– Твоя речь, – очень чётко, будто тупому, повторила Асакура. – Сначала слово берёт встречающая сторона, потом ответное слово берёшь ты с майором Кацураги. Эх, очень жаль, что мне не дали санкции на официальное привлечение Первого Дитя к этому мероприятию – Пилот Аянами смотрелась бы очень представительно…
– М-м-м… А нельзя ли без этого обойтись? – поинтересовался я. – Я вообще как-то не мастер произносить торжественные речи…
– Не бойся, Синдзи, там не так уж и много, и это совсем не страшно, – подмигнула мне Асакура. – Это даже скорее не речь, а рамки того, что ты можешь говорить, а что нет. И давай, приступай к изучению всего этого.
Я с тоской оглядел постепенно окружающие меня со всех сторон листки, покрытыми ровными строчками японских закорючек.
– В темпе, в темпе, Синдзи, – поторопила меня Асакура. – У нас не так уж и много времени.
Поднял взгляд на довольно улыбающуюся Нагато, задумался, нахмурил лоб, нехорошо прищурился и произнёс:
– Знаете, а ведь всё это здорово смахивает на выполнение служебных обязанностей, а ведь у меня сегодня вообще-то выходной…
– Это малосущественно, – отмахнулась Асакура. – Ты сам, добровольно вызвался поехать к русским, так что командование решило, что это удобный момент для того, чтобы продемонстрировать тебя нашим союзникам, так сказать, по полной программе.
– А без меня никак? – уныло спросил я. – Вас же тут я смотрю целый отдел… Что, без меня не можете справиться?
– Можем, почему нет? – безмятежно пожала плечами Нагато. – Только с тобой это будет сделать легче и быстрее, чем без тебя. Мы и так изо всех сил стараемся, создавая дезинформационную завесу – было очень непросто настолько плотно забить все каналы нужными нам данными. Хорошо ещё, что у тебя такие подходящие наклонности и интересы, а то если бы ты был каким-нибудь нытиком-рохлей, формировать на такой основе образ маленького солдата было бы в сто раз труднее…
В точку, Асакура, в точку. Хрен бы вы когда, даже при всём желании, из Младшего сделали бы человека, пригодного к распиариванию в качестве настоящего солдата… Я вообще-то тоже на солдата мало тяну – опытный человек меня наверняка быстро раскусит. Но ведь можно все эти мои гражданские замашки списать на общую расхлябанность, царящую в Конторе? Дескать, воспитали по образу и подобию своему чадо неразумное… Пожалуй, можно…
– Эгей, Синдзи! Приём! – Нагато помахала мне руками. – Повторяю – у нас мало времени. За работу, за работу! Быстро, быстро, быстро!
Я печально взглянул на этот сгусток энергии, именуемый начальником отдела по связям с общественностью. Перевёл взгляд на Рей, которая с флегматичным видом и с едва заметным любопытным блеском в глазах, наблюдала за всем происходящим со стороны. Опустил голову и уставился на бумаги.
Тяжело вздохнув, я погрузился в чтение.
Я украдкой бросил взгляд на циферблат наручных часов – мучаюсь со всеми эти инструкциями всего каких-то пятнадцать минут, а задолбался уже часа на три. Блин, да когда же это всё кончится!..
– Синдзи, порядок! Я получила разрешение для Рей! – Мисато вошла в кабинет что-то весело, но донельзя фальшиво насвистывая себе под нос. – Всё, сейчас заглянем ещё кое-куда и…
– Но майор Кацураги!.. – аж подпрыгнула на месте Нагато. – Мы ещё не всё рассмотрели и даже не закрепили! А я считаю, что так делать категорически…
– О, Асакура, привет! Давно не виделись! Как дела, как служба? Нормально? Вот и славно! Ну, Синдзи, Рей – идёмте, нас уже ждут. Времени всё меньше, а сделать предстоит ещё многое.
Мисато применила против пиар-начальника её же оружие – протараторила всё единым духом, не давая Нагато даже и слова вставить.
– До свидания, – жизнерадостно попрощался я с Нагато, как можно быстрее покидая кабинет. Мы все вместе вышли в коридор, оставив главу пиар-отдела в гордом одиночестве. Вслед нам донёсся её отчаянный вопль:
– Майор Кацураги!..
– Уф… – облегчённо выдохнул я.
– Асакура тебя утомила, – ехидно констатировала Кацураги очевиднейший факт. – Обожаю эту девчонку – она даже мёртвого заговорит и разговорит. Не зря же её поставили начальником отдела по связям с общественностью…
– Она совсем как ты. Только ещё хуже, – заметил я.
– Скажешь тоже! – фыркнула Мисато. – Я в отличие от неё не трещу, как пулемёт. И не заговариваю людей до потери сознания.
– Да-да-да…
– Ты на что это намекаешь, а?
– Да нет, ни на что, – тут же открестился я. – А чего тогда её не выпускают вместо тебя к журналистам? Опасаются, что она их просто уничтожит?
– И это тоже, – кивнула майор. – Но больше всего опасаются, что она ляпнет что-нибудь не то, придумав какой-нибудь новый супероригинальный и беспроигрышный пиар-ход. Было уже такое, мы потом еле спустили всё на тормозах… Пока Нагато сидит где-нибудь у себя в отделе и бесконечно генерирует свои «гениальные» идеи – всё нормально, это ещё можно контролировать, но стоит её только оставить без присмотра… Так, что-то мы совсем заговорились – пошли уже.
