— Смею, — не поворачивая головы, ответил Дамиан. — Проклятокровные никогда не уходили со своей земли. Мы всегда были здесь, потому что это — все, что у нас
осталось. Признавайтесь, кому из вас пришла в голову блестящая мысль внушить Совету, что единственный выход — бесконечное отступление?
— Затор, — ответил третий Хранитель — спектр с рукой на перевязи. — Перед тем, как ушел запечатывать Мириду. Они все там остались, Магистр. Потому что не могли бросить печать. Говорят, тварей из Хаоса было больше, чем вшей на дворняге. И Неназванный тоже.
— Одного мы убили вчера в Дра'Море, — не удержался Ниваль. — Мы не такие слабые, как вы думаете.
— И сколько студентов не пережили эту браваду? — Женщина вцепилась в Ниваля колючим взглядом, хмыкнула, когда тот поджал губы, смолчал. — Эти все — бессмысленные потери. Дра'Мор для этих тварей, как магнит. Они будут и дальше лезть сюда, пользуясь тем, что Материя уже истощена. Никто не сомневается в ваших силах, юноши, но иногда лучшая стратегия: накопление сил для достойного опора.
— А, может, уйдем в подполье? Как крысы? — Крэйл даже не пытался смягчить горькую иронию. Опечатывать Дра'Мор? Да они все тут рехнулись! — Будем жить в катакомбах и дохнуть по одиночке, теша себя великими планами когда-то отыграться.
— На твоем месте, Шаэдис, я бы вообще прикрыл рот, — повысил голос Гаст-хранитель.
— Все знают, что в происходящем вины Вандрика ничуть не меньше, чем…
Бледная шикнула на него и мужчина резко умолк.
Магистр обернулся.
— То есть вы приходите в мой дом, пытаетесь вырвать нас черт знает куда — и при этом даже не считаете нужным говорить правду? Назовите хоть одну причину, почему после этого я должен позволять вам и дальше сидеть здесь, иначе я позволю студентам вытолкать ваши сраные задницы пинками. И поверьте, эта показательная порка очень поднимет боевой дух моих воспитанников.
Крэйлу очень хотелось сказать что-то злое в ответ, затолкать в Гаста эти его слова так глубоко, чтобы он еще долго не мог продохнуть. Но это было бессмысленно. Они все знали, что вина Вандрика проходит через происходящее красным пунктиром. Конечно, в его же сторону. Преступление ли это? Да, без сомнения.
— Любой бы сделал то, что сделал мой отец, — все-таки сказал он. Просто чтобы не молчать, не чувствовать себя шавкой, которая испугалась псов. Он и сам пес, и, если надо — будет рвать глотки, чтобы защищаться и защищать. Просто потому, что кто-то должен делать грязную работу. — Любой из вас, если бы был способен на что-то большее, чем отсиживание задницы.
Спектр уже сорвался с места, но женщина успела поймать его за руку и с силой заставила сесть обратно. В тишине было слышно, как он скрипит зубами в бессильной злобе.
— Я до сих пор не понимаю, чем вы руководствовались, Дамиан, приглашая на закрытые переговоры мальчишек, — безэмоционально сказала она, предварительно смерив Крэйла, Ниваля и Нота оценивающими взглядами. Задержалась на последнем, чуть нахмурилась, вспоминая. — Я помню тебя. Ты — Нотхильдис? Тот, что тоже вернулся из Хаоса?
Он промолчал, хоть Крэйл был уверен, что небеснорожденный не упустить случая подхватить знамя тех, кто с легкой руки свалил все беды Равновесия на одного Вандрика Шаэдиса. И все же спектр молчал и не было похоже, что он одобряет происходящее.
— Над тобой измывались в лабораториях Вандрика, ведь так?
— Сейчас это не имеет значения, — сквозь зубы ответил спектр. — Если бы кто-то из вас видел дальше своего носа и слушал предупреждения «детишек», то всего этого могло бы не быть. — Тут он покосился на Крэйла. сжал челюсти так сильно, что вздулись желваки. — И я согласен с шанатаром: Вандрик просто раньше других придумал все это. Окажись знания в руке светлых — кто-то из моего народа использовал бы их в свою пользу.
— Потому что давно нет никакого равновесия, — подхватил Ниваль. — Потому что в Хаосе есть что-то более опасное, чем Вандрик Шаэдис.
Крэйл поблагодарил его взглядом, и светлого засранца тоже, хоть в радужных глазах спектра читалось презрение. Конечно, он сделал это не для него, а просто потому, что в этом противостоянии они оказались по одну сторону баррикад. Он никогда не простит Вандрику издевательств. Которые будет носить на своем теле до конца жизни.
— У нас нет полномочий разглашать эту информацию, но к происходящему как-то причастна Лига, — резко проговаривая слова, сказал спектр-хранитель.
Остальные резко поднялись, хором осудили «болтливого» коллегу.
— Приказ Совета не обсуждается, — сказала женщина. — У вас есть время до завтра. Вечером здесь будут уполномоченные представители для опечатывания. Военные уже начали эвакуировать людей из прилегающих территорий. — Она посмотрела в сторону Крэйла, но не на него самого. — Ваш дом, младший Шаэдис, попадает в радиус, так что очень советую не корчить из себя храбрецов, а подумать о том, что вы и ваши друзья живыми будут куда полезнее.
