Ясмина: Жду тебя в машине, сосед.
Ник: Это еще зачем?
Ясмина: Угадай.
Ник: После неудачной попытки отравления сегодняшним утром ты решила вывезти меня в лес и закончить начатое?
Ясмина: Идиот.
Ник: Скоро буду.
Я чувствую, как уголки губ трогает неконтролируемая улыбка. И, черт возьми, у меня не получается это остановить. Нечто приятное примешивается к циркулирующей внутри меня крови. Лжец, но не настолько, чтобы не признаться самому себе, как сильно в эту минуту я смущен собственной радостью.
Ясмина
Уже по дороге в институт я вспоминаю, что Ник добирается до учебы на автобусе, и из-за сильно развитого чувства ответственности мне кажется, что этим поступком я его подвожу. Вдруг по моей вине он опоздает на занятия? Не уверена, что вообще должным образом поблагодарила Ника за разрешение стать его соседкой.
С момента переезда прошло всего ничего, а я уже успела вспомнить столько всего, что, как казалось, забыто навечно. Терзаемая мыслями добираюсь до института, поднимаюсь на третий этаж и стою в стороне ото всех, надеясь избежать любого общения. Когда хочешь стать невидимкой, достаточно быть искренней в своем желании. Окружающие странным образом чувствуют мое настроение и благополучно обходят меня стороной. Но потом я вспоминаю про брошенного в квартире соседа и поспешно ищу его глазами. Удивительно, что когда нахожу, – он уже смотрит в мою сторону.
Проходят какие-то жалкие доли секунд, пока мы задерживаем друг на друге взгляд, но я успеваю подумать, что мы сейчас похожи на заговорщиков. Будто нас связывает общий секрет. Эта непрошеная мысль вызывает у меня мимолетную улыбку. Не уверена, что Ник ее замечает, но после этого он смотрит с еще большим любопытством. Что такое он хочет понять, неужели так интересно изучать ту, с кем вынужден делить квартиру?
Когда на втором занятии Ника выгоняют прочь, моим первым порывом является пойти вслед за ним. Словно отныне мы связаны невидимой нитью, и теперь вынуждены следовать друг за другом. Как только его спина скрывается за дверьми кабинета, я достаю телефон и пишу ему сообщение. Он безоговорочно помогает мне быть изгнанной с лекции, что не может не натолкнуть меня на определенные мысли.
Уже сидя в машине, мне кажется, что мы с Ником можем стать командой. Нам необязательно общаться, достаточно в нужный момент оказываться на одной стороне. Я должна показать, что он может на меня положиться, а потому пишу ему еще одно сообщение, и через несколько минут он открывает дверь и несмело забирается в салон.
– Итак, – Ник барабанит ладонями по рюкзаку, – зачем я здесь?
– Прости, что не подбросила тебя утром, – тихо говорю я, смотря прямо перед собой. – Совсем вылетело из головы, что теперь мне есть, кого подвозить.
– Это какая-то шутка?
– В чем, по-твоему, смысл такой шутки? – удивленно спрашиваю я, повернувшись к нему лицом.
– Откуда мне знать, – он продолжает недоверчиво смотреть в мою сторону. – Может, решила сыграть на контрастах.
– Типа, плохой и хороший полицейский? – вслух размышляю я и вижу, что мое предположение его забавляет.
– Ага, типа того, – он кивает, но легкая улыбка слишком быстро исчезает с его лица. – Нет, серьезно, Яс, с чего вдруг такая щедрость?
– Могу спросить тебя о том же самом, – я, пожав плечами, тянусь к магнитоле, чтобы включить музыку. – Зачем было делать меня своей соседкой?
– Это сложно, – отвечает Ник, наблюдая за мной. – Могу я включить свой плейлист?
– Обычно в моей машине правила диктую я, но так и быть, сегодня сделаю исключение, – я убираю указательный палец с панели. – Валяй, диджей Ник.
– Теперь, когда я не ютубер, ты решила дать мне новое прозвище. Миленько, – он неодобрительно качает головой, но все же подключается к магнитоле, и через несколько секунд салон заполняет незнакомая мне музыка. Заметив мой интерес, он добавляет. – Это «After Dark» Mr.Kitty.
– Довольно мрачно.
– Как ты могла догадаться, в последнее время настроение у меня не самое радужное.
– Да уж.
Мой английский никуда не годится, я не понимаю ничего из окружающей меня со всех сторон песни. Незнакомые слова вырываются из динамиков, с головой погружая в неведомую мне историю. Помню, как в прошлый раз Ник с легкостью перевел текст, заслушанный мной до дыр.
– О чем здесь поется?
Сосед как-то неуверенно тянется к магнитоле, чтобы сделать потише, а потом напевает мне куплет этой песни на русском.
Мы кружимся под ритм барабанов,
Мое терпение контролирует
Вопрос, который я не спрошу.
Мы рассказываем истории,
Наш смех, он знает меня,
Мы уходим, мы разговариваем,
Ты ближе, и это успокаивает.
– Ты так хорошо поешь, – я не могу скрыть восхищения, пытаясь силой мысли сбросить с себя выступившие мурашки.
– Ага, – Ник выглядит так, будто не рад происходящему. Неужели, жалеет, что уже второй раз спел для меня?
