время я выучила на «отлично». Почему-то начальство видело меня именно в таком амплуа.
«Под блокатором никто не заметит, что ты не человек. Напротив, посчитают тебