А потом началось самое страшное. Она думала, что дальше ей упасть сегодня не придется…Ниже опуститься…Ввергнуть себя в еще большую пучину страдания и унижения…На отдалении она слышит непринужденный разговор мужчины и женщины. Понимает, что грудной женский голос приближается.. Они идут по лестнице. Через пару минут дверь в соседнюю комнату открылась. Она улавливает каждый звук. Каждый шаг. Это был его дьявольский план. Он намеренно поселил ее в соседнюю комнату… А потом она отчетливо расслышала женский стон. Еще. Еще. Еще. Начал стонать он… она знала его стон…она знала его голос…И ее сердце предательски сжалось. Оно капитулировало. Окончательно капитулировало… Все, она разбита… Нет, больше нет… Не потому, что он с кем – то спал… Потому, что после всего, что он с ней сделал, после его жестокости, равнодушия, презрения, унижений, надругательств, предательства, эгоизма и боли…Она все еще любит его…Все еще сгорает от ревности…
ГЛАВА 34
Утро было тяжелым. Мало того, что полночи она слышала чуть ли не оргию за дверью. Еще и погода выдалась ветреной. В такие дни у нее почему – то всегда болела голова. Постучала служанка, Влада решила, что она пришла позвать ее к сыну, но, к ее разочарованию, та зашла сказать, что «мальчик уже на занятиях до обеда, а господин Васель ждет ее к завтраку на террасе внизу». Хотелось пойти и плюнуть этому ублюдку в лицо, но она понимала, что от его прихоти теперь стало зависеть слишком много. Мысленно утешая себя, что до полудня у Микаэла все равно подготовительные занятия и что это время она бы в любом случае не могла посветить сыну, она решила не испытывать терпение Васеля. Скрепя сердце, открыла шкаф и провела рукой по вешалкам с одеждой. Она была шикарной, грациозной, яркой, местами вызывающей. Крайне вызывающей… Выбрала минималистичное молочное платье с юбкой клеш чуть ниже колен. Лодочки в цвет. Никаких украшений. Пусть не тешит себя иллюзиями, что она выряжается для него. Никакого макияжа, распущенные волосы.
Прошла со служанкой вниз. Васель уже сидел за ротанговым столом и читал газету. Услышав стук каблуков Влады, поднял на нее взор и чуть заметно улыбнулся.
– Смотрю, ты усвоила вчерашний урок, – не смог не сострить он, – доброе утро!
Ничего не ответила, лишь раздраженно приподняла бровь.
– Кларис, можно мне крепкого кофе? Желательно эспрессо…
Усмехнулся.
– Бессонная, одинокая ночь?
– Напротив, слишком шумная… – ответила она, с вызовом смотря на Васеля.
– Ревнуешь? – догадался, о чем она, не отрывается от нее, попивая свой кофе. Чувствует устойчивый запах кардамона. Как он любит…
– Единственный ревнивый у нас здесь ты, Васель… А я – просто хочу покоя… Просто хочу, чтобы ты оставил меня в покое… Дал возможность нам с сыном уехать…
Молчит. Смотрит на нее внимательно.
– Я могу увидеться с Микаэлом сегодня? – решила перевести тему.
– Сегодня – да.
– В смысле? А завтра? – все равно выходит из себя Влада… Что он опять придумал? Каждый день теперь будет ей устраивать унизительные экзекуции?
Не успевает опомниться, как он придвигает ее стул ближе к себе, одним движением руки, словно она ничего не весит. Стол круглый и небольшой, всего на двоих, ему ничего не мешает это сделать.
– Удачное платье, Влада. Молодец, что выбрала именно его…
Его рука под столом стремительно задирает подол и нагло скользит по ее ноге все выше и выше. Она машинально зажимает ноги.
– Ну же, расслабься, малышка. Я же вижу твое состояние. Ничего нет более несправедливого в мире, чем вид красивой, но неудовлетворенной женщины утром. Давай, я сегодня добрый…
Смотрит на нее, предсказуемо ожидая, что на лице вспыхнет такой знакомый легкий румянец возбуждения, а в итоге видит, что, напротив, губы побелели, руки нервно сжали скатерть. Из глаза выбилась и скатилась одинокая слеза… Он смотрит молча и мрачнеет. Потому что не понимает, в чем причина такого поведения… Неужели он вчера перегнул палку? Что ж сама виновата, что довела его до состояния осатанения… Она ведь хочет… Сколько можно сопротивляться природе…
А Влада снова думает о муже… Да, почему – то именно сейчас, именно в этой ситуации, она вспомнила то, как именно так делать любил он. В гостях, на приемах, на отдыхе он мог мастерски пробираться под столом к ее телу и заставлять ее сходить с ума… Если что – то и было его любимым трюком, то именно вот такая игра…
– Васель, прошу… – взмолилась, смотря на него своими теперь глубоко печальными, даже несчастными глазами, – перестань меня мучать… Я не могу… Я не готова… Это гадко… Ты заставляешь меня чувствовать себя мерзкой тварью… Мы оба знаем, что мое тело… Оно откликается на тебя… Смешно это отрицать… Но это все равно насилие… Все равно мне больно от этого… Я…меня уничтожает это желание, потому что оно как кислота, сжигает мою душу… Прошу, если ты хоть немного питаешь ко мне что – то большее, чем ненависть и презрение, не делай этого…
– Чего этого? – спросил он упавшим голосом.