– А Лу знает, какой у тебя красивый голос?
– Никто не знает, – отвечает он слишком тихо. Видимо, надеется, что я не расслышу. – Только ты.
– Ты должен петь для других, – говорю я, борясь с желанием коснуться его плеча. – YouTube – далеко не предел твоих возможностей.
– Хватит. – Ника заметно корежит от моих последних слов, и мне снова становится стыдно.
– Извини, – я собираюсь завести машину, но сосед неожиданно останавливает меня.
– Стой, – говорит он и тянется к дверной ручке. – Мне сегодня нужно в другое место. Увидимся позже. – Ник задумывается, а потом добавляет. – Дома.
– Нужно куда? Я могу тебя подвезти.
– Не надо, – он отрицательно мотает головой. – Если так хочешь, то можешь подвезти меня завтра.
– Как скажешь, – я пожимаю плечами, почему-то чувствуя себя полной дурой. С чего только мне пришла в голову идея, что у нас получится стать командой? Мы – чужие друг другу люди, и ничто не в силах это изменить. Глупо давать себе шанс, если заранее знаешь, что обречен на очередной провал.
Когда Ник уходит, я завожу авто и направляюсь в место, где когда-то могла умереть.
Мне шестнадцать. После очередной ссоры с мамой я собираю вещи и сбегаю из дома. Понятия не имею, куда направляюсь, и к чему в итоге приведет столь необдуманный поступок, но в этот момент главное – продолжать идти.
Сава звонит мне не меньше пятидесяти раз, а я, отклонив очередной вызов, выключаю звук. Меня не покидает ощущение ненужности. Само мое существование кажется настолько неуместным, что я перестаю считать себя достойной этой жизни. Да, иногда во вселенной случается сбой, и на свет рождаются лишние люди. Такие, как я.
Идти и не останавливаться. Идти, пока не откажут ноги. Идти, пока от переутомления не остановится сердце. Идти, пока не выпадет снег, в котором меня смогут найти. Идти, пока не появится яма, в которой можно сгинуть. Идти, пока мое тело не станет лишь полой оболочкой, за которой одна сплошная непроглядная пустота. Пустота, которую подхватит ледяной ветер и унесет за тысячи километров отсюда. Мне хочется стать этим легким дуновением в жаркий день, хочется быть кем угодно – только бы не собой.
Я слишком погружена в свое отчаяние, чтобы заметить приближающуюся машину темно-синего цвета. Мне, желающей испариться, не приходит в голову, что это действительно может случиться. Случиться быстрее, чем я могу себе вообразить.
В последний момент водитель тормозит и уводит авто в сторону, едва не врезавшись в бетонный столб. Я в это время стою посреди ночной, плохо освященной дороги, и, честно говоря, понятия не имею, как здесь оказалась. Знаю только, что сейчас все могло закончиться.
Из машины выходит взрослый мужчина, он явно рассержен и готов убить меня на том самом месте, где я застыла посреди проезжей части. Он подходит ближе, вглядывается в мое лицо, и его собственное странным образом преображается, делаясь обеспокоенным.
– Ты в порядке? – он внимательно осматривает меня.
Я ничего не отвечаю.
– Вроде машина тебя не задела, а ты совсем как неживая, – он протягивает мне руку. – Давай-ка ты уйдешь с дороги, пока не случилась реальная беда.
– Еще большая беда? – зачем-то спрашиваю я.
– Ты попала в неприятности? – он принимается изучать меня с большим упорством, словно ищет на моем теле подтверждения своих страшных догадок.
– Не смотрите так, – я выполняю его просьбу и отхожу в сторону, – все равно ничего не увидите.
– Может, тебя куда-то подвезти? Домой?
– Куда-то, – я задумываюсь, как может выглядеть место, где можно укрыться от собственной жизни.
– Куда?
Я пожимаю плечами и сажусь прямо на асфальт.
– Почему не домой? – он устраивается рядом.
– Потому что там моя беда.
– Донимают родители?
Меня забавит, что он говорит со мной. Вся эта ситуация настолько странная, что я теряю ощущение реальности. В какой-то момент даже кажется, что на самом деле он не затормозил, и сейчас мы оба мертвы.
– Вы годитесь мне в родители, – я вглядываюсь в его немолодое лицо и седеющие по бокам редкие волосы, – но вряд ли сможете объяснить их поведение.
– Я был не самым желанным ребенком, – мужчина достает из кармана пачку сигарет и зажигалку. – Мне всегда предпочитали кого-то другого.
– Почему?
– А кто их разберет, этих родителей? – он делает глубокую затяжку и выпускает тонкую струю дыма.
– Вы их не спросили?
– Нет, – он задумывается, и какое-то время мы сидим в тишине. – Сначала казалось, что так и должно быть. Считал, что они строгие, но справедливые.
– А потом?
– Потом, – он стряхивает пепел на землю, – решил, что дело во мне. Начал искать в себе недостатки, из-за которых они меня невзлюбили. Был уверен, что заслужу их уважение и любовь, если хорошо постараюсь и поработаю над собой. Был готов расшибиться в лепешку, лишь бы только заставить их взглянуть на меня иначе.