– А куда? – поинтересовался я.
– Увидишь, – улыбнулась Кацураги.
Вот очень мне её хитрая ухмылка что-то не нравится… Прямо очень. Нутром чую какой-то подвох…
– Ты ведь шутишь? Нет, командир, ты же ведь это не всерьёз, да?
Впадение меня в панику необычайно развеселило Мисато – она сейчас не просто там ухмылялась или хихикала, а самым натуральным образом ржала над моим растерянным видом.
– Неа, – просто-таки с запредельной долей ехидства изрекла Кацураги. – Тебе, лейтенант, придётся пройти через это… Ну ничего, не беспокойся – мы с Рей разделим твою нелёгкую уч…
Окончание фразы майора потонуло в новом приступе смеха. Я что, блин, действительно так смешно сейчас выгляжу? Чёрт его знает – может и так…
– Молодой человек, вы там скоро уже? – поинтересовалась женщина в узких жёлтых очках и причёской, которую я мысленно поименовал не иначе как «завихрение мозгов».
– Сейчас, мэм… – проворчал я, усаживаясь в кресло и готовясь стоически перенести все возможные издевательства, которым меня собирались подвергнуть всякие нехорошие люди…
На самом деле ничего особо страшного и не было – меня всего-то что хотели привести в порядок какие-то то ли стилисты, то ли гримёры… Короче, парикмахеры. И если собственно стрижка вопросов у меня не вызвала, то вот волшебная фраза Мисато «А сейчас тебя, лейтенант, как следует напудрят и накрасят» вызвала лёгкую панику.
Люди, вы чего? Пудрить и красить? Меня?! Да окститесь!..
Вот такой он – нам многоликий НЕРВ. Кого здесь только нет в штате! Нашлось место и самому настоящему отделу пиара и даже этим чёртовым имиджмейкерам… Хотя нет, учитывая то, что у этих работников ножниц и бритвы не имелось ни формы, ни знаков различия, это скорее всего были вольнонаёмные гражданские сотрудники. Судя по тому, что с собравшейся в этом невзрачном кабинете троицей Мисато общалась вполне открыто, можно было сделать вывод, что это её давние знакомцы. А я-то, помнится, всё думал, как Кацураги умудряется сохранять отличный внешний вид даже на службе, а неё оказывается тут под боком целый штат помощников…
Нет, всё-таки НЕРВ меня порой просто удивляет: как в нём соседствует въедливость, дотошность и внимание к мелочах с откровенным разгильдяйством и пофигизмом – это просто уму непостижимо!
Хотя может быть эта как раз вполне закономерно?..
Ладно, сейчас отмучаемся и можно будет уже НАКОНЕЦ-ТО ехать к нашим…
– Синдзи, у тебя тушь потекла.
– Отстань.
– У тебя что, своя кончилась? Хочешь, одолжу мою?
Я закатил глаза.
Получив новый повод для подколов, Мисато не отставала от меня всю дорогу до русской базы. Ситуация усугублялась тем, что ехали мы не очень-то и быстро. Во-первых, нас сопровождали два чёрных джипа с парнями из Второго отдела, во-вторых, Мисато вынужденно сменила свою личную «Супру» на чёрный служебный «Кроун», и, в-третьих, не она сейчас была за рулём.
Последнее товарищ майор похоже воспринимала как личное оскорбление, ибо ездить в машинах балластом она люто ненавидела. Но, увы, на встречах такого уровня садиться за руль лично Кацураги было категорически нельзя – статус не позволял. Так что сейчас мы все сидели на широком заднем сиденье: Мисато – в середине, я – слева, Рей – справа.
Хотя лично я сейчас предпочёл бы сидеть рядом с Аянами, потому как Кацураги нервничала… Нет, не так – НЕРВНИЧАЛА. То, что её отстранили от управления автомобилем, да ещё и заставили тащиться на мизерной скорости, переживалось моим командиром очень болезненно. Знаю я таких автоманьяков, навидался…
Но вообще-то я глубоко сомневался, что наш нынешний транспорт пришёлся бы по душе майору. Судя по тому, как медленно мы разгонялись и как тяжело проходили повороты, а также учитывая, что окна в машине не опускались, «Кроун», скорее всего, был бронированным. Что-что, а безопасностью НЕРВ никогда не пренебрегал и старался подстраховаться. Единственное исключение – это отчаянный рейд Мисато на своей шустрой «Супре» по опустевшим улицам «Тройки» в поисках меня.
Как я успел узнать, она уже собиралась эвакуироваться на турболифте в штаб-квартиру, когда пришёл приказ любой ценой вытащить меня из опасной зоны. По воздуху до меня было не добраться – слишком уж плотная застройка была в районе вокзала, а наземным подразделениям до него было ехать и ехать. Так что послали Кацураги, которая лично хотела встретить меня на вокзале и поэтому до последнего ошивалась поблизости. Увы, но боевая трансформация города застала её в дороге, и именно поэтому Мисато чуть не опоздала на встречу со мной.
Но, слава Богу, тогда всё обошлось…
– Проклятье! – буркнула под нос майор, глядя на бронированную перегородку, отделяющую нас от водителя и безопасника. – Как же я ненавижу тащиться, как черепаха!
Насколько я уже знал, в переводе с кацурагинского на японский это означало «скорость ниже ста километров час». Хуже этого было только «Мы же просто стоим на месте!» (скорость ниже пятидесяти километров в час).