По словам политического советника Аннелу ван Эгмонд (ранее работавшей в D66), в средствах массовой информации к женщинам-лидерам по-прежнему относятся иначе, чем к их коллегам-мужчинам: «Когда лидер партии — мужчина говорит, что он работает 70–80 часов в неделю, люди думают: это здорово, потому что затем он сделает то же самое для „Корпорации Нидерланды“. Но когда женщина так говорит, это воспринимается негативно: а кто же дома займется стиркой?» По словам Ван Эгмонд, женщины могут и должны сообща сделать политику Нидерландов «менее мужской».
Кстати, уже давно ведутся разговоры, что стране необходим новый министр по эмансипации, который сможет стать лицом движения и централизовать усилия по преодолению гендерного неравенства.
«В конце девяностых появляется такая странная штука, как „мусульманский феминизм“», — рассказывает Аня. И в итоге сегодня можно увидеть огромное количество девочек из мусульманских семей, которые ведут совершенно европейский и современный образ жизни. В университетах огромное количество девочек-мусульманок.
Российское представление феминизма совершенно исключает из уравнения такую составляющую, как мужчина, который, к примеру, является партнером женщины, борющейся за свои права. В лучшем случае ему отводится роль какого-то незаметного презираемого подкаблучника.
Голландские активистки с этим не согласны. Они утверждают, что когда в семье все полностью на равных, то мужчине живется намного легче. Он может поговорить о своих чувствах, он может заплакать, он может остаться без работы и совершенно комфортно посидеть дома с детьми, если застопорилась карьера, а жена готова какое-то время содержать семью. Выигрывают все!
«Вика, надо просто понять одну вещь. От гендерного равенства всем огромный плюс.
Давно известно и подтверждено исследованиями, что в тех странах, где процветает феминизм, люди и семьи в целом являются более счастливыми. А их дети, кстати — более успешными. Даже шанс на депрессию меньше!» — доказывает мне Аня.
Блогер Ekaterina Gor поделилась своим впечатлением от «нидерландского феминизма»:
«Жизнь — это когда у тебя как минимум двое прекрасных детей, работа 3 дня в неделю, онлайн-курсы по дизайну интерьера, пилатес, мастер-класс по лепке, хорошая книга дома на диване и выходные всей семьей у моря.
Жизнь — это когда у тебя есть возможность самостоятельно решать, что и как ты будешь делать, когда тебе никто не говорит „Ты же девочка!“, указывая на грязный пол как на твою пожизненную обязанность, когда тебе в принципе глубоко плевать на то, что думают другие. И это прекрасно.».
Больше 60 % голландских женщин работают part-time, в среднем по 25–30 часов в неделю. Причем вне зависимости от того, есть ли у них семья и дети. Ну… просто потому что могут:)
Местные феминистки уже много лет трубят тревогу, указывая на то, что такое «несознательное» отношение женщин к карьере приводит к дискриминации на рабочем месте (действительно, дамы здесь реже получают повышение, а средняя зарплата женщины ниже такой же средней у мужчин). Но, похоже, всем на это (как уже было сказано) глубоко плевать. По многим опросам голландские женщины считают себя одними из самых счастливых в мире (7,5 балла из 10 по шкале «greatest life satisfaction»), объясняя это одной простой фразой: «Я могу делать со своей жизнью все что захочу».
— Дорогая, пока вас не было, я привел в порядок сад, перекрасил комнату Коринн в розовый, как она просила, а потолки — в белый. Шкафы на кухне перебрал, потому что в твоей «системе» ориентироваться невозможно. А да, ещё специальной машинкой вычистил половое покрытие в детских и нашей спальне. Ну знаешь, там, где ты, видимо, взрывала килограммовые банки с кремом.
— То есть я правильно понимаю, что кукольный домик ребенку ты не собрал?
Алиса в стране тюльпанов
Однажды выпал нам с Адри тяжелый год. Много всего навалилось сразу, проблемы решались медленно. Меня мучали хроническая усталость, апатия, бессонница, тревога.
В итоге я сама себе порядком надоела в этом состоянии. И подумала: схожу к психотерапевту. Страховка компенсирует, а мне, может, полегчает.
Специалист, к которому я записалась, принимал в городке Huizen. Тут мне бы насторожиться, но я находилась в растрепанных чувствах и проигнорировала знак судьбы. Сделала, значит, афспрак и стала ждать.
Вообще это был мой первый опыт подобного рода. Вот я и мучила себя вопросами. Как далеко стоит зайти в своей откровенности, не опасно ли это? Можно ли, например, признаться, что помимо мужа и прочих питомцев у меня дома живет робот-пылесос Йоханнес и зеленая подушка мистер Харрис?
Уф, ладно, думаю, разберусь на месте и пошла на прием. Сижу, жду на ресепшн. Психотерапевт опаздывает.
Да, есть у меня такое неприятное качество. Терпеть не могу, когда люди не уважают мое время. Если вижу, что кто-то весьма комфортно ощущает себя, заставив другого человека ждать, то впадаю в состояние легкого бешенства. Я сейчас не про форс-мажоры, а про хронических опоздунов. Не выношу их. Считаю это эгоизмом и вообще мерзостью.
