– Удовлетворяться не пробовал? Девочка знатная, но, может, пока с другой натешиться? Уж если ты ее так бережешь? У тебя в клубе немало телок, которым так и хочется засандалить. Можно сказать, меч сам просится в дело…
Риг нахмурился и отправился в душ, не удостаивая Фоллса ответом. Тот немного посмеялся и успокоился. Про то, что Лена особенная для Урагана, древний решил широко не распространяться. Заза умрет, но никому не расскажет. Калисто сохранит тайну по своим причинам – чтобы в любой момент воздействовать на Рига. Огненному Ураган доверял так же, как и Зазе, но смысла делиться пока не видел.
Риг вернулся из душа, не слишком успокоенный, зато бодрый и вполне уже отдохнувший. За окнами сгущались вечерние сумерки, и лельхай отправил СМС Найте. Сенсорная человеческая игрушка жалобно пискнула, и Риг прочел на экране: «Еще не проснулась. Вероятно, проспит до завтрашнего утра».
Огненный в чужую переписку не лез никогда. Мало ли – вдруг срочные дела бизнеса? Или «бабские сопли с намеком на секс»?
Фоллс развалился в кресле, придвинул другое Ригу, и пока тот одевался в футболку и джинсы, спросил:
– Закажем коктейли с кровью?
– Нет, я вчера ими упился, – мотнул головой Ураган.
Огненный повел могучими плечами, обтянутыми узкой серой футболкой, и нажал кнопку связи с Дааром. Только Риг и его друзья знали о ее существовании. Кнопка удачно пряталась под столешницей, на углу между ней и ножкой стола.
– Да? Вы что-то хотели? – нейтрально спросил Даар. Видел Фоллса и понял, что звонить может как Ураган, так и его посетитель.
– Три коктейля с кровью в номер хозяина и желательно с какой-нибудь смазливой цыпочкой. Они у вас сегодня в перьях и крыльях. Плюс для хозяина, что он там любит.
Огненный сделал паузу и воззрился на Рига. Тот отмахнулся и бросил Даару:
– Как и сказал Фоллс – все, как люблю. Только без крови, вчера ею насытился.
По связи послышалось короткое «да», и мини-рация щелчком отключилась.
Огненный закинул ногу на ногу и толчком отодвинулся от стола, оставив себе ровно такое расстояние, чтобы рукой достать до подноса с напитками.
Риг причесался и устроился напротив. Сдвинул компьютер, что разделял его с Огненным, и задал риторический вопрос:
– Съезжаются?
– Да, – коротко произнес Фоллс. – Так что готовься, сегодня вертолетом отбываем сразу ко мне в поместье.
Надел Огненного располагался у горной гряды, где смертные давно перестали строить, оставив нетронутым пологий склон и все прилегающие к нему земли. Фоллс умудрился выбить себе там участок. Как – Риг не знал, да и не интересовался. Что дозволено Зевсу, быку недоступно. Фоллс мог позволить себе некоторые отступления от общепринятых законов и правил. Власти смертных на такое смотрели сквозь пальцы, пока двадцать пять защищали их от «лельхайской угрозы». Попутно снабжали сыворотками долголетия, напитками для либидо и прочими медицинскими прибамбасами.
Люди становятся гораздо уступчивее, если подарить им лишние лет восемьдесят жизни. За дополнительные сто пятьдесят простят многое. Впрочем, лельхаи тоже шли на компромиссы. Держали в ежовых рукавицах особо буйных и кровь разрешали пить исключительно дозированно. Люди выделяли донорские пакетики. А «пополнять магию» от «живого источника» разрешалось исключительно с согласия «оного» и непременно в присутствии трех свидетелей.
– Что говорят? – спросил Риг, подаваясь к старому приятелю.
Фоллс привычно повел богатырскими плечами:
– Ну а что они скажут? Дескать, дело дрянь. Миры трещат по швам, и стоит вмешаться, пока не случилось нечто непоправимое. По поводу розыска наших чудесных создателей. Ты сам знаешь, что не всем дано их вспомнить. Ярко выраженная магия проклятых есть далеко не у всех двадцати пяти. Только у пятерых-шестерых. Включая Калисто. У остальных магия крови выражается в какой-то особенности. Один совсем не мерзнет; другой не потеет, хоть в вулкан засунь – не сгорит, пока не угодит в пламя; у третьего кожа как у носорога, еле пробивается даже титановой пикой. Четвертый вообще не спит и так далее. В общем, большинство бесполезны для поисков ттахов. Тем более что многих обратили уже посмертно. Это нам с тобой повезло, если это можно назвать везением… Когда непонятное высокомерное существо распоряжается твоей жизнью, создавая собственную расу… То еще удовольствие, уж если подумать. Хотя… смерть все-таки хуже… А так можно и создателю подправить прическу. Вместе с формой башки, разумеется.
– Ты про своего создателя-то выяснил? – прервал Ураган рассуждения Огненного.
Фоллс кивнул.
– Король-альбинос. Кажется, его зовут Рэйнлог. Тебя обратил он же?
– Не-а, меня Лилдрен, тоже король-альбинос.
– А сколько их всего у ттахов? В смысле королей?
– По-моему, девять. Но обращать могли далеко не все. Кажется, только шестеро. Может, и того меньше. Для возвращения существа к жизни нужна какая-то особенная магия.
– Хорошо. Значит, круг сужается. Нам ведь неважно – на чьей стороне воевать. Главное, с кем-то объединиться, чтобы противники сами захотели пойти на мировую.
Фоллс с полуслова понимал Урагана. В нынешней ситуации не слишком принципиально, какие ттахи получат выгоду. Важнее всего – остановить войну, пока еще не поздно.
– Думаешь, те, кого создали черные, согласятся подыграть белым или наоборот? – спросил Риг с некоторым сомнением.
Фоллс рубанул рукой по воздуху – наотмашь, словно разрубал врага пополам.
– Думаю, договоримся. Если что – поторгуемся. У нас ведь есть шикарнейший козырь. Разве не мы прячем привратницу?
Риг дернулся и приподнялся в кресле. И видимо, что-то такое промелькнуло в его глазах или в позе, что выдало древнего с головой. Огненный откинулся на спинку кресла и протянул долгое:
– А-а-а… Ну тогда будем решать без нее.
– Понял? – прищурился Ураган.
– Думаю, что тебе повезло, Риг, – хитро подмигнул Фоллс приятелю. Риг знал, что шотландец вовсе не злой и в глубине души добродушный верзила. Просто злить его лишний раз не следует.
– Не переживай, приятель, я могила, – добавил шотландец и вдруг перегнулся через весь стол, максимально приблизив лицо к Ригу. – Ну, а как вообще это? Как другие рассказывали? Буйство гормонов, подростковое хотение, постоянный стояк и желание быть рядом с ней? Удовольствие от секса, как от оргии с десятком роскошных красавиц-девственниц? Чувство, что просто не можешь от нее отказаться? Как это, Ураган? Поделись, а?
Его любопытство не подразумевало ничего нехорошего. Обычное, прямо-таки человеческое «у меня ведь тоже должно быть такое, расскажи поподробнее, к чему подготовиться…» Но Ригу, что никогда не скрывал от Фоллса ни желаний, ни страстей, ни долгого воздержания, после чего каждая женщина оценивалась исключительно с позиции доступности, почему-то стало вдруг неприятно. И лишь спустя секунду он сообразил – в чем дело. Ураган не хотел обсуждать Лену. Ни в каком виде и уж точно не с Фоллсом, что никогда не стеснялся в выражениях.
Хм… Древние часто делились рассказами о постельных утехах и прочих «делах плоти». Но впервые Ригу хотелось, чтобы близость, невероятное слияние, когда часами не мог оторваться от Лены, взвинчивался до полной готовности спустя секунду после восхитительного освобождения, осталась только его и ничьей больше.
Огненный выждал, воззрился на Рига и резко вернулся назад, в кресло.
– Ты прав. Я бы, наверное, тоже не поделился, – сказал без малейшей обиды в голосе. Снова они с Ураганом оказались на одной волне, как и в очень далеком прошлом, когда рубились бок о бок.
Риг хотел выразить признательность, открыл рот, но в комнату зашла официантка. Тара. Лельхайка родом из Канады. Высокая, белокожая, с пронзительными серыми глазами и длинными, почти черными волосами, она, как и заказывал Фоллс, явилась в костюме ангела. Крылышки за спиной, обшитые натуральными перьями, чуть трепетали при каждом шаге девушки. Кружевной корсет открывал высокую грудь, а мизерная юбка с оборками почти не скрывала длинных ног и даже стрингов.
Огненный окинул Тару сверкающим взглядом, и пока та расставляла стаканы с напитками, тарелки с закусками, салфетницы и соусницы, откровенно ночевал на груди девушки. Лицо шотландца пошло алыми пятнами, как всегда, когда он возбуждался не на шутку. Огненный поменял позу в кресле, тяжело задышал и весь напрягся.
Риг усмехнулся. Наверное, сам так выглядит, когда глаз не может оторвать от Лены. Только возникает вопрос, важный и животрепещущий. Оставить ее тут или взять с собой? Оставить страшно – вдруг что-то случится. Мало ли какие происшествия пройдутся по миру, мало ли какие пространственные дыры разверзнут жадные пасти. Мало ли какие непуганые идиоты пристанут в баре к «сладкой девочке». Взять за компанию тоже казалось рискованным. Вдруг кто-то еще, как и Фоллс, заметит, какие чувства вызвала в Риге Лена. Своих страстей и желаний Ураган не стеснялся ни капли. Но девочку могут рассматривать как рычаг давления, как способ шантажировать древнего сородича.
Черт! Как же все стало сложно, запутано. Но одновременно Риг ни за что не променял бы нынешние трудности на прежнюю беззаботность. Всех их стоила одна улыбка Лены, касание, ласки, даже без близости. А уж про близость лучше и не фантазировать. Иначе одним взвинченным лельхаем за столом станет больше.
Фоллс без стеснения облизывал яркие губы и разве что не пускал слюни на декольте Тары. И Риг понял, что там, в его спальне, Огненный сдерживался, не позволял себе лишнего с Леной. Понимал, что Урагану подобное не понравится. Так, вскользь оценил, пусть и сальным комплиментом, но без таких вот недвусмысленных телодвижений.
Тара улыбнулась шотландцу и подмигнула. Огненный погладил девушку по талии, по бедрам и с трудом вернулся к выпивке и разговору.
Было ясно – эти двое сегодня встретятся, незадолго до отлета Фоллса и Урагана. И уж наверняка «хорошенько потешатся».
Тара вильнула бедром напоследок, словно по-своему прощалась с Огненным, и неторопливо вышла из комнаты. Фоллс выдохнул, еще раз поправился в кресле: