– Да нет, п-прекрасно выглядишь, Рей, – обалдело пробормотал я.
Всё вышесказанное мной есть правда и только правда! Так сногсшибательно Первая ещё действительно ни разу на моей памяти не выглядела!
Вместо уже набившей оскомину школьной формы или даже формы нервовской, на Аянами оказалось надето самое настоящее платье! По-летнему лёгкое, небесно-голубого цвета, оставляющее плечи открытыми – в сочетании с природной бледностью Рей оно смотрелось просто великолепно! А ведь нужно знать Первую, чтобы понять всю эпохальность этого события. Раньше Первая по собственной воле вряд ли бы такое надела – очень уж это не в её стиле. Рей же вообще-то на всё глубоко по фигу, в том числе и на собственный внешний вид… Хотя…
– Ну вот, теперь все в сборе! Можно и начинать! – радостно провозгласил я, входя в зал вместе с Аянами.
Головы всех присутствующих непроизвольно повернулись в мою сторону… И тут же оказались намертво заклинены при виде Рей в платье. Одна только заговорщица-Мисато радостно и довольно улыбалась, глядя на дело рук своих. Вот же чертовка, такую операцию в тайне от меня провернула!..
– Чего вы все? – жизнерадостно улыбнулся я. – Красивых девушек, что ли, никогда не видели? Так у нас их здесь хватает… Рей, присаживайся, не стесняйся. Командир?..
– Разливайте, лейтенант, – ухмыльнулась Кацураги, поднимаясь с места.
Раз – бутылка шампанского извлечена из ведёрка со льдом, что стояло в центре стола. Два – бутылка открыта. Три – шампанское разливается по заранее подготовленным бокалам. Рей, Тодзи и Айде я налил совсем по чуть-чуть, а то им вредно будет с непривычки. Зато душесогревающе – когда ещё можно будет совершенно легально алкоголя дерябнуть в присутствии и с полного попустительства взрослых.
Себе, естественно, налил по полной, чтобы можно было треугольнички собственные нормально «обмыть».
– Итак, – откашлявшись, торжественно произнесла Мисато, поднимаясь с места. Её примеру тут же последовали и остальные гости. – Сегодня мы отмечаем во-первых, конечно же, день рождения нашего доблестного Третьего Дитя. Но также нас собрал здесь ещё и другой повод – наши новые с лейтенантом Икари звания…
Мы с Кацураги достали из внутренних карманов кителей наградные коробочки, извлекли из них новые знаки различия и торжественно бросили в бокалы.
Процедура была отрепетирована заранее до максимальной синхронизации.
– Которые мы решили отметить по одной русской традиции, – продолжил я. – Так что давайте первый бокал поднимем всё-таки не за меня, а за…
По закону самой подлой подлости я оказался прерван резко завопившим телефоном, что лежал на тумбочке около дивана.
А судя по тому, что телефон играл убойную, но красивую песню «Inis Mona», это был мой телефон.
Очень странно – мне вообще-то звонить некому вроде бы как…
– Scheisse, – выругался я. – Извините, давайте я с этим звонком быстро разберусь и продолжим, хорошо?..
А заодно и вырублю его к едреней фене…
Схватил телефон, и уже было собирался нажать на кнопку сброса вызова, но в последний момент меня что-то остановило.
На фоне чёрно-синей заставки высветилось «Номер скрыт».
«Жить нужно так, чтобы не бояться отвечать на звонки с незнакомых номеров!»
Была не была, кому-то же я понадобился!..
– Да!!!
– Синдзи?
Во рту мгновенно пересохло, а спина непроизвольно начала разгибаться как можно прямее.
Этот голос я ожидал услышать в трубке меньше всего… Да я его вообще не ожидал услышать!!!
– Отец?
Начавшийся было шум за столом тут же стих, словно по мановению волшебной палочки.
Гендо. Мой нынешний отец, а также моральный ублюдок. Но ведь всё-таки отец?..
– Ты хорошо справился с Ангелами.
Чего?!
– …Молодец, Синдзи.
Слова падают, как стук сердца в ушах – так же тяжело и громко бьют по мозгам.
– Знай это.
– Да, отец! – вытягиваюсь по стойке «смирно», и чуть ли не каблуками, то есть пятками, щёлкаю.
– С днём рождения, сын…
– Спасибо, отец…
Сигнал отбоя, а рука до скрипа сжимает кусок пластмассы. В груди пусто, в мозгу бьётся одна-единственная мысль:
«Всё-таки поздравил… Впервые за столько лет… Так я ему всё-таки не безразличен?..»
Моя мысль или не моя? Кто знает…
Молча вернулся к столу, взял бокал с шампанским, в котором покоились серебристые треугольники. В полной тишине поднял его.
– За нашу окончательную победу, – отчеканил я, глядя куда-то в пространство. – Prozit!
– За победу… – поддержал меня нестройный хор голосов.
Звон бокалов.
– …Зная ваши отношения, никогда бы не подумала, что он тебе всё же позвонит, – задумчиво произнесла Кацураги, когда мы вышли подышать свежим воздухом на балкон. С нами ещё Рицко была, которая вылезала покурить, но она уже ускакала обратно. Эх, жалко нельзя у неё сигарету стрельнуть – сейчас не помешала бы…
– Я тоже этого совсем не ожидал, Мисато… – задумчиво проговорил я, опираясь на широкие перила и глядя в ночное небо Токио-3. – Это всё только усложняет…
– Отчего же? – удивилась майор. – Разве тебя не радует, что ты небезразличен отцу?
