Надо только немного потерпеть. Теперь уже недолго.
В глазах Хель плескались восторг и триумф. Лицо раскраснелось. Крэйл отметил несколько свежих кровоподтеков и глубокую кровоточащую ссадину через всю щеку, но похоже девчонку это нисколько не беспокоило. — Мар?! Где она?! Я до последнего не верила, что все получится?
Крэйл попытался улыбнуться и понял, что впервые в жизни трусит. Трусит сказать в эти сверкающие глаза о смерти. Как это сделать?
— Где Мар? — Хель резко посерьезнела. Она крутила головой, пытаясь высмотреть сестру
Земля под ногами резко вздрогнула, в стороне вздыбилось несколько каменных шипов. Над головой загрохотала так, будто вот-вот расколются небеса. От неожиданности Хель не удержалась на ногах, грохнулась на задницу. Крэйл протянул ей руку, но девчонка и не подумала принять помощь.
— Тебе надо уходить, — глядя поверх ее головы, проговорил шанатар. — Сейчас здесь все развалится.
Армии не-мертвых больше не было. Без своей хозяйки твари тут же бежали. И на фоне многочисленных неподвижных тел отлично были видны уцелевшие первородные воины. Они с честью выполнили свой долг и теперь распадались, исчезали, чтобы получить долгожданное упокоение.
— Я не уйду без нее, — нахмурилась Хель.
— Уйдешь.
Их взгляды пересеклись.
Крэйла будто наотмашь саданули по лицу — основательно, отличным поставленным ударом, который способен раздробить челюсть.
— Ее больше нет. Я не смог… Я… Ее… Убил…
Слова разодрали глотку, заморозили легкие и пустили по венам поток сильнейшей кислоты.
Хель бросилась на него с гортанным рыком, с отчаянием самки, потерявшей своих детенышей. Она била, царапалась, норовила укусить. А Крэйл не сопротивлялся, не делал вообще ничего, чтобы хоть немного остудить ее ненависть. Ненависть, право на которую куплено пролитой кровью ее сестры.
Земля снова задрожала — и тут же раскололась на множество расщелин, из которых, получив неожиданную сеободу, повадили клубы раскаленного пара, где-то вверх взвились потоки пламени. Что- то загрохотало — уже и не понять, над головой ли или внизу. Мир вокруг будто раздирали крючьями. Точно рушились многовековые скрепы, удерживающее хрупкое равновесие изнанки реального мира.
Хель замерла с опущенными руками. Она тяжело дышала и, Крэйл отлично это видел, едва держалась, чтобы не зарыдать.
— Именно поэтому ты и должна уходить. — Он встал перед ней на одно колено, взял ее руки в свои. Хель не противилась. — Мар спасла всех нас. Всех, кто остался по ту сторону. И они должны это знать. Расскажи им всю правду. Больше некому.
И тут ее прорвало. Из разъяренной фурии Хель превратилась в обычную девчонку, которая больше не в силах сдерживать слезы.
Хаос стонал и рвался на части, корчился в агонии, а Хель безудержно рыдала на плече убийцы собственной сестры.
— А ты? — наконец сумела произнести она.
— Я останусь, — улыбнулся Крэйл. — Кто-то должен проследить, чтобы весь этот бардак наконец исчез. Мало ли что пойдет не так. К тому же… мое место рядом с Мар.
Хель зажмурилась, с силой закусила губу.
— Иди, — Крэйл осторожно высвободился из ее объятий.
Она хотела что-то сказать, но лишь громко хлюпнула носом, потом потянулась руками, с легкостью разорвала невидимую перегородку между мирами.
— Прощай, — кивнул ей шанатар.
Он сидел на высоком округлом валуне и прижимал к себе бездыханную Марори. Мечи остались валяться где-то там, в бушующем огненном пекле, в которое постепенно превращалось все вокруг. Нетронутыми паром и огнем остались лишь отдельные клочки земли. Но и они сдавали свои позиции, поддаваясь разрушительной стихии, запущенной смертью Темной.
Неба больше не существовало, вместо него клубилось бесформенное нечто, напоминающее сильно разросшуюся кляксу — живое и ненасытное сосредоточение «ничего», заполняющее собой все пространство над головой, с жадностью пожирающее все, до чего могло добраться.
— Знаешь, а это даже красиво, — проговорил Крэйл. — Хоть и очень страшно. Честное слово, я чуть не обделался, пока нашел это место. Не хотелось пропустить столько грандиозное зрелище.
— Он помолчал, наблюдая, как сверху опускаются чернильные отростки — зарождающиеся смерчи. Там, где они касались пламени, рождались и опадали беснующиеся потоки алого и черного, будто небеса и твердь все еще не могли смериться с тем, что совсем скоро станут одним целым. Одним ничем.
Порывы завывающего ветра метали в лицо Крэйла раскаленную шрапнель, но тот и не думал прятаться. Лишь заботливо укрыл голову Марори, не позволяя стихии поранить ее еще больше.
Глупость, но отчего-то она казалась очень важной.
— Я так много тебе не сказал. Все думал — будет еще время, когда все закончится. Да и не умею я говорить правильные нужные вещи. А теперь думаю — дурак. Говорил бы неправильные, пусть бы даже полную чушь. Но говорил.
В небольшом отдалении в воздухе буквально из ничего появилась светящаяся точка. Затем еще одна и еще. Зависшие между огнем и тьмой, они трепетали, будто пламя свечи на сквозняке. Трепетали, но не гасли.
— Зато теперь у меня полно слов. Времени правда немного. Знаешь… — на губах Крэйла на мгновение появилась улыбка, но тут же снова исчезла. — Я даже присмотрел комнату в доме, которую можно было бы переделать в детскую…
Черные смерчи рождались снова и снова. Они тянулись вниз, вцеплялись в огненное безумие и уже не отпускали его, высасывая из него всю мощь, всю энергию. Стало заметно темнее, ветер еще усилился, превратился почти в бурю. Крэйлу требовалось немало усилий, чтобы просто усидеть на месте.
Что ж, похоже, они не сгорят. Хаос исчезнет в непроглядной мгле, как только иссякнут его последние силы.
Мрак едва нарушали гаснущие языки пламени и странные святящиеся точки, мечущиеся в потоках ветра, точно самоубийцы в безумном танце. Вот за ними потянули белые росчерки. Вот они стали ярче… нет, не ярче — их самих стало больше. Светляки слетались со всех сторон, выныривали из кромешного мрака и тут же пускались в пляс, закручиваясь по спирали вокруг камня, на котором обосновался Крэйл. Постепенно их стало так много, что в своем мельтешении они поднялись высоко вверх, к самой мгле, образовав подобие светящегося столба. Свист ветра сделался нестерпимым. Шанатара будто заживо полосовали десятки циркулярных пил.
Свет резал глаза, выжигал их, проникал глубже, норовя обратить мозг в горстку пепла.
Крэйл закрыл собой Марори.
Нет, он не позволит стихии забрать ее у него!
— Ну вот и все, Кусака, — прошептал он, хотя не услышал бы собственный голос, ори во всю глотку.
Столб света взорвался всепоглощающим пламенем, накрыл, вдавил в камень, в Марори, обратил в прах, в ничто.
Он с трудом разлепил веки. Перед глазами все плыло. Дым, гарь, раскаленный воздух… и она — в ореоле белого свечения, всего в нескольких шагах от него.
— Что случилось?
— Мы умерли, — распухшим языком промямлил он.
Свечение вокруг нее быстро бледнело, пока не исчезло вовсе.
— Ты все же убил ее?
— Кого?
— Темную.
— Ты же просила.
Она шагнула к нему — обычная девчонка из прошлого, еще не измененная трансформацией, не обезображенная синяками и ранами.
— Тогда почему ты все еще здесь?
Она оглянулась, посмотрела вверх.
— Я там, где должен быть — с тобой.
Она присела рядом, едва касаясь, провела пальцами по его подбородку, откинула спутавшиеся волосы с лица.
— Мы победили, — несмело улыбнулась, будто не верила собственным словам. — Хаоса больше нет… скоро не станет.
— Кусака… — Крэйл протянул руку — и Марори обхватила ее ладонями — теплыми и мягкими.
— Не знаю, как… — замотала она головой. — Я — есть Хаос. И он отпускает меня.
— Ты жива?
— Не уверена, пока ты меня не поцелуешь, ископаемый шанатар, но давай сделаем это в другом месте.
Крэйл порывисто поднялся, почти вскочил на ноги — тело тут же отозвалось сотней раздробленных костей и порванных мышц, но на эти мелочи было плевать. Абсолютно плевать!
Марори улыбалась и плакала — слезы обильными ручьями текли по ее щекам.
— Неужели и могучий шанатар плачет, как девочка? — она коснулась его щеки.
— Ага. Подобрались две плаксы, — не стал отпираться Крэйл и сграбастал Мар в охапку. — Я люблю тебя, Кусака. И больше никуда не отпущу. Даже не пытайся улизнуть.
— И не надейся от меня избавиться, Клыкастый.
Марори сдернула тонкую завесу — и они, крепко держась за руки, шагнули в реальный мир.
Эпилог
Три года спустя
— Чувствую себя придурком.
Марроу с растерянным видом одернул манжеты идеально белой рубашки под пиджаком, потянул вниз рукава, расправил полы.
— Успокойся уже, Магистр. Отлично выглядишь.
Марори щелчком сбила с его плеча несуществующую пылинку, отступила, рассматривая эрелима со всей возможной строгостью. И когда он снова разволновался, от души засмеялась.
— Самый молодой в истории Эльхайма Магистр, «темная лошадка» среди претендентов и самый большой упрямец, насколько я помню.
Эрелим поморщился, как будто она основательно его пропесочила.
— Ты уже приготовил речь?
— Речь?
— Для студентов Первого круга. Ну, что ты как в первый раз?
— Потому что и есть в первый раз!
Марори старательно прятала улыбку, получая прямо-таки садистское удовольствие, доводя его до растерянности. Полгода он буквально выносил ей мозг, отказываясь подавать свою кандидатуру на должность Магистра Эльхайма, который в этом году должен был впервые распахнуть двери: еще не до конца отстроенный, но уже готовый встретить пополнение и возобновить занятия для старых студентов. В конце концов, пришлось брать инициативу в свои руки и заполнять заявку от его имени. Ну и повозилась же она: сперва собрать по крупицам его весьма скудную биографию, потом уговорить парочку дра'морских хакеров взломать почту несговорчивого эрелима, потом выпросить рекомендации у Дамиана и парочки преподавателей Эльхайма, которые видели эрелима в деле и сами не претендовали на место главы Эльхайма.