Но столь выгодное назначение отнюдь не заставило Эразма Роттердамского отказаться от своей непоседливости. И вот он снова оказался в Лёвене, потом – в Антверпене, потом – в Базеле. Там, в Швейцарии, он и умер в ночь с 11 на 12 июля 1536 года.
Сам Эразм Роттердамский вполне безразлично относился к своей национальности. «Меня называют батавом, – читаем мы в одном из его писем, – но лично я в этом не вполне уверен; очень может быть, что я голландец, но не надо забывать, что я родился в той части Голландии, которая гораздо ближе к Франции, чем к Германии».
Ганс Гольбейн Младший. Портрет Эразма Роттердамского. 1528
Эразма нельзя отнести вполне ни к какой определенной группе гуманистов: он был «человек сам по себе», как характеризует его кто-то в «Письмах темных людей». Эразм, действительно, представляет собой особую, самостоятельную и вполне индивидуальную величину в среде германского гуманизма. Начать с того, что Эразм даже не был в строгом смысле германским гуманистом; его скорее можно назвать гуманистом европейским, международным. Германец по своей принадлежности к империи, голландец по крови и по месту рождения, Эразм менее всего был похож на голландца по своему подвижному, живому, сангвиническому темпераменту и, может быть, именно потому так скоро отбился от своей родины, к которой никогда не обнаруживал никакого особенного влечения.
Жизнь Эразма приблизительно равно связана с разными странами. Его родина Нидерланды; как гуманист он формируется более всего в Париже; в Англии зарождается его этико-теологическая система Philosophia Christi; но самые плодотворные годы его жизни прошли в двух городах – Базеле и Фрейбурге. Большинство современников связывают его с Германией. <…> Принадлежность Эразма к Северному Ренессансу наиболее очевидна. При этом позиция «гражданина мира или путника повсюду» – всецело его личное свойство, ибо типичным для северных гуманистов был акцентированный патриотизм.
Можно сказать, что настоящей духовной родиной Эразма Роттердамского был античный мир, где он чувствовал себя действительно как дома. Настоящим родным языком был для него латинский язык, которым он владел с легкостью античного римлянина. На латыни говорил гораздо лучше, чем на своем родном голландском, а также на немецком и французском.
Глава восьмаяБорьба за независимость
Борьба против Испании
В те времена Испании очень мешал тот факт, что она была вынуждена вести войну на разных фронтах. И не просто на разных фронтах, но еще и одновременно. При этом борьба против Османской империи в Средиземном море ограничивала военную мощь, которую можно было бы развернуть против мятежников в Нидерландах.
В 1566 году Виллем Оранский обратился с просьбой о поддержке к туркам. Со своей стороны, Османская империя предложила повстанцам прямую военную помощь. Сулейман Великолепный даже заявил, что считает себя религиозно близким протестантам, «так как они не поклоняются идолам, верят в единого Бога и воевали против папы и императора». Лозунгом повстанцев стали слова: «Лучше турки, чем римский папа», и они даже имели красное знамя с полумесяцем, напоминавшее турецкое знамя. А турки стали поддерживать протестантов, считая это одним из способов противостояния Габсбургам в Европе.
В Нидерландах же начались кровавые расправы. «Кровавый совет» стал один за другим выносить приговоры: по одним данным были казнены 1073 человека, по другой версии – более 1800. Многие жители были изгнаны или сами бежали из страны. Было конфисковано имущества на 30 млн талеров.
После этого начались притеснения с помощью новых налогов: в марте 1569 года государственные чины в Брюсселе вынуждены были дать свое согласие на три декрета, которыми был установлен сбор 1 % со всего движимого и недвижимого имущества, 5 % – с продажи земельной собственности и 10 % – с цены любого проданного товара. Этими декретами была практически остановлена промышленность, и политическая катастрофа стала неизбежной. Ее не могло предотвратить даже некое подобие амнистии, обнародованной 4 июля 1570 года, и кончилось все тем, что все лавки закрылись, прекратились всякая работа и всякая промышленная активность.
Последней каплей стала гордая статуя герцога Альбы, отлитая из пушек, захваченных у принца Оранского, поставленная в Антверпенской крепости и украшенная надменной надписью. Подобные крайности герцога Альбы разожгли пламя бунта, и многие нидерландские жители, доведенные до отчаяния, собрались в группы в соседних лесах и составили партизанские отряды, другие же пустились в море, чтобы нападать на испанские корабли.
Участников антииспанского восстания называли «гёзами». По сути, это были партизаны, воевавшие против испанцев, причем морские гёзы, пользовавшиеся негласной поддержкой Англии и Франции, стали вести планомерные военные операции, часто совместно с лесными гёзами.
Корнелис Вром. Сражение у Харлеммермера. 1629
Принц Виллем Оранский, вынужденный бежать из страны в октябре 1568 года, делал все возможное для снабжения гёзов и контроля над их действиями.
Восстание в Нидерландах можно определить как освободительную войну, как гражданскую войну между протестантами и католиками <…> как борьбу культур, борьбу между утонченными манерами феодальной элиты и вошедшей в поговорку неотесанностью нидерландских горожан – впоследствии в облагороженном виде превратившейся в голландскую «простоту» и «искренность», а также как вышедший из-под контроля конфликт по вопросу о налогах. Все это верно или отчасти верно. Но общенациональным движением сопротивления чужеземным захватчикам восстание не было точно и не воспринималось таковым никем из участников. По крайней мере, в начальной стадии.
В 1570 году, после взятия испанцами островов Амеланд и Терсхеллинг, служивших базами морским гёзам, один из генералов герцога Альбы, Гаспар де Роблес, перенес центр операций и атаковал гёзов в проливе Вли (между островами Влиланд и Терсхеллинг), нанеся им жестокое поражение.
После этого надменный герцог Альба посчитал войну оконченной, а спокойствие – восстановленным. Но он не знал, что значит любовь к свободе. Повстанцы ободрились и вышли в море с еще большим флотом, завладев двумя богато нагруженными испанскими кораблями. Вице-адмирал Ланселот ван Бредероде, командовавший на море, отнял у испанцев еще 20 кораблей и взял выкуп за те, что не смог увести с собой. Герцог Альба попытался компенсировать эти потери и с досадой увидел, что многие из снаряженных им кораблей перешли на сторону противника.
Небольшие отряды морских гёзов неожиданно нападали не только на корабли, но и на отдельные города побережья. Чтобы прекратить набеги, герцог Альба сосредоточил у устья реки Эмс 12 амстердамских кораблей, к которым присоединилось еще несколько судов, вооруженных городами Хорн и Энкхейзен. Командование эскадрой было поручено графу де Боссю, против которого морские гёзы выслали Яна ван Тройена, опытного корсара, с небольшим отрядом судов. Сначала ван Тройен действовал успешно, но вскоре ему пришлось укрыться в Англии. Однако, несмотря на частичные успехи испанцев на море, восставшие постепенно очищали от них города северной Голландии.
И, наконец, 10 июля 1570 года объединенные силы морских гёзов разбили испанский флот в 54 корабля, а на следующий день захватили торговый караван, шедший из Лиссабона. Ценность каравана была настолько велика, что дала нидерландцам средства на ведение войны в течение двух лет.
Тем не менее некоторые вожди морских гёзов (например, Виллем де ла Марк) своей жестокостью и отсутствием дисциплины все еще напоминали скорее пиратов, чем предводителей регулярных военно-морских сил. Лишь понемногу, путем назначения правительственных адмиралов, Виллему Оранскому удалось установить более строгую дисциплину на флоте.
Значок морских гёзов
В марте 1571 года первый такой адмирал, Гилен де Фиен, с тремя большими и 23 малыми судами разбил испанскую эскадру в 33 корабля и разрушил город Мюникедам.
Гордый дух герцога Альбы заставил его презирать успехи противника, и, сокрыв внутреннюю досаду свою, он вознамерился покорить силой тех, кого возмутил своей жестокостью. Для этого он приказал повсюду готовить морские силы; но что могли сделать корабли, управляемые мало привычными к морю испанцами, против людей, рожденных к мореплаванию, защищаемых собственными берегами.
Посланные герцогом Альбой корабли совершали бесполезные усилия – большая часть из них была взята, сожжена или утоплена, и почти все находившиеся на них погибли.
И тогда герцог Альба обратился к королеве Елизавете Тюдор, приказавшей всем нидерландским судам покинуть английские порты, в которых они укрывались. Из-за этого Виллем де ла Марк перешел из Англии в Нидерланды более чем с 40 кораблями, захватил город Энкхёйзен, пополнил свои запасы, появился перед городом Брилле и 1 апреля 1572 года взял этот незащищенный город, а потом занял устья рек Шельды и Флиссинген.
Благодаря захваченному укрепленному городу повстанцы получили плацдарм и, что более важно, символ победы на севере страны. Это и был знак для протестантов Нижней Голландии.
В результате большинство из наиболее важных городов в провинциях Голландия и Зеландия объявили о своей лояльности по отношению к повстанцам. Заметным исключением стали Амстердам и Мидделбург, которые оставались верными католикам до 1578 года.