— Скажем так, часть этого была твоим домом, — поправила Хель и придержала Марори, когда та чуть не споткнулась об охапку торчащих прямо из-под земли толстых кабелей. — Нашим домом.
Да, их домом. Местом, куда она сбежала от Вандрика, и где зародилась сумасшедшая мысль о том, что все они, игрушки Шаэдиса-старшего, имеют право на существование в нормальном мире. И где эта мечта превратилась в прах, чтобы из него, словно феникс, родилась новая навязчивая идея об отмщении.
И все было почти идеально до того, как на горизонте появилась Темная.
Марори никак не могла вспомнить их первой встречи. Кто-то словно плеснул на воспоминания кровью, оставив лишь смазанные образы и слова.
— Ты уже однажды подчинила себе это место, — напомнила Хель. — Сделала то, чего не мог сделать никто. Превратила выжженную землю в наш дом. Значит, сделаешь это снова.
Марори кивнула, но внутренний голос подсказывал, что теперь ничего не будет, как прежде. Потому что нельзя безболезненно стереть с акварели толстый слой грязи.
— Кенна… — Хель чертыхнулась. — Она привела в порядок мою ногу, но нас заметили. Она сама побежала навстречу этим тварям, сдалась, чтобы они не стали искать меня. Я должна была пойти за этой полоумной дурой, но не успела… не успела даже задержать ее.
— Хватит! — Марори жестко перебила ее попытки оправдаться. — Ты сделал то, что должна была сделать, а Кенна сделала то, что не мог сделать никто, кроме нее.
«Потому что каждая из нас шла на это, прекрасно осознавая последствия».
Лаз в конце концов стал таким узким, что им пришлось ползти на корточках. Но зато впереди наметился свет — и двигаться стало легче. В какой-то момент Маори даже показалось, что им удастся отойти на безопасное расстояние, прежде чем Темная хватится пропажи, но неприятный низкий гул, вслед за которым земля под ногами заходила ходуном, не оставил от надежды камня на камне.
— А вот теперь нужно бежать, — встрепенулась Хель, и они почти кубарем выкатились в рваную, с огрызками острых корней дыру.
Не поднимаясь с колен, Марори подхватила Нить Хаоса, свила из нее сферу и толкнула в коридор.
— Ложись!
Они с Хель едва успели прикрыть головы руками, когда в земляной кишке сильно бабахнуло, а потом их с ног до головы окатило ударной волной. Они отлетели к стене, невесомые и беспомощные перед разрушительной стихией, словно сухие листья.
— Всегда нравилось это твое «сначала сделаю, потом подумаю», — отряхиваясь, словно мокрая кошка, сказала Хель.
— В этом мы с тобой точно сестры, — ответила Марори, поднимаясь. Земля под ногами продолжала вибрировать, а когда в ушах перестало звенеть от последствий взрыва, она услышала все тот же знакомый низкий гул. — Это не слишком их задержит, но пару минут я нам выиграла.
— Тогда быстрее.
Узкая земляная нора, в которой они очутились, вела вверх. И чтобы добраться до поверхности им пришлось ползти почти по-обезьяньи, цепляясь за корни, провода и обломки камней. Марори была уверена, что ей ни за что не одолеть эту полосу препятствий с первого раза, но все обошлось.
— Давай руку. — Хель первой выбралась наружу, помогла ей вылезти.
Марори сощурилась от раскаленного ветра в лицо, хоть что-то в ней с радостью отозвалось на его болезненный сухой поцелуй.
Пустошь была усыпана костями и каменными истуканами самых причудливых форм и размеров, как будто они попали в рабочий кабинет сумасшедшего скульптора, который пытался найти идеальную форму, но всякий раз творил лишь уродливую пародию.
— Это же… — Марори побежала вперед, стараясь не обращать внимания на то, что с каждой мину/той крылья становятся все тяжелее, и собственный огонь стекает на спину, обжигая и выуживая из тела слабые попытки держаться.
Порождения. Множество, сотни или даже тысячи. Целая каменная армия тех, кто отказался покориться узурпаторше. Тех, кого Тринадцатая связала свое кровью и кому пообещала свободу, когда все закончится. Заблудшие души давно отгремевшей войны, которые стали мерзкими голодными отголосками старой вражды.
Тринадцатая нашла слова, чтобы убедить их встать на свою сторону Отыскала в каждой несчастной твари иску разума — и раздула ее до жаркого пламени.
— Сатис! — Марори, не обращая внимания на слезы, слепо бежала вперед. — Сатис, пожалуйста, отзовись!
Как же его здесь найти, среди тысячи бесформенных, с трудом узнаваемых каменных истуканов? Как отыскать верного, преданного до конца друга.
Того, кто задолго до начала этой не оглашенной войны, подставил свою спину, чтобы смертельные обстоятельства не превратила хрупкую беглянку в мокрое место. Ее бесконечно близкий друг. Единственная искра разума в этом царстве Хаоса. Тот, кто показал, что не все они сжираемые злобой и голодом чудовища.
— Сатис! — От обреченного крика голос сорвался на хриплый вой. — Сатис, пожалуйста! Ты не мог угаснуть. Ты не мог оставить меня одну! Пожалуйста, пожалуйста…
Она обещала покой его израненной душе. Обещала, что сможет защитить также, как он защищал ее: самоотверженно, без оглядки на собственную жизнь.