Отвратительные люди, опоздуны, не хочу с ними иметь ничего общего.
О, я говорила вам, что Адри опоздал на нашу свадьбу?
Когда я уже стояла на пороге дома, упакованная, расфасованная и накрашенная, неожиданно обнаружилась недостача. Отсутствовал жених в количестве одной штуки. Все, думаю, приехали. Мало того, что свадьба получилась без пяти минут фальшивая, так теперь еще у алтаря бросили. Магнитная буря, вспышки на солнце, что за день вообще?
Через полчаса Адри предстал передо мной как лист перед голландской травой, одетый в старые мешковатые брюки и замызганную футболку. В руках он держал грязные подозрительные мешки, килограммов по двадцать каждый. «За собачьим кормом в соседний город съездил, — охотно объяснил он моему артикулирующему лицу, — а то он почти закончился. Так что мне надеть?». Тут я обрела голос и собиралась было посоветовать напялить вместо смокинга мешок из-под педигри и отправиться в нем к алтарю вместе со Стивой (которая бульмастиф, глухая, в бородавках и маразме).
Но, подумав, решила не рисковать и показать свой характер уже после бормотания клятв и подписей в документах. Зачем портить себе шикарную свадьбу, если потом можно аккуратно и методично мстить человеку всю жизнь, помахивая брачным контрактом?
…Вернемся в приемную психолога. Она опаздывала уже на десять минут. Я медленно закипала. Прямо по Льюису Кэрроллу: «Настоящие англичане всегда приходят раньше времени и сразу начинают сердиться, что их заставляют ждать. И когда тот, кого они ждали, приходит вовремя, его сразу вызывают на дуэль.»
Дверь звякнула, в приемную неторопливо вплыла массивная седая дама и отправилась наливать себе чай и калякать с секретаршей. «Ну, это точно не она», — сказала я себе.
— Вы Виктория? — пропела дама. — Здравствуйте! Я Грета. Проходите, поговорим.
«Стреляться. С десяти шагов. На револьверах», — прошептала мне на ухо воображаемая птица Додо.
— Вы опоздали, — невежливо сказала я.
— Да, — печально кивнула Грета, — опоздала. Я осознаю это… — и отхлебнула чай из высокой кружки. Мне отхлебывать было нечего, кофе или чая никто не предложил.
Она усадила меня на жесткий стул и стала слушать. Не переставая при этом откровенно меня разглядывать. О, этот пристальный взгляд а-ля датч, как я его люблю. Тщательному анализу подверглись моя сумка, рубашка, волосы, обувь. Я терпела и стремительно теряла нервные клетки. Мне хотелось понимания, похвалы или хотя бы транквилизаторов. Хотелось, в конце концов, на кушетку, говорить о детстве, и чтобы рядом пачка салфеток, как в кино. Но нет. Ладно, закончила наконец свой печальный сказ и замерла в ожидании вердикта. Я думала, специалист подскажет какие-то упражнения для снятия тревожности, дыхательные техники, специальную терапию или еще что-то.
Но Грета снова меня удивила.
— Знаете, вы ничего не можете сделать с негативными мыслями, — вздохнула она. Мысли приходят в вашу голову сами. Приходят и уходят. И потом снова приходят. Вы просто должны как-то по-иному на них реагировать. И вообще я не думаю, что вы страдаете от сильного стресса.
— ?
— Понимаете, вы хорошо выглядите. Люди, которые переживают непростой период, не уделяют пристального внимания своей внешности.
Я хотела было извиниться за то, что нашла в себе моральные силы засунуть себя под душ, но испугалась, что сарказм — это тоже признак крепкого душевного здоровья, и промолчала.
— Я вам пришлю ссылку на сайт для моих пациентов. Там есть модуль для работы с негативными мыслями, — говорила Грета, копаясь в своей сумке, — в следующий раз можете прийти ко мне, но только на полчаса.
Полчаса на сеанс. А если она опять опоздает, сколько мне останется вообще, пятнадцать минут? Надо было заявиться в растянутых штанах и с гнездом на голове, вот тогда бы меня восприняли серьезно. И почему, почему я не позвала с собой на прием подушку по имени мистер Харрис?
Я потом открыла этот ее сайт. Психотерапия по интернету прямо. Там были разные тексты и видео. Например: «Яаап думает, что его соседка Йоаннеке плохо к нему относится. Она не отвечает на его приветствие по утрам. Яап расстраивается. Но ведь можно найти и более позитивное объяснение этой ситуации. Возможно, соседка Яапа просто глухая и не слышит его утренних приветствий». Блеск.
Теперь если меня кто-то расстраивает, я себе просто говорю, что этот человек наверняка глухой слепой безнадежный клинический идиот и свое единственное драгоценное время на него тратить точно не стоит. Оно, как известно, такого не прощает.
Знаете, помогает.
Спасибо тебе, Грета.
— Дорогая, почему ты смотришь ужасы?
— Ну я сегодня грущу.
— И что?
— А тут женщине на экране голову откусили.
— Да, это бросилось в глаза.
— И сразу думаешь: «У меня не все так плохо».
— Полюбил тебя за твою жизнерадостность.