— Полезнее кому? — Он рванулся вперед, чувствуя, как от желания разорвать ее на куски ноют клыки.
— Крэйл, не надо. — Ниваль поймал его за локоть, вернул на место.
— Никто из вас так и не понял, что бежать уже некуда, — все-таки не смолчал шанатар.
Женщина оставила его слова без внимания, вышла. Гаст за ней, напоследок напомнив Дамиану, что распоряжение Совета так и осталось лежать у него на столе. Вероятно, он все еще надеялся, это Лорда-демона можно переубедить с помощью одной бумажки с большой печатью.
Но Гаст задержался.
— Если у вас есть какой-то дополнительный план, то самое время его разыграть, — сказал он с улыбкой обреченного. — Потому что времени у вас нет. Лига полностью вышла из-под контроля, дознаватели больше не сдерживают себя. Понятия не имею, как они провернули этот фокус.
Дамиан зло оскалился.
— Я предупреждал, — только и сказал он.
— Мы все крепки задним умом, — пожимая плечами, согласился Хранитель. — Так или иначе, а завтра вечером они все тут опечатают. Возможно, кого-то вывезут силой, в чем я лично сомневаюсь. И… удачи, что бы вы ни задумали.
Он вышел, и дверь за ним захлопнулась, поднимая в воздух сотни так и не озвученных мыслей. Магистр еще раз пробежал взглядом по письму, отшвырнул и процедил пару ругательств сквозь стиснутые зубы. Конечно, все были на взводе.
— Мар ушла в Хаос, — сказал Крэйл. — И я не позволю запечатать это место, пока она не вернется.
— И я, — поддержал Нотт.
Ну конечно, ведь ему тоже есть кого терять.
— Никто из нас с места не сдвинется, пока она не вернется, — со свойственной ему меланхолией, согласился Ниваль. — Нам некуда идти. У меня больше никого и нет, кроме вас всех и Дра'Мора.
Дамиан кивнул, все еще косясь на пергамент, будто пытался прочесть что-то между строк. А когда заговорил, что в его голосе не было и капли сомнения, лишь твердая уверенность в том, что они поступают правильно.
— Значит, мы сделаем то, что должны сделать — выгоним их пинками под зад.
Глава восьмая
— Тринадцатая… Тринадцатая…
Голос колотился в сознании сотней крошечных иголок, проникал так глубоко, что казалось: он идут откуда-то изнутри нее самой. Как будто в недрах сознания вдруг пробудилась крошечная свободолюбивая сущность и отчаянно требовала выпустить ее на волю.
Марори с трудом разлепила веки, моргнула, пытаясь сконцентрироваться хоть на чем-нибудь. Казалось, она проваливается в бездну, падает в бесконечность, откуда уже раздаются приглушенные голоса и шепот. Что это?
— Тринадцатая… — Снова позвал все тот же голос. — Уже почти все закончилось, но тебе нужно проснуться.
Марори застонала, когда тень нависшего лица вызвала приступ тошноты. Она не видела черт, но узнала голос.
— Я помогу.
— Нет.
Марори кое-как стряхнула холодную ладонь, которая обхватила ее руку и потянула было вверх.
— Ты такая же своенравная, как и он, — пожурил голос, но противиться ее желанию не стал. — Все и всегда хочешь делать сама, даже если точно знаешь, что обречена на провал.
Марори свесила ноги со стальной столешницы, попыталась встать — и грузно упала на колени, при этом больно стукнувшись лбом об какой-то угол. В сознании вспыхнула тихая боль, по лицу потекла кровь, а в воздухе появился крепкий запах соли. Что бы это значило?
— Не трогай меня.
Марори снова попыталась избавиться от цепких рук. Но на этот раз собеседница не была такой покладистой: подхватила под подмышки, поставила на ноги и поймала за подбородок. Странно, но это помогало Марори не шататься из стороны в сторону не упасть, поддавшись слабости.
— Я слишком долго плела эту паутину, дорога, чтобы теперь меня остановило одно твое «не трогай». — Злости в голосе не было вовсе, лишь спокойная уверенность в собственной правоте. — Ты еще слишком слабая, но так и должно быть. То, чем ты должна стать, требует полной отдачи. Перерождение очень болезненный процесс.
— Снова перерождение? — Марори облизала сухие потрескавшиеся губы, поелозила языком во рту. Сухо и липко, десна словно окаменели.
— На этот раз — последнее и окончательное. Ты, дорогая, слишком уникальный экземпляр, чтобы с тобой все было легкой просто.
Наконец Марори смогла получше рассмотреть место, в котором находилась. Так и есть, стальная столешница не зря навеяла мысли о лаборатории. Просторное светлое помещение, удивительно чистое на фоне той ржавой разрухи, через которую они пробирались в цеховом комплексе. Наверняка здесь все стерильно. На стенах — ящики с прозрачными дверцами, под завязку заставленные какими-то пузырьками и приборами, назначения которых Марори не знала даже приблизительно. Капельница, какая-то электронная система с целой кучей датчиков, кнопок и разноцветных индикаторов — настоящий пульт управления… чем? И за этим пультом сидела «болванка».
Словно почувствовав к себе внимание, лысая обернулась, посмотрела на Марори безносым лицом, где были одни лишь глаза и не прорезавшееся подобие рта. «Болванка» на миг прищурилась, а потом снова вернулась к своему занятию. На бездушную тварь она никак не походила, но и назвать ее разумной язык не поворачивался.