– Не надо вам смотреть, ханун. – Одна из служанок заслонила от меня Алану, другая быстро отворила двери. – К полудню мы покои подготовим, пока придется в этих поспать.
– А кто такая «ханун»?
Как же переменилось обращение! Пусть Теодора по-прежнему «тыкала», служанки смотрели иначе, с почтением. А ведь только вчера кто-то из них хихикал, наблюдая, как Алана пользует новенькую.
– Так называют любимиц господина.
Перед тем, как войти, оглянулась. Служанки держали под руки вырывавшуюся Алану, пока Теодора снимала с нее серьги. И даже чуточку жалко противницу стало, самую малость, пока не вспомнила о ее поступках. Заслужила.
В покоях было душно, и служанки торопливо распахнули окна. Они выходили в сад. Не во внутренний, а в самый настоящий, под открытым небом. Обычных наложниц туда не допускали, но я теперь фаворитка. Хочу, смотрю, хочу, гуляю. Пока служанки взбивали перину и зажигали ароматические лампы, пристроилась на широком подоконнике. Хм, из покоев фавориток видны окна спальни Адриана. Вот на том балкончике я вечером вино пила. Впервые за бытность наложницей господин попросил немного посидеть рядом, а не сразу раздеться.
– Вам ничего не нужно, ханун?
Сколько лживого подобострастия! Так же они суетились вокруг Аланы. Покачала головой. По сравнению с койкой в общей комнате здесь хоромы.
Волосы мои тщательно расчесали, тело умаслили, еще и массаж сделали. Самый обыкновенный, расслабляющий.
Алана перестала бесноваться. То ли смирилась, то ли ее выгнали. Выяснять не стала: не хочу. Вместо этого заснула. И снились мне Рьян, занятый работой отец, тетя Нэт со своими розами и много локтей алого шелка, заполонившие улицу.
Меня разбудил странный шум. Будто под дверью собрались и шушукались десятки голосов. Нашарив тапочки, как есть, в ночной рубашке выглянула и убедилась: в коридоре целое собрание. При виде меня служанки ненадолго умолкли, но потом продолжили стрекотать. Все чаще повторялся вопрос: «Что же теперь с нами будет?» Мрачные фаворитки замерли в дверях своих покоев, прислушиваясь к разговорам служанок.
– Что случилось? – решила прояснить ситуацию.
Ответом стало молчание. Ладно, узнаю из других уст. Девушки в гареме наверняка в курсе.
– Император высылает господина в провинцию, – сообщила сенсационную новость Бейхан.
На ней лица не было. Искусанные пальцы свидетельствовали о том, что девушка который час пребывала в тревоге. И не она одна – остальные невольницы тоже напоминали испуганных кроликов. Выходит, опала. А ведь еще вчера… Или Адриана всего лишь лишили одной должности и назначили на другую, с понижением? Спросить бы напрямую, но приходилось довольствоваться слухами. Увы, гарем волновала только собственная судьба. Возьмет ли господин всех или от кого-то избавится? Будет ли так же привольно в другом месте? За обсуждением будущего прошел завтрак. Мы заглатывали еду, не чувствуя вкуса, и жутко обрадовались, когда появилась Теодора. Она не стала отчитывать за то, что я сидела среди простых наложниц. Домоправительница и пожара бы сейчас не заметила, настолько глубоко погрузилась в себя. Возле рта залегли глубокие складки, кожа посерела, а сама Теодора разом постарела лет на десять.
– Приведите сюда Зулейку и Милену, – распорядилась она.
Когда фаворитки присоединись к общему кружку, домоправительница продолжила:
– У меня для вас прискорбные новости. Господину даны ровно сутки, чтобы покинуть столицу и направиться в Джалах.
– Джалах? – в ужасе выдохнула Милена. – Но это же дыра!
– Тебя никто не спрашивал, – отрезала Теодора. – Господин прикажет, поедешь.
Блондинка надула губы и отвернулась.
Где же тот таинственный Джалах? А, не все ли равно! Меня провинцией не напугать, выросла в похожем маленьком городке. И в отличие от златовласки, к роскоши я не привыкла, да и чем дальше от столицы, тем больше дорог ведет к родине. Присмотр не такой строгий, нет солдат на каждом шагу. Может статься, опала советника – благо для меня.
– Собирайте вещи и одевайтесь в дорогу. Живо!
Теодора хлопнула в ладоши и столь же стремительно, как появилась, удалилась. Однако с ее уходом бурление в гареме не только не улеглось, но, наоборот, усилилось. Девушки, собравшись в группки по интересам, обсуждали свою горькую долю. Только вот их стенания казались смешными, надуманными для той, кого меньше месяца назад, словно скот, везли на продажу. Поэтому я предпочла выйти в сад, подальше от сожалений о мягкий постелях и вкусных яствах. Полюбуюсь им, подышу воздухом. Жаль, не успела толком насладиться. Вещей у меня, почитай, нет, сборы займут пару минут.
Гаремные девушки оказались неженками, не верилось, будто их когда-то продавали на Рынке наслаждения. Или успели забыть те времена? Адриан ведь не каждый год обновлял свой гарем. Наложницы ворчали по поводу того, что их погрузили в один фургон, требовали еще подушек и мягких перин. Слушать их было невыносимо, и я запросилась на козлы. Общаться со слугами не запрещали, а общество кучера в сто раз лучше хнычущих кур. Моей просьбе удивились, но выполнили ее. Вздохнула с облегчением, отгородившись от остальных девиц парусным тентом.
