвет уже полощется,
Из-за озерной выглянув воды.
И, кстати, та вчерашняя молочница
Уже поднялась, полная беды.
Она была робка и молчалива,
Но, ваша честь, от вас не утаю:
Вы, несомненно, сделали счастливой
Ее саму и всю ее семью…[10]
Глава восьмая
Дверь кабинета открылась, и вошел полковник Жаворонков с маленьким потертым кейсом. Положил портфельчик на стол и махнул рукой в сторону капитана Иванова, предлагая тому удалиться. И когда тот вышел, снял фуражку и положил ее на стол.
Тыльной стороной ладони провел по вспотевшему лбу и выдохнул:
– Ну и денек! Еще после вчерашнего еле на ногах стою.
Начальник РУВД выдвинул стул из-под стола для заседаний и опустился на него.
– Вы же не собирались сегодня здесь появляться, – напомнил Игорь.
– Тебе спасибо, дорогой. Утром меня никто не дергал, а перед обедом начали звонить. Мы с тестем только за стол сели, и тут мне из Главка звонок прилетел, потом районный прокурор, да еще депутат Законодательного собрания… И все на одну тему, требуют чего-то… Кого-то мы арестовали… В смысле задержали. Депутат стал угрожать, что поднимет вопрос о моем соответствии, потому как я возрождаю сталинские репрессии… Звоню сюда в дежурку, мне отвечают, что это Гончаров задержал какого-то мажора… Чей-то сынок, что ли?
– Нет, не сынок. Просто герой-любовник.
– Так выпустил бы ты его…
– Не могу, потому что на вас потом все шишки полетят. Этому аферисту куча статьей пришьется: подделка документов, удостоверяющих личность, мошенничество в особо крупных… то есть триста двадцать седьмая и сто пятьдесят девятая – доказать это не составит труда. И потерпевших будет немало, я думаю. Конечно, эти статьи у нас мягкие – по ним много не дадут. Но задержанный капитаном Ивановым – не только брачный аферист… Как вы знаете, убойный отдел такой мелочовкой не занимается. Мажор, как вы его назвали, подозревается еще в корыстном убийстве Ларисы Курочкиной, проживавшей в нашем районе и являвшейся женой известного предпринимателя Романа Валентиновича Курочкина. А к расследованию этого убийства приковано внимание не только нашего начальства, но и руководства всего города. Но и это еще не все. Кроме того, этот человек разыскивается Интерполом за убийство гражданки Польши Эльжбеты Ковальчик и хищение ее средств.
– Кто ж тогда за него просит? – удивился начальник РУВД.
– Да это вы сами уж выясняйте. А я сделаю один звонок, и с вас тогда точно слезут.
Он набрал номер. Не дождавшись ответа, сбросил вызов и тут же нажал кнопку повтора.
– Алле, – ответил ему ленивый женский голос.
– Марлена Петровна, вас беспокоит подполковник Гончаров, с которым вы имели несчастье познакомиться сегодня в первой половине дня в известном вам доме на Дворцовой набережной.
– И что вы от меня теперь хотите? Будете просить извинений?
– Так мне не за что извиняться. Я просто хочу вам помочь, потому что если звонки ваших друзей и знакомых не прекратятся, то на электронную почту каждого из них придет фото, на котором вы практически в неглиже, стоя на карачках в присутствии офицеров полиции и своего полуголого интимного друга, собираете разбросанное по полу нижнее белье.
– Это шантаж?
– Это не шантаж, потому что я не требую от вас какой-то выгоды для себя, не выдвигаю финансовых претензий, не рассчитываю на какие-либо услуги с вашей стороны. Я хочу лишь одного – сохранить вашу замечательную семью, потому что первым, кто получит это фото, будет ваш муж – уважаемый предприниматель, так много сделавший для нашего города и для губернатора лично.
– Я подумаю над вашим предложением.
– Подумайте, потому что покрывать убийцу двух женщин – как-то не очень хорошо. Не говоря уже о том, что вы могли стать третьей жертвой этого маньяка. И я обещаю, что вы никаким боком не будете задеты следствием, если скажете мне, кому звонили в Москву. – Не получив ответа, подполковник продолжил: – Неужели моему старому другу Вите? Ведь вы хорошо с ним знакомы – не так ли? Потому что он самый преданный поклонник женской красоты, особенно любит блондинок.
– Я не знаю, о ком вы говорите, и никуда я не звонила… И вообще, не надо со мной впредь как с девочкой глупой. Звонков больше не будет, хотя я не в курсе, кто их мог организовать. Прощайте, надеюсь, что мы не увидимся больше…
– Очень бы хотелось с вами больше не встречаться, – ответил Игорь, но его уже не услышали: из трубки вылетали гудки.
– Завидую я тебе, – снова вздохнул Жаворонков, – так просто взял и решил проблему. А вот я совсем не умею с большими людьми разговаривать. А кто эта женщина, которую в честь немецкой актрисы назвали?
– Дурочка одна, которая поверила в свое всемогущество. А назвали ее не в честь актрисы Марлен Дитрих, а, скорее всего, в честь Маркса и Ленина – была такая мода лет сто назад, когда на свет появлялись имена Октябрина, Нинель, то есть Ленин наоборот, Гертруда – героиня труда и даже Берстрева – Берия страж революции… А еще…
– Не надо, я сейчас все равно ничего не воспринимаю. Надо же – собирался за стол садиться, как сюда вызвали… Кстати, – вспомнил Жаворонков, – с утра заглянула к нам Лидия: почему-то она искала тебя у нас. Сказала, что вчерашний разговор с тобой не окончен и она кое-что еще хочет сообщить. – Алексей Иванович покачал головой и с восхищением произнес: – Ну ты даешь, Игорь, вчера ты с ней у нее дома еще и разговаривал! Сколько же силы в тебе, если можешь еще и поговорить! Но мы всем коллективом за вас вчера порадовались.
– Там только разговоры и были, – махнул рукой Гончаров, – просто она хорошо знала одного человека, который очень интересует меня в последнее время. Вернее, не он сам интересует, а обстоятельства его убийства.
– В нашем районе его убили?
– В Тверской области.
– Тогда зачем он тебе: убили и убили. Пускай другие этим занимаются: у нас и своих дел невпроворот. А нераскрытых убийств нет, спасибо тебе и всему твоему отделу… то есть твоему бывшему отделу. – Алексей Иванович снова провел ладонью по влажному лбу. – Все-таки рано ты вчера улизнул от нас. Мы же еще песни пели… В банде была Мурка, звали ее Баба… Как-то так. Мы с тестем пели, а теща с моей женой пальцами у виска крутили. Хорошо посидели… А ты беседами занимался. А вообще, соседка сегодня доложила, что почти не помнит вчерашнего разговора, но какой-то забытый ею вчера факт вертится у нее в голове. Лидия даже сказала, что только сейчас поняла, как это важно для следствия.