Они всегда были вместе: сопливая девчонка, которая просто хотела выжить, и ее верный страж.
— Ты же поклялся… — Она смахнула слезы. Слишком много потерь для одного дня, слишком много боли для одного расколотого сердца. — Ты же поклялся, что всегда будешь рядом и пойдешь со мной до конца.
— Мар, — позвал ее встревоженный голос сестры. — Мар, у нас… кажется, новая проблема.
Марори обернулась, слепым взглядом уставилась на катящуюся в их сторону красночерную бурю, впереди которой, словно непотопляемый корабль, шествовала Темная.
За пределами стен ей не нужна была маскировка, и теперь Крээли с наслаждением обнажила свою истинную природу.
Хель попятилась, вопросительно уставилась на сестру.
А Марори безразлично разглядывала крылатую, покрытую толстыми каменными пластинами фигуру, в которой от Крээли остались разве что ртутного цвета глаза на некоем подобии лица. Четыре метра? Пять? Или больше? Какая разница, сколько роста в возрожденной богине, если она все равно им не по зубам.
— Сотни три. — прошептала Хель. кивая на шипящую, скалящуюся в голодном предвкушении скорой трапезы толпу не-мертвых за спиной Темной. — Что будем делать, сестренка?
Марори смахнула слезы.
Это конец.
Даже если Темная не убьет их сразу, она больше не допустит ошибки и не позволит своим подопытным крысам сбежать из клетки.
— Мы будем умирать стоя. Хель. — со злой усмешкой сказала она. — А напоследок собьем позолоту с этого золотого болванчика.
— Это хороший план, сестренка.
И Хель сделал то, чего не делала никогда раньше — крепко взяла ее за руку.
— Я предлагаю вам сдаться, — сказала Темная.
Не сказала — прогудела, словно дикий ветер в каньоне. Марори заложило уши, в голове зазвенело. Голос богини, как оказалось, был ничуть не менее убийственным, чем она сама.
— Мне не интересно убивать вас, как двух мокрых зверьков, которые решили, что вырваться из клетки и сбежать — это почти одно и тоже.
— Если она еще хоть слово скажет, я сдурею, — морщась от боли, прошептала Хель. Ее ладонь вспотела, но пальцы сжались вокруг руки Марори еще крепче.
— Если хочешь и можешь — попробуй нас взять! — выкрикнула Марори Темной.
Та выдохнула — и воздух вокруг наполнился удушливыми обжигающими легкие испарениями.
— Она нас поджарит, — хихикнула Хель. — Или сначала шкуру снимет?
— К счастью для тебя, рогатая подделка, ты не нужна мне живой, и я не собираюсь тратить время, измываясь на твоим никчемным телом. — Крээли повела рукой — и орда не-мертвых рванула вперед, как спущенные с цепи голодные псы. — Но моя непутевая дочь еще может пригодиться, поэтому я отрублю ей ноги, чтобы она больше не пыталась убежать от судьбы.
Не-мертвые приближались слишком быстро и их было слишком много. Но Марори все же попыталась прикрыть их с Хель плотным коконом. Нити Хаоса натужно застонали, когда на невидимую упругую оболочку разом навалилась сотня рычащих, брызжущих слюной тел. Марори едва устояла на ногах, и Хель вовремя придержала ее за локти, помогая сохранить равновесие.
— Я в порядке, — Марори собралась с силами, сконцентрировалась на Нитях Хаоса, которые пульсировали вокруг нее, словно причудливая пылающая сеть.
Хель кивнула, растерла ладони, собирая прямо из воздуха шипящие сгустки. Она кривилась, и кончики ее пальцев стремительно покрывались волдырями, которые тут же лопались, вскрывая обожженную плоть. Она не могла прикасаться к Хаосу так, как Тринадцатая, и каждая манипуляция стоила ей невероятных страданий, но Хель было не остановить.
— На счет три, сестренка, — сказала она, хищно поигрывая двумя тяжелыми призрачными плетками.
Сейчас она выглядела как какая-то сумасшедшая мучительницы из Бездны, но этот лихой вид добавлял решительности. Что ж, по крайней мере, они покажут красивое шоу!
Кокон наконец треснул под натиском не-мертвых. Хель сделала замах — плетки, описав над ее головой сверкающие кольца, с алчным свистом опустились на головы первых смельчаков. Черепа треснули, плоть распалась на части. Еще удар — и в воздух взметнулась черная кровь.
В этот момент Марори жалела лишь об одном: что тамаката, судя по всему, теперь уже в руках Темной и вернуть оружие, которое она почти подчинила, теперь уже не представится возможным.
Она оттолкнула не-мертвых подальше, освободила немного пространства, чтобы подтянуть тугие Нити, но на место уничтоженных тварей тут же пришли новые. Марори швырнула в самую гущу шипящий шар: воздух разорвался фонтаном рваной плоти и крови. Хель снова занесла хлыст для удара, смахнула, словно мусор, несколько изуродованных тварей, одна из которых лишившись ног, продолжала ползти дальше. Марори вырвала из Нити яркую искрящуюся искру и с яростью вколотила ее в рот немертвого, который едва ли не вгрызся ей в глотку. Пинком отправила его обратно — и тот, рассыпая брызги крови и молний, взорвался.