Мне кажется, именно поэтому меня отстранили от дела, когда я начал слишком глубоко копать.
– А каким он был по характеру? – поинтересовался Гончаров.
– Что касается его характера, то ничего по этому поводу сказать не могу – я с ним знаком не был, видел только труп Карпоносенко, и выглядел он спокойным и умиротворенным с двумя дырками во лбу. Но убивал его профессионал, хотя не всякий спец сможет на расстоянии отключить сигнализацию и наблюдение на две минуты и за это время проникнуть на территорию, взобраться на второй этаж и ликвидировать объект. И вообще, подобных случаев не было ни до, ни после… Большая группа занималась этим делом, проверяли все: и его бизнес, и личную жизнь… Банковские транзакции, телефонные звонки… И все впустую… Он еще большим бабником был… У него, как у моряка, в каждом порту по бабе. И всех он поднимал, помогал материально. Не связывался, как прочие, с разными распиаренными моделями, артистками, певицами… Выбирал девушек поскромнее, которые были бы благодарны ему и не требовали больше, чем он давал.
– Но давал-то он немало, – напомнил Игорь.
– А получал с них еще больше. Он давал им самое главное – статус. Только в нашем городе у него несколько пассий было: одна – председатель наблюдательного совета строительной корпорации, это самая давняя его подруга, она едва ли не ровесница Льва Борисовича и до сих пор трудится. У другой сеть магазинов, где продают модную одежду прошлых сезонов… Забыл, как это называется…
– Винтаж, – подсказал подполковник.
– Нет, как-то иначе…
– Значит, сток.
– Во-во, за границей это осталось непроданным, и тогда все это шмотье тащат к нам, а у нас это только-только самый писк. А еще он почти двадцать лет назад девушку-секретаршу сделал директором сети медицинских клиник. Сейчас это уже, конечно, солидная дама… Но она так рыдала, когда я ее опрашивал, что я поневоле заподозрил ее в причастности к преступлению. А почему вдруг тебя интересует это дело?
– Я вел следствие… то есть не вел, я ведь опер… Была доследственная проверка… Не так… У меня есть знакомая девушка, так вот, ее отец со своим другом ученым вложили все свои средства в учрежденный ими университет промышленных технологий. Финансов им не хватило, и тут нарисовался Карпоносенко, который предложил необходимую сумму, и даже больше… И вскоре университет стал высоко рентабельным предприятием. Карпоносенко, естественно, решает увеличить свою долю в уставном капитале, но на совете учредителей его идея об эмиссии акций не проходит. А потом отец моей девушки погибает в автомобильной катастрофе, а он, между прочим, в молодые годы был мастером спорта по раллийным гонкам. Потом без предъявления обвинения сажают в СИЗО семидесятипятилетнего профессора… Потом убивают проректора по научной работе, но ее, вероятно, убрали за то, что знала слишком много.
– И ты полетел в Омск, и там кого-то тоже застрелили…
– Как-то так, – согласился Гончаров.
– А при чем здесь Карпоносенко, ведь его уже два года как нет на свете? – удивился Копылов. – Кто-то ведь должен был перехватить из его рук управление активами. Например, у него имелась близкая подруга, которую он из продавщиц вытащил на самый верх – теперь она заместитель министра. Видная дамочка, шикарно одетая, и лицо как с обложки, самое главное, она молодая – ей и сорока еще не исполнилось. По слухам, Лев Борисович даже собирался на ней жениться, но тянул с этим, а она и не настаивала… Она, разумеется, тоже была под подозрением, хотя ей от смерти Карпоносенко выгоды никакой не было. Он ее упомянул в завещании, но выделил ей какие-то крохи.
– Разорившийся торговый дом, ювелирный салон с производством, где все время скандалы какие-то были.
– Вместо изумрудов в изделия вставляли что-то другое, – пояснил полковник юстиции. – Понятно, что Карпоносенко к этой афере не имел никакого отношения, а потому избавился от порочащего его актива. А вообще, мы долго разбирались, что же осталось после него, и не могли выявить все источники его доходов… А деньги у него были громадные, и ведь не скажу, что Лев Борисович жил на широкую ногу, хотя и позволял себе если не купеческий размах, то некоторые закидоны. Он, например, взял на работу писателя Пинегина, если слышал про такого. Одно время этот автор был популярен – даже фильмы были поставлены по его книгам. Один называется «Путь к океану». Про то, как парень возвращается из армии, конкретно из Афгана, в родную деревушку и попадает как раз на свадьбу старшего брата и своей девушки, которая обещала его ждать. Молодожен сразу бросается в драку, потому что его ненаглядная призналась, что ее невинность силой забрал ушедший в армию брательник… Короче, происходит массовое избиение главного героя… Парень уезжает на строительство железной дороги, и его назначают бригадиром. Только не комсомольцев-лесорубов, а расконвоированных зеков, которым пообещали УДО. Не смотрел разве?
– Не помню.
– Как? – удивился полковник юстиции. – Ну ладно. Короче, Карпоносенко взял к себе в дом на работу этого писателя. Гардеробщиком. Сам Лев Борисович в этом доме на Селигере бывал достаточно редко, так что Пинегин жил там постоянно вместе с охранниками, которые следили за тем, чтобы в дом не проникли воры. И вот этот гардеробщик-писатель высказал удивительную по своей простоте мысль о том, что в дом никто не проникал, а убийцей является тот, кто постоянно находится на охраняемом объекте и мог отключить сигнализацию. И когда я спросил писателя, кого он подозревает, тот пожал плечами – ищите, мол. Мы перепроверили всех, включая самого писателя-гардеробщика. И все впустую. Огромная межведомственная группа проделала гигантскую работу: мы знали, когда и где бывал Карпоносенко, с кем встречался, с кем разговаривал по телефону в последние полгода, но ничего не узнали о том, кто его заказал и за что…
В трубке Гончарова звучали тихие гудки: кто-то пытался выйти с ним на связь. Потом гудки прекратились.
