влен в Испании.
При вступлении Альбы в Нидерланды народ беспрекословно повиновался правительству. Гёзы* бежали или заискивали милости регентши; в городах стояли надежные гарнизоны; в Антверпене было под наблюдением самой регентши восстановлено во всем своем блеске владычество католической церкви, изглажены следы опустошения храмов; реформаты трепетали под террором нового эдикта; им едва дозволялось совершать богослужение даже у себя дома, в семейном кругу; королевская власть была всесильна.
Ее тщеславие могло бы, может быть, удовлетвориться простой видимостью власти, но она не могла решиться быть соучастницей того, что она предвидела. Перед лицом этого непоколебимого человека, который хладнокровно советовал ей возложить на него всю
ответственность и который брал на себя всю ту ненависть, которую он собирался пробудить, она думала лишь о том, чтобы поскорее покинуть Брюссель. Уже 29 августа она просила короля разрешить ей уехать.
В Нидерландах водворилось глубокое уныние; казалось, будто небо задернулось траурным покровом и нависло так низко, что давит всех. Народ предчувствовал, что наступает время мщения.
В июне 1567 года для подавления революционных идей герцогом Альбой и генеральным прокурором Якобом Гессельсом был учрежден «Совет по делам беспорядков», который в народе тут же назвали «Кровавым советом».
В сентябре 1567 года герцог Альба вызвал якобы на совещание графов Ламораля ван Эгмонта и Филиппа де Монморанси ван Хорна, а с ними еще и большую группу других нидерландских дворян.
Принц Виллем Оранский решил уехать к своим родным в Германию. Перед отъездом он имел встречу с графом Эгмонтом и некоторыми другими вельможами. Он предостерег Эгмонта, сказав ему, что Филипп решил истребить вождей народа, «снять с тела голову, чтобы оно не двигалось», но граф не хотел верить, что Филипп обманывает нидерландцев. В результате он отверг советы Виллема Оранского, заявив: «Я полагаюсь на справедливость государя, он не может находить виновными перед ним людей, восстановивших порядок в стране».
Виллем Оранский приехал в Бреду и 30 апреля покинул Нидерланды, написав графам Эгмонту и Хорну письмо, в котором уверял их в неизменности своей дружбы и объяснял причины своего отъезда. Написал он и королю Филиппу, заверив его, что не хочет изменять обязанностям вассала. Он взял с собой все семейство, кроме старшего сына, 13-летнего мальчика, учившегося в Лёвене. Отец оставил его продолжать занятия там.
А вскоре этот сын Виллема Оранского был по приказанию Филиппа привезен в Испанию, отдан католическим воспитателям и стал усердным слугой испанского правительства, то есть человеком, чужим отцу и своей родине.
Что же касается графов Эгмонта и Хорна, то они прибыли в Брюссель и были арестованы по приказу герцога Альбы. А принц Виллем Оранский был заочно приговорен к смертной казни.
Принцы Виллем Оранский и его брат Людвиг, вовремя бежавшие из Брюсселя, возглавили национальное сопротивление испанцам. После победы, одержанной восставшими под командованием Людвига Оранского в битве при Гейлигерлее, графы Эгмонт и Хорн, признанные виновными в измене и ереси, были публично обезглавлены на брюссельской Большой площади 5 июня 1568 года. Эта казнь показала тщетность попыток найти общий язык с испанцами и способствовала разжиганию пламени Нидерландской революции.
Адриан Кей. Портрет Виллема Оранского. 1580
Способствовали этому и голод после неурожая в 1565 году, и экономические трудности в связи с Северной войной.
Еще в начале августа 1566 года монастырская церковь в Стеенворде во Фландрии была разграблена под предводительством проповедника Себастьяна Матте. За этим последовал ряд аналогичных инцидентов во Фландрии, и вскоре Нидерланды стали ареной массового иконоборческого движения: кальвинисты врывались в церкви, оскверняли и разрушали статуи и изображения католических святых по всей стране. При этом кальвинисты говорили, что эти статуи представляют собой идолов, которым не нужно поклоняться. Действия иконоборцев разделили дворянство на два лагеря. Филипп утратил контроль над ситуацией в Нидерландах.
И вот 22 августа 1567 года герцог Альба вошел в Брюссель во главе 10-тысячного войска.
Устроенное судилище над графами Эгмонтом и Хорном народ назвал «Кровавым советом» (Bloedraad), а вслед за этим герцог Альба послал на эшафот еще очень много людей.
Принцы Виллем Оранский и его брат Людвиг также были приглашены на суд, но они проявили благоразумие и не явились. Более того, они начали войну, которая, впрочем, поначалу лишь ухудшила и без того ужасное положение их страны.