Столицу мы покидали скромно, практически налегке. И дом, и обстановку конфисковала корона. Большинство слуг пришлось рассчитать: отныне они Адриану не по карману. К тому же в провинции такая орда без надобности. Мрачный хозяин ехал далеко впереди. Он пускал жеребца в галоп, а потом на каком-нибудь повороте дожидался повозки с живым и мертвым скарбом. И надо же было такому случиться, что ему вздумалось оглянуться, заметить меня на козлах! Мы с кучером как раз разговорились, прояснили, где находится Джалах и почему император отправил бывшего советника именно туда. Все оказалось просто: род Безартов происходил из тех мест, неподалеку от городка сохранилось заброшенное имение будущих маркизов.
– Джанет? – недовольно окликнул Адриан и подъехал к нам.
– Да не сбегу я, господин! Хотите, привяжите, но туда, – кивнула на тент, – не вернусь.
– Почему?
Впервые сквозь сумрачную маску проступили эмоции, в данном случае – любопытство.
– Надоели, – простодушно ответила я. – Ноют и ноют.
– А ты почему нет? Надеешься на очередной дворец? – усмехнулся господин. – Тогда разочарую, в Джалахе тебя ждет паутина.
– Ничего страшного, уберу. Заодно избавлюсь от скуки.
– Ты – уберешься?
Мир бывшего советника рухнул, иначе почему он так уставился на меня? Разве фрегийки не наводят порядок в доме?
– Ну да, – уже не столь уверенно повторила я. – Наложницам запрещено? Но, господин, сидеть и ничего не делать – ужасно, опять же вам экономия. А паутиной меня не испугать, я много раз ее веником сбивала.
Лицо Адриана вновь превратилось в маску. Он собирался стегнуть коня и снова скрыться в облаке пыли, но внезапно передумал.
– Помоги мне! – скомандовал хозяин кучеру, и в следующий миг я очутилась верхом на лошади.
От неожиданности жутко перепугалась, задергалась. Вдобавок сидеть оказалось неудобно, мешала передняя лука седла. Пусть не деревянная, кожаная, она врезалась в тело.
– Повыше. Прижмись ко мне.
Эх, в прежней жизни мать бы отстегала поясом, но теперь тесное соседство с мужчиной казалось детской шалостью. Меня волновало лишь, как не упасть и не наставить синяков. Господину хорошо, на нем штаны, да и у сильного пола по определению кожа толще, а меня платье не защищает. Вдобавок нужно смотреть, чтобы подол на задрался, не обнажил икры. И лука бьет прямо… Словом, куда очень хотел попасть жрец. Хозяин не помогал и не мешал моей возне, перенесся мыслями далеко отсюда. Мог бы и вовсе замкнуться в себе, никто бы не осудил. То ли злился на императора, то ли мучила совесть. Только зачем меня с козел забрал? Лишь бы не для развлечений! Не стану и все, пусть под копыта скидывает. Однако Адриану не требовались сексуальные утехи, он вздумал поговорить.
– Ты себе цену набиваешь, держишься за место фаворитки? Так оно теперь ничего не стоит.
Вон оно что… Глупый, я его и прежде не ценила, если и стремилась стать фавориткой, то ради обретения свободы, а не ради побрякушек и собственных покоев.
– Как угодно господину, я могу подарить статус ханун другой девушке, а сама с удовольствием устроюсь на кухне. Вот за то место я бы держалась.
– Вот как? – шумно втянул воздух Адриан. – Не боишься, что продам?
Пожала плечами.
– Можно подумать, меня кто-то спрашивает.
– Однако тебе стоило бы тревожиться, как остальным девушкам.
– Ну, если они больше ничего не умеют, то да. А я не наложницей родилась, белье в реке стирала.
Бывший советник коротко рассмеялся. Приступ веселья не затронул глаз, они остались потухшими и ледяными.
– То есть тебе без разницы, где жить: в столице или в Джалахе?
– Абсолютно.
– И ты не станешь рыдать, если не получишь больше дорогих тканей и украшений?
Адриан явно не верил, пытался подловить на лжи, только вот его подарки для меня ровным счетом ничего не стоили. Предложила и вовсе их вернуть:
– Вам они сейчас нужнее.
Хозяин плотно сжал губы и резко натянул поводья. Я едва кубарем не полетела через лошадиную голову. Молодец, рассердила! А я ведь помочь хотела. Понимаю же, Адриан сейчас без средств, а дурехи из повозки прежней богатой жизни хотят. Вот и побаловал бы их моими тканями. Милена в одном и том же ходить не станет, а я переживу.
– Я не настолько беден, чтобы занимать у своих рабынь! – сквозь зубы процедил Адриан.
– Вы всего лишь временно стеснены в средствах, – подхватила я, пытаясь загладить неловкое предложение. – Уверена, все разрешится, император осознает ошибку и вернет вам былые привилегии.
– Ужели? Что еще скажешь, предсказательница?
Сама от себя не ожидала. Промолчать бы, но будто кто за язык тянул:
– Вам сейчас одному оставаться нельзя, а то черной тоской заболеете. Помните, еще не все потеряно. Друзья, если они действительно друзья, останутся, а кто разбежится – тому туда и дорога.