– Как-то не очень, Мисато… Он фактически выкинул меня из своей жизни, а я ответил ему тем же. Сейчас мы с ним слишком чужие, но этот звонок… Scheisse! Чего же он хотел добиться этим звонком?
– Гм… Поздравить тебя и ободрить?
– Разве ты плохо знаешь моего отца? – с лёгкой горечью усмехнулся я. – Он никогда и ничего не делает просто так…
– Да, ты в этом прав, безусловно прав, но… Но, а всё-таки? – не сдавала позиций Кацураги. – Что если он действительно просто пытается стать нормальным отцом? Почему ты так начисто отметаешь этот вариант?
– Мисато, он уже никогда не станет нормальным отцом, как бы ни старался. И я не хочу надеяться или ждать подобного – не хочу разочаровываться… Лучше бы нам так и оставаться генералом и лейтенантом…
– Зря, Синдзи, – задумчиво уронила Мисато. – Может быть, всё же стоит верить?
Не знаю, командир, не знаю…
– …With the lights out, it's less dangerous!
Here we are now, entertain us!
I feel stupid and contagious!
Here we are now, entertain us!
A mulatto!
An albino!
A mosquito!
My libido!..
– Да что же это такое-то… Теперь их уже двое! – схватился за голову Хьюга, глядя на то, как я с Аобой вдохновенно орал (ни фига не пел) «Smells Like Teen Spirit» любимой шигериной группы «Нирвана». Правда, я у этой группы больше песен и не знал…
Но втихушку оприходованные пара банок настоящего пива давали о себе знать неуёмной тягой к пению хоть чего-нибудь.
– И не говори, – грустно произнесла Майя, ковыряясь в салате. – Раньше-то Аоба один свои песни под нос мурлыкал, а теперь вот напарника себе нашёл…
– Макото, у тебя уже просто в глазах двоится, – ехидно заметила Мисато, с благодушным видом прихлёбывая пиво из банки. – Да и вообще вы просто с Синдзи ещё не жили, он вообще такие дикие запилы слушает, что просто мрак…
– Что, неужели хуже вот этого? – скептически поинтересовался Хьюга. – Разве такое может быть?
Кацураги подавилась пивом и искренне расхохоталась.
– Чего?! Синдзи у нас любит то, что больше похоже на шум стройки или рёв танкового дизеля, чем на музыку. И чтоб непременно орали или рычали, а не пели. Хотя кое-что нормальное у него всё же попадается иногда…
– Проклятье… А мы с тобой, Майя, ещё жалуемся, что Аоба постоянно на командном центре свою музыку врубает!
– Ох, как вам, наверное, тяжко, Мисато…
– Да я уже как-то привыкла… Синдзи, а поставь ту музыку, что мне тогда понравилась!
– Композиция «Fields of Desolation»?[16]
– Синдзи, я, что ли, знаю, как она там называется? Ну, та, где сначала на гитаре красиво играют, а в конце какой-то мужик, как полоумный орёт…
– Мисато, это девушка вообще-то была…
– Твою мать… Ой, простите!..
– Как насчёт небольшой поездки по ночному Токио? Провертимся, тьфу, проветримся, развеемся…
– Не возражаю, командир. А кто поведёт-то? Все же пьяные – в таком виде за руль нельзя садиться, опасно…
– Как это все пьяные? А как же Майя?
– А я полбокала шампанского выпила…
– Так это же считай, что и не пила вовсе! Значит, не пила! Значит, ты за рулём!
– Но, Мисато…
– Никаких «но»! Так, всё. Собираемся, и в темпе, в темпе!..
…Постепенно все начали расходиться, точнее, расползаться, ввиду чрезвычайного состояния организмов. Не считая Рей, Айды и Тодзи, которых спровадили по домам ещё вечером, первыми нашу скромную юдоль покинули Аоба с Макото. Причём последний буквально висел на Шигеру, который оказался на удивление устойчив к алкоголю. Пояснив, что они с ним соседи, Аоба клятвенно пообещал донести друга до места постоянного проживания, никуда не заворачивая по пути, после чего они укатили на вызванном такси.
Следующими наши празднество покинули Майя и Рицко. Выдержанная и льдисто-спокойная Акаги потрясла меня до глубины души, нажравшись до состояния полной невменяемости и неадекватности, хотя и выпила не так уж и много. Периодически она принималась что-то бормотать на латыни, ругаться с неким Фредом, отвергающим возможность существования компьютеров на биологической основе, и тихо напевать себе под нос нечто бодренькое и весёлое. Причём делала всё это Рицко, не открывая глаз и крепко обняв несчастную и кристально трезвую Майю, взятую с собой, судя по всему, не в последнюю очередь, как водитель акагиной «Тойоты-Камри». Ещё одной немаловажной задачей Ибуки было выполнение функции столба, потому как хоть докторша на ногах держалась уверенно, но всё норовила к чему-нибудь привалиться.
Вот вам и издержки подчинённого положения, вот вам и неуставные отношения с дедовщиной (точнее бабовщиной)…