– Что-то еще есть интересное по этому делу? – поинтересовался Игорь.
– Ничего, ни интересного, ни подозрительного. То есть даже подозреваемых установить не удалось.
Снова пошли гудки.
– Со мной кто-то хочет связаться, – предупредил Гончаров.
– Если вопросов больше нет, то пора прощаться.
И, не произнеся больше ни слова, Копылов прервал разговор.
– Это Лиля – соседка Жаворонковых, – прозвучал в трубке тихий голос, – вы меня простите, что я узнала ваш номер у Алексея Ивановича, но просто я вчера немного… А потому не помню с подробностями всего нашего разговора и того, что я вам рассказывала по Карпоносенко.
– Да я особо и не интересовался, – солгал Игорь, – просто речь случайно зашла, и я спросил – уже и сам не знаю что.
– Вот и я также не помню. И я про Светловидова вам не говорила?
– Нет. А кто это?
Лиля замолчала, а потом произнесла совсем тихо:
– Не хочу по телефону… Это очень важно на самом деле…
– Говорите, где и когда встретимся.
– Подъезжайте прямо сейчас ко мне. Это очень важно.
Глава девятая
Он нажал кнопку домофона, а когда Лидия отозвалась, представился:
– Это подполковник Гончаров.
– Я вижу, – ответила соседка Жаворонкова.
Замок щелкнул, дверь отворилась. Игорь вошел в подъезд, поднялся по ступенькам и оказался на площадке перед лифтами. Там уже стоял начальник ГУВД.
– Давно не виделись, – произнес устало полковник Жаворонков. – Но, как я понимаю, ты не ко мне.
– Правильно понимаете.
– К Лиле с разговорами?
Игорь кивнул.
– Будь я помоложе, то ничем больше не занимался бы, а только разговорами с соседками… Главное в нашем деле – установить правильную тему…
Подошла кабина лифта, из которой вышла дама с собачкой на руках, она поздоровалась с начальником РУВД и кивнула Игорю.
На этаж поднялись молча. И, только расходясь в разные стороны, перед тем, как пожать друг другу руки на прощание, Жаворонков произнес:
– Больше половины жизни за спиной, а вспомнить толком нечего: сплошная борьба с преступностью и никакой личной жизни.
Лиля, очевидно, наблюдала в дверной глазок, потому что открыла дверь после того, как Жаворонков скрылся в своей квартире и даже не обернулся, словно обиделся.
Соседка Жаворонкова встретила Игоря в глухом черном платье с наброшенным на плечи клетчатым пончо.
– Что-нибудь выпьешь или ты голодный? – поинтересовалась Лиля.
Гончаров покачал головой и сказал:
– Давай сразу к делу! Что у тебя? И кто такой Светловидов, которого ты упомянула по телефону.
– Это мой коллега. То есть был моим коллегой, но его уже больше двух лет нет. А потом убили Карпоносенко. Меня вызывали в Следственный комитет, где меня допрашивал следователь из Москвы. Я тебе, кажется, говорила… Но мне тогда очень страшно было. Очень суровый следователь с таким взглядом, что хотелось от него сбежать куда-нибудь подальше.
– Полковник юстиции Копылов, – проявил свою осведомленность Игорь.
– Ну да, – согласилась Лиля, – полковник. Я так испугалась, что боялась ляпнуть что-то не то, чтобы меня не заподозрили.
– А ты что-то знаешь?
– Нет, но все равно страшно. Тем более что у нас за месяц до этого погиб Альберт Викторович Светловидов, он тоже был соучредителем нашей сети. У него, правда, меньше всего было акций. Мы потом его долю между основными участниками разделили: так в уставе говорится, что если кто-то выбывает из состава, то его доля переходит к остальным акционерам. У нас – учредителей предприятия – три клиники. Одна из них клиника пластической медицины. Как раз она приносила основной доход, очень большой. Просто клиникой руководил профессор Альберт Викторович… Я с ним дружила, можно сказать… Именно дружила, ничего больше. Алик Светловидов самый настоящий гений был: к нему стремились попасть со всей страны – люди ехали нескончаемой чередой, и не только женщины. И еще не всех он принимал. Он был очень искусный пластический хирург… Я, кажется, это уже говорила, – Лиля замолчала, словно пыталась вспомнить, для чего она пригласила к себе подполковника полиции, – ну да – Алик был и сам по себе красавцем. Даже слухи ходили, что он первые операции на себе делал, чтобы получить практику, руку набить, как говорится… Если честно, то он сам эти слухи и придумал. А все верили, потому что Светловидов очень был похож на Тома Круза. Только не такой супермен, а наоборот. Он никогда в жизни не дрался и не умел этого делать, боялся драк и вообще всяких конфликтов. Он многого боялся – даже машину водить. У него были права и свой «Мерседес», но возил его личный шофер, а он сидел на заднем сиденье и дрожал от страха. Однажды у его водителя случилась диарея… Прости меня за такие подробности… Шофера мы оставили в клинике, и я сама повезла Светловидова домой на его автомобиле. Ехала, ничего не нарушая, а он кричал: «Лилька, ты куда гонишь! Ты же убьешь нас обоих!»