– А спецназовцы?
– Спецназовцы – потом!
– Злые вы, уйду я от вас… – ненатурально обиделся Артём.
– Добрые мы, возвращайся!
– Может уже хватит языками чесать? – не выдержал лейтенант-посыльный. – Пора бы уже и собираться.
– Синдзи, все куда-то идут. Нам идти с ними? – поинтересовалась Рей.
– Да.
– Тогда пошли, Синдзи.
– Хорошо, Рей, – всё ещё находясь где-то в астрале, ответил я.
Пришла неожиданная мысль, что сейчас в диалоге мы с Первой впервые (каламбур, однако) поменялись местами…
Упомянутое лейтенантом мероприятие проходило в здании местного Дома Офицеров или чего-то в этом духе. Очень и очень нехилое, нужно сказать, здание.
Миновали фойе перед входом в большой зал. Там уже толпилось изрядное количество военных, причём все исключительно в офицерских званиях. Мельком отметил стенды с фотовыставкой – здания-форты Токио-3 бьют ракетами и снарядами, двойки Ми-24 в воздухе, Самсиил во всей его проклятой красе, штурмовики Су-25 обрабатывающие вражину где-то ещё на подступах к городу… И естественно большое количество фотографий моей чёрно-серой Евы-01, в самых различных позах и с самым различным оружием. Эффектнее всего смотрелась одна большая фотография, где стоящий на коленях Евангелион мечом протыкает Ангела насквозь.
Рядом со стендами обнаружился здоровенный экран жутко дорогого в местных реалиях плазменного телевизора, по которому крутили видеозаписи моего побоища с Четвёртым Ангелом.
Прошли в зал. Ряды мягких кресел, сцена, занавес – типичный ДК… На заднике сцены красуется эмблема ООН, а чуть пониже – российский двуглавый орёл на щите и алый фиговый лист НЕРВа; ещё чуть ниже обнаружились и три соответствующих флага. С правой стороны сцены – ещё одна «плазма», по которой опять же крутили записи боя с Самсиилом, в центре – небольшая трибуна с парой микрофонов. Но всё самое интересное располагалось в левой части сцены – там, на широком мягком диване, около которого стоял журнальный столик с напитками, вольготно разместились мило беседующие майор Кацураги и генерал-майор Кондратенко. Рядом неслышной тенью присутствовал незнакомый мне переводчик, хотя пока что старшие офицеры обходились без его помощи, общаясь на международном английском.
Так, это что – места для поцелуев, тьфу, почётных гостей? О, нам определённо туда!..
– …десятый год, говорите? А мы ведь в то время тоже были в Синьцзяне, только не в Хотане, а на севере – в Урумчи, в составе русского миротворческого корпуса. А ваш сводный отряд, значит, был на севере – интересно, интересно…
– Мне вот тоже кое-что интересно. Отдельная бригада спецназа ГРУ – миротворцы? – усмехнулась девушка.
– Хочешь мира – готовься к войне, – невозмутимо ответил русский генерал. – Да и больно жаркое было дело… Восстания таких масштабов могут вполне конкурировать по размаху с какой-нибудь локальной войной. Тем более, что в тот раз ООН пришлось изрядно поднапрячься, чтобы не запылал тот регион.
– Да уж, действительно было жаркое дело… Там меня во второй раз ранили – три осколка в левом плече…
– Тоже было много мороки со смертниками? – понимающе спросил Кондратенко.
– Именно так. Фанатики-исламисты – что с них ещё взять?..
Рей и я прошли на сцену, подошли к «мягкому уголку».
– Майор Кацураги?.. – официально вытянулся я перед Мисато, являя собой эталон дисциплинированного солдата Империи.
– Садитесь, лейтенант, сейчас уже начнётся, – махнула мне рукой командир.
И правда, почти сразу после нашей с Рей «посадки» на диван, последние офицеры расселись по местам и зал погрузился в полумрак. К микрофонам вышли двое ведущих – молодой высокий русоволосый офицер и невысокая миловидная блондинка с короткой стрижкой.
Пошла официальная часть с приветствиями, казенным пафосом и разъяснениями, почему мы сегодня тут все собрались. Речь ведущих сопровождалась кадрами хроники на экране. Таких речей в моей жизни было уже немало, так что слушал я всё в пол-уха, ловя только отдельные моменты.