– Всего этого… Того, что заставляет меня чувствовать себя животным, самкой, беспринципной сукой… Прошу…
Резко встает из – за стола, раздраженно кидая салфетку на стол. Уходит молча, не прощаясь. А она не знает, что за этим стоит – его щедрое «да» или категорическое «нет».
Ответ пришел через пару часов, когда она уже успела вдоволь наиграться с сыном, объесться с ним сладостей, просто блаженно поваляться в обнимку, так, словно все печали и невзгоды позади, словно бы и не было постоянно нависающей над ними грозной тени ее бывшего любовника. В дверь детской постучали. Горничная занесла красивый букет красных роз с характерным запахом… Те самые духи… То самое дежа вю. И вложенная записка: «Воздержание – так воздержание… Но сегодня вечером – ужин. Вдвоем. В пять будь готова. Поцелуй за меня Мику…»
Она предусмотрительно сложила записку… Сердце сжалось, на этот раз волнительно.. И от этого самого волнения стало гадко…
– Это от дяди Васеля, мам? – спросил Микаэл, прекрасно читающий эмоции матери, хоть и делающий вид, что занят игрой.
– Да, малыш. Просто цветы.. – зачем она это добавила, словно оправдываясь…
– Дядя Васель тебя любит?
Резко посмотрела на него.
– Ты что? Откуда такие мысли, Мик?
– Я взрослый, мама. Я же вижу, как он на тебя смотрит… И когда рядом, и даже когда мы играем с тобой, во дворе… Ты не замечаешь, а он смотрит… Из своего кабинета…
Ее буквально в жар бросило. Не этих слов она ожидала от своего маленького сына…
– Он смотрит на тебя, малыш… Что ты… Он просто очень тебя любит и все эти годы очень… скучал по тебе…
– А папа? Мама, он больше к нам не вернется? Теперь дядя Васель твой муж?
Ей хотелось прямо сейчас и здесь разрыдаться. Сил не было все это слушать… Она, наивная, была уверена, что ее мальчик как минимум не понимает той, второй истории, которая происходила между ними…
– Твой папа очень тебя любит, малыш… Он… уехал… И я не знаю, когда он вернется… – подошла к сыну, провела по его непослушным пепельным волосам, заглянула в красивые голубые глаза… Такие пронзительные, такие все понимающие для своего возраста…
– Он ведь мне не родной папа, да? Мой папа – дядя Васель? Я слышал, как горничные обсуждали это, когда убирались в моей комнате, а я прятался от няни… Они сказали, что такого сходства не бывает… Мы правда похожи… Я тоже вижу… Дядя Васель клевый! Я хочу быть на него похожим!!!
Господи, это было слишком. Влада пребывала одновременно в ярости и растерянности… Хотя, что еще можно было ожидать в такой ситуации… Они ведь действительно были на одно лицо… Действительно трудно было не увидеть этого поразительного сходства…
– Смотри, какую машинку я тебе принесла, забыла отдать! – к счастью, в сумке действительно лежала игрушка, которую она припасла для ребенка…
ГЛАВА 35
Они ехали по залитому вечерним солнцем Дамаску, и казалось, что время повернуло назад… Ни в каком другом городе на земле невозможно достигнуть этого ощущения, но здесь – да… Здесь почти все именно так, как было сотни, а то и тысячи лет назад. И даже блага цивилизации в виде электричества, вай – фая и прочих вещей не могут испортить эту машину времени….
Васель подъехал к «Туффаху» и ее сердце забилось так, как пять лет назад… Словно не было всех этих лет… И он, такой безумно молодой, такой, тот самый.. И наплевать, что он закрыл для них весь ресторан, что впереди и сзади охрана…
Он, конечно же, заказал кебаб керраз в числе прочих блюд, и она снова ощутила острый укол дежа вю…
– Вкус тот же? – спросил тихо, смотря ей в глаза…
– Жаль, что вкус можно повторить, а время – нет… – в сердцах ответила она.
– Жалеешь о том времени? Все бы изменила?
Пожала плечами…
– Не знаю… Может все это и правда судьба… Может все это – мактуб (араб.-предначертано), как вы говорите…
– Я жалею… – ответил с хрипотцой в голосе, – жалею, что не увез тебя с этого самого ресторана пять лет назад к себе в дом и не запер там… И больше бы не выпускал… Никогда…
Горько усмехнулась…
– Видишь, Васель… Ничего не меняется… Значит, правда все предначертано… Ты – это ты… Я – это я…Жизнь ничему нас так и не научила… Ты снова хочешь меня запереть… Я снова хочу от тебя вырваться… – Влада чуть было не добавила «и мы все так же друг друга хотим», но вовремя промолчала… Все было и так понятно…
– Ты не жалела, что тогда не осталась? Не думала, как бы все пошло, не выстрели ты в меня и не сбежав?
– Думала… Но в чем смысл об этом думать… Мы совершили достаточно ошибок, чтобы теперь разгребать их до конца жизни….
– Это точно, – единственное, с чем он согласился из ее слов..
– К слову об ошибках… Мне кажется, что я совершаю их одна за другой при общении с Микой… Он стал задавать мне чудовищные вопросы… Обо всем… О нас с тобой, о том, где Карим, что ты его настоящий отец…
Лицо Васеля стало более серьезным, словно хищник проступил наружу…