Глава пятаяФламандская живопись XV–XVII веков
Все знают, что крошечные Нидерланды дали миру в рассматриваемый отрезок времени целую плеяду великих художников. Их работы принято называть фламандской живописью. Но вот кто такие фламандцы? Это народ германской языковой группы, который сейчас населяет северную часть Бельгии, южную часть Нидерландов и северо-восточную часть Франции. А по языку и культуре фламандцы очень близки к голландцам.
Когда говорят о фламандском искусстве, имеют в виду художников, родившихся в регионе под названием Фландрия. То есть, по сути, фламандские живописцы – это ранние нидерландские художники, которые первыми начали экспериментировать с использованием масляных красок, создавая потрясающие по детализации и реалистичности произведения искусства. Их мастерское владение техникой масляной живописи произвело революцию в художественном творчестве. Так что с середины XV века эта новая «фламандская манера» вытеснила старую технику темперы, распространенную в Италии.
Столицей фламандского и голландского Возрождения по праву считается город Антверпен.
Ян ван Эйк
Фламандский живописец раннего Возрождения Ян ван Эйк родился примерно в 1390 году в Маасейке, ныне это город во Фландрии, в бельгийской провинции Лимбург.
Точная дата его рождения неизвестна, а учился он у старшего брата Губерта, с которым работал до 1426 года. Самостоятельную деятельность Ян ван Эйк начал в Гааге при дворе нидерландских графов.
Яну ван Эйку приписывают изобретение масляных красок, хотя на самом деле он лишь усовершенствовал их. До него в Европе писали техникой темперы (от латинского temperare – смешивать краски), когда связующим веществом между порошковыми пигментами был яичный желток. Темперу разбавляли водой, и эта краска сохла довольно быстро. Теряя воду, она утрачивала прозрачность и давала плотный цвет с приятной матово-шелковистой поверхностью. То, что оставались видны следы мазков, итальянцев не смущало. А вот Ян ван Эйк совершил настоящий прорыв. Он придумал добавить в пигмент льняное масло и сделал так, что появилась новая техника – стали писать мазочками, такими малюсенькими, что просто невозможно было понять, где начинается фактура живописи.
Ян ван Эйк – бесспорно отец живописи в своем отечестве и изобретатель письма масляными красками. Рассказывают, что, написавши однажды картину по тогдашнему обыкновению клеевыми красками, он выставил ее на солнце для просушки. Картина была писана на дереве и стоила ему чрезвычайно большого труда; от действия солнца доска раскололась. Неприятность эта заставила его обратиться к науке и искать составы, которые скорее других сохнут и не требуют усиленной просушки. Случай указал ему на вареное масло; он стал употреблять ореховое и льняное, которые быстро сохнут, и исключительно обратился к маслу, увидев, что с ним краски несравненно лучше соединяются, чем с клеем или яичным белком, которыми до него писали. <…> Первые картины ван Эйка были писаны в византийском стиле на золотом фоне и по большей части на двойных или тройных складнях. После же изобретения масляной живописи манера его приобрела особенную оригинальность, отличаясь блестящим колоритом, что и дало впоследствии направление целой фламандской школе.
После Яна ван Эйка и его брата Губерта масло получило всеобщее признание, и масляная техника стала традиционной для Нидерландов. В XV веке она пришла в Германию и во Францию, оттуда – на территорию нынешней Италии.
Ян ван Эйк работал в Генте, потом был придворным живописцем и камердинером герцога Иоанна Баварского, тогдашнего епископа Люттихского (впоследствии он станет графом Голландским, Брабантским и Люксембургским).
В 1428 году Ян ван Эйк ездил в Португалию, чтобы написать портрет тамошней принцессы Изабеллы, просватанной за герцога.
В 1432 году он поселился в Брюгге, где купил себе дом, и провел там последние восемь лет своей жизни. Художник умер 9 июля 1440 года.
Следует отметить, что Ян ван Эйк был единственным из нидерландских мастеров XV века, кто систематически подписывал собственные работы. Обычно он оставлял свое имя на раме – причем часто стилизовал надпись так, словно она торжественно вырезана по камню.
Ян ван Эйк много и успешно занимался портретом. При этом он всегда оставался достоверно точным и во всю свою живопись привнес новый элемент натурализма: даже святым он придавал вид людей своей национальности и своего времени, одевал их в костюмы своей эпохи, ставил их в непринужденные позы, составлял из них группы, помещал их в зданиях и среди пейзажей, существовавших на самом деле, окружал утварью, встречавшейся в средневековом быту. И все это он изображал с крайней тщательностью, но без ущерба для религиозного настроения.