– …Сегодня, мы собрались в этом зале для чествования лучших военнослужащих, которые успешно проявили себя в ходе совместной операции войск ООН по защите Токио-3 от вторжения Ангела Самсиила…
– …Для начала зачитаем обращение Президента Российской Федерации к солдатам ограниченного контингента войск…
– …Товарищи офицеры! Прежде всего, я хотел бы поблагодарить вас за достойное исполнение воинского долга в ходе военной миссии. Работа была проведена эффективно и результативно, в интересах Объединённых наций, но ситуация в районе Токио-3 остается ещё очень сложной. В этой связи, по решению Совета Безопасности ООН, мы и впредь будем держать ограниченный контингент войск в состоянии постоянной готовности…
– …Хочется отметить, что для России эта операция имеет огромное значение не только по своей масштабности, но и по взаимодействию в военной области между членами Альянса. Ведомая союзническим долгом перед Объединёнными нациями…
– …В настоящее время для всех цивилизованных народов главную угрозу стало представлять вторжение внеземных сил. Тот день, что все мы когда-то с нетерпением ждали, желая обрести братьев по разуму, наступил. Но к нашей величайшей скорби народы Земли получили не мир, а ещё одну войну. И выиграть её можно только чёткой слаженностью в боевых действиях…
– …Стоит отметить, что ключевую роль в отражении атаки сыграл особый институт НЕРВ и его новейшее оружие, созданное силами многих государств мира. Боевой комплекс проекта Е, он же Евангелион. Это специальные биомеханические…
– …В ходе встречи представителей сторон-руководительниц операций – майором Мисато Кацураги со стороны института НЕРВ и генерал-майором Александром Кондратенко с российской стороны, было согласовано взаимодействие сил российского контингента, как несущего основную ответственность по защите Токио-3, и подразделений института НЕРВ в будущем…
– …А главное – был подчёркнут тот факт, что и России, и Японии есть чему поучиться друг у друга. Еще со времен Великой Отечественной мы знаем, в каких тяжелейших условиях куётся победа. В прошлом наши народы не раз сходились на поле боя, но угроза нового глобального катаклизма заставила позабыть все былые обиды…
– …Слово для приветственного и поощрительного приказа предоставляется заместителю командующего ограниченным контингентом войск Российской Федерации генерал-майору Александру Валерьевичу Кондратенко…
Русский поднялся с места, подошёл к трибуне и начал вещать, сверяясь с заранее заготовленной «шпаргалкой». Суть длинной и явно не генералом написанной речи сводилась к укреплению сотрудничества между войсками ООН и НЕРВ, отработке взаимодействия… Плюс, конечно же, была упомянута угроза Ангелов, значение возложенной на всех нас миссии, верность долгу и Родине, и так далее, и тому подобное… Вот как писали такие речи в советские времена, так, наверное, с тех пор ничего и не изменилось – только слова «Ленин», «партия», «комсомол» убрали и всё. И вместо американской военщины вписывают Ангелов / террористов / что-нибудь-ещё-на-выбор…
– …Нам противостоит враг сильный и безжалостный, – продолжал Кондратенко. – Только все вместе, объединив силы всех народов Земли, мы сможем противостоять Ангелам.
Вот же «завертели круг без точила», как любил говаривать один литературный персонаж…
– …Это война, товарищи. Война жестокая и тяжёлая, и без жертв мы обойтись не сможем. Многие погибли с началом этого противостояния, так почтим же память погибших минутой молчания.
А вот это правильно. Мёртвых нужно помнить. Всегда. Иначе будущее выставит счета ещё живым.
Встаём. Молчим. В колонках мрачный и тяжёлый звук стучащего метронома. Закрываю глаза, вспоминаю. Перед глазами словно наяву встают исчезающие во вспышках пламени вертолёты – «крокодил» в последнем бою и «кобры» при нападении Третьего Ангела. И те, чьи смерти я не видел – экипажи сожжённых Сакиилом танков и бронемашин. Люди, не побоявшиеся выйти на бой против чудовищных машин смерти. Без шансов, без надежды на победу. Просто следуя велению долга..
Губы шепчут короткое «спасибо».
Не знал вас и никогда уже не узнаю. Вы приняли на себя удар, что предназначался другим. Не хочу лицемерить – не скорблю по вам, но буду помнить. Кто-то может быть и забудет, но я – никогда. Мне продолжать ваше дело. До победы, до смерти. Последнего врага или моей. Но мне нужно выстоять, выдержать, победить.
Просто потому что больше некому. Перекладывать ответственность на плечи детей не в моих правилах – это мой крест. И я не хочу делиться его тяжестью – такой груз не становится легче оттого, что его несёшь с кем-то ещё. Он просто начинает давить уже не на тебя одного…
– Большое вам всем спасибо, товарищи, за службу, – серьёзно произнёс Кондратенко, глядя в зал. Не по бумажке, а уже от себя. – Знаю, что это было непросто, но мы справились. Все вместе справились. Это ещё только начало войны, большой войны. Но я верю, что мы сделаем всё возможное и невозможное для победы. Знаю, что мы исполним свой долг до конца, не убоявшись никаких преград. Ещё раз спасибо всем вам.
Аплодисменты.
– …А сейчас на сцену, для вручения наград приглашаются…
Откуда-то появился невысокий смуглолицый человек в простом сером костюме-тройке – посол Российской Федерации в Японии. Как официальный представитель страны именно он вручал награды отличившимся. Ордена, медали, но отнюдь не в чрезмерном количестве – общее число награждённых едва перевалило за три десятка, что на фоне огромной массы участвовавших войск было очень и очень мало, на мой взгляд. Зато все награды относились исключительно к рангу боевых – никаких там памятных висюлек. Кстати, ооновских стальных крестов я увидел не так уж и много, даже если считать те, которые без мечей. Видать Мисато несколько слукавила, когда сказала, что эти штуки раздавали направо и налево. Тем более, командир у меня особым пиететом перед орденами и церемониями не отличалась…