– Что-то я совсем ничего не понимаю, – теперь Ольха была сбита с толку, – Я ведь здесь уже месяц как, но никакого такого факультета разведки не видела. И в расписании его нет!
– Ну да. Конечно. Ты же, волчица, до мелочей не нисходишь. На кой ляд тебе сдалось последовательное обучение с первого курса, – съязвил Хухля, – На обзорных лекциях, кстати, рассказывают обо всех факультетах.
– Хухля, не надо нравоучений. Давай по делу.
– Ну если по делу, – Хухля посерьезнел, – То разведка – это даже не столько факультет академии, сколько самостоятельное учебное заведение. Вернее будет сказать, туда могут попасть те выпускники, которые уже закончили академию с отличием и показали какие-то выдающиеся способности.
– Это что, какая-то академия после академии?
– Да, вроде того. Поэтому их и в расписании нет. И ведут они себя довольно скрытно. Что понятно, в общем-то. Положение обязывает.
– М-да. И много народу тут из разведки? – Ольха покрутила пальцем, как бы обводя обширный столовый зал.
– Не смеши меня, волчица, они живут отдельно, они же избранные, – полный недоумения взгляд Ольхи Хухля по всей видимости принял за недоверие, и пустился в объяснения, – Ну смотри. Вот там за нашими стенами простые рядовые копейщики, которых сотники гоняют в хвост и в гриву, мечтают попасть учиться в академию, точно так же, поверь мне, те, кто учится в академии, мечтают по окончании учебы, попасть на факультет разведки.
– То есть, что-то на вроде того, что они лучшие из лучших? – уточнила Ольха.
– Ага. Что-то на вроде, – подтвердил он.
– Только я не поняла. Они где-то не здесь учатся? Где их земля, где их здания?
– А-а, вот это хороший вопрос, – довольный произведенным впечатлением Хухля заухмылялся, – Они тоже живут здесь, только их землица ловко припрятана между конюшнями и служебными пристроями. Сознайся, ты бы ни за что не догадалась…
Ольха решительно поднялась из-за стола:
– Пошли.
– Куда? – не понял Хухля.
– Туда! – ответила Ольха с ударением, – Покажешь мне этих шпионов.
Хухля вздыхал и бурчал, но ему пришлось-таки встать из-за стола и повести Ольху к «шпионам».
– Вот, что меня в тебе раздражает, волчица, – жаловался он, – Так это твоя неуемность. Если тебе что в голову втемяшится, все! Гаси нифрил, танцульки отменили.
Ольха помалкивала и виновато улыбалась, позволяя Хухле выпустить пар. Тот, хоть и ворчал не переставая, но все же повел ее в сторону конюшни. На полпути он вдруг внезапно сошел с дорожки и направился прямо в сильно разросшиеся непролазные колючие кусты.
– Э-э. Ты что, сдурел? Я через эти заросли не продерусь, – Ольха остановилась и решительно схватила Хухлю за руку, – Куда это ты меня тащишь?
– Волчица, ты, как сама сказала, здесь уже месяц как, а до сих пор попадаешься на простейший морок.
– Ой, да. Кусты ненастоящие…
– Пошли уже, – они двинулись прямо сквозь несуществующие заросли и через пару шагов оказались на вполне приличной утоптанной тропе. Ольха оглянулась. С обратной стороны никаких кустов видно не было. По всему судя, это был какой-то однонаправленный морок, видимый только с той стороны.
Ольха с любопытством осмотрелась. Земля «шпионов» была невелика, по сути только одно здание с узким двориком, притулившееся к задней стене конюшни. Но ее все-равно поразило, как можно было спрятать это здание в пределах крепостной стены. Ольха могла поклясться, что излазила все мыслимые места академии вдоль и поперек.
– Вот ты что о себе возомнила, а? – продолжал бухтеть Хухля, – Думаешь тебя так же просто пустят к разведчикам?
– А что тут такого? – простодушно ответила Ольха, – Мне ректор разрешил посещать любые курсы.
– Факультет разведки не подчиняется ректору. Я же сказал, самостоятельное учебное заведение! – Хухля покачал головой, – Можем поспорить, старый Лис тебя и на порог не пустит.
– Кто-о-о? – Ольха снова вцепилась Хухле в руку.
– Да отпусти ты. Больно же, – Хухля с трудом высвободился из ее хватки, – Я тебя не понимаю. В чем-то ты превосходишь любого другого студента, а в некоторых вещах просто как малое дитя.
– Извини, Хухля, – сказала Ольха примирительно, – Ты сказал, что у этих, как ты их называешь «шпионов», главный какой-то Лис?
– А что тут такого? Ты – Волчица, я – Заяц, Бартоло – Лис.
– Ну, – Ольха замялась, – Просто это странно как-то. Ведь Лисы – кочевники. Не думала, что среди них могут быть преподаватели академии.
– В этом ты права. Бартоло – вообще исключительная личность. Лисы его почитают чуть-ли не наравне со своим бароном.
– Ага. А что, кроме этого Бартоло, в академии еще Лисы есть?
– Не-а. В том-то и дело. Бартоло такой один на весь лисий народ. Лисы ведь в школах не учатся, грамоту не постигают, кочуют по лесам, а этот вон на какие высоты поднялся!
– Теперь он наверняка разважничался и с другими Лисами даже не здоровается? – Ольха продолжала тянуть из Хухли сведения.
– Вовсе нет, – ответил тот, – Нрав у него скверный, это точно, но со своими он встречается, можешь не сомневаться.
– Вот как?
– Ага.
Они подошли к трехэтажному зданию. У входа довольно ожидаемо переминался страхолюдный зубастый морок.
– Если ты собралась просто пройти мимо этого морочного чудища к входной двери, то я сразу заявляю, что это скверная мысль, – сообщил Хухля.
– А что тут такого? – спросила Ольха, но все-таки остановилась в нескольких шагах от морока, – У ворот академии не такой же разве?
– Нет, не такой же. Этот, скорее всего, настоящий страж.
– Да? И что он такого может?
– Как только ты пересечешь черту охранного круга, он пробудит защитное боевое заклинание.
– Ты уверен?
– Нет, но рисковать не стану.
– Вот что, Хухля, – сказала Ольха после минутного раздумья, – Стой здесь и к стражу не суйся. В случае чего вытащишь меня отсюда.
– Всегда рад помочь, – буркнул Хухля безо всякой радости.
– Не трясись, заяц. Я сама боюсь, – «подбодрила» его Ольха.
О боевых заклятиях она была немало наслышана, и однажды даже видела в действии. Когда они с Ясенем мотались с очередным заданием князя по восточным лесам, толпа грязных бродяг позарилась на их лошадей. Ясень тогда жахнул по ним «сковывающим ужасом». Неизвестно как скоро бродяги пришли в себя, к тому времени они с Ясенем уже вскочили на коней и скрылись в лесу, но гнаться за ними никто даже не пытался.
Ольха переключилась на тонкое видение и сосредоточилась на страже. По первому впечатлению ничего особенного она не увидела. Зрительный образ стража был проявлен силой, вложенной в нифриловый камень. Ольха даже увидела, где именно камень припрятан, он выдавал себя силовым жгутом, струящимся из щели в дверном косяке.
Присмотревшись получше, она различила едва проявленную нифриловым свечением границу охранного круга, за которой стоять было безопасно. И ничего больше. Страж явно дремал, сохраняя силу. Получалось, того чтобы увидеть охранное устройство стража, надо было пересечь черту, вот только подставляться под боевое заклятие не хотелось совершенно.
«А что если не пересекать черту, а только лишь на нее наступить? Как тогда поведет себя морок?» – она собралась с духом и осторожно поставила ногу на невидимую черту. Чудище тут же вскинуло голову, силясь рассмотреть пришельца.
– Слово! – пророкотало морочное чудище.
Ольха отдернула ногу от черты, и на всякий случай еще сделала пару шагов назад. Своим тонким видением она успела кое-что ухватить, но ей нужно было вдумчиво разобраться. Морок немного еще поводил головой из стороны в стороны, но так и не разглядев никого в границах охраняемой местности, снова впал в спячку. Ольха начала мысленно перебирать, что же она увидела в краткий миг пробуждения стража.
Во-первых, Хухля оказался прав. Над правым плечом стража проявился знак заклятия. Боевое оно или нет, разбираться не было желания. И был еще один «образ», расположенный непосредственно под знаком заклятия, скорее всего «спусковой приказ». Ольха посчитала, что этот приказ должен запустить боевое заклятие, если проходящий мимо стража не назовет то самое тайное слово, или назовет его неверно.
Кроме этого, само собой напрашивалось умозаключение, что спусковой приказ должен содержать в себе это тайное слово, просто потому что ему нужно с чем-то сверить то, что скажет пришелец. И оставалось только это слово как-то подсмотреть. Она снова подошла к черте и наступила.
Страж мгновенно пробудился. Над его плечом вспухли образы.
– Слово, – рыкнул страж, Ольха силилась считать проявившийся нужный ей образ, но пока еще ничего не видела.
– Назови слово! – страж повысил голос, и «спусковой приказ» над его плечом начал набирать свечение. Ольха выхватила из образа какие-то отдельные знаки, но для обретения полной картины не было времени. Она едва успела отскочить от черты.
Теперь страж успокаивался дольше прежнего. Он некоторое время недовольно рычал, топтался на месте, но в конце концов снова «заснул». Похоже, при следующем пересечении черты он так просто уже не отстанет, а значит следующая попытка будет последней.
Ольха подошла к побледневшему Хухле, уселась прямо на траву и сжала ладонями виски.
– «Я», «И», «М»… Не понимаю, – выдохнула Ольха, – Белиберда какая-то.
– Что? – Хухле удалось разлепить спекшиеся губы.
– Страж требует назвать тайное слово, – начала пояснять Ольха.
– Это я понял, – сказал Хухля охрипшим голосом, – Я не понял только, зачем ради этого дважды к нему лезть и испытывать судьбу.
– Кое-что я подсмотрела, – нехотя сообщила Ольха, – Только пока не понимаю, что это значит. «Я», «И», «М», потом, по-моему, еще было «Е». А, Хухлик? Что это за «яиме» такое?
– А может, это буквы в зеркальном порядке? Нам Таиссия на теории нифрила рассказывала, что текстовые образы на нифрил часто именно так вписывают.
– Не поняла, что это за порядок такой?
– Ну, то есть задом наперед. Тогда твоя «яиме» на самом деле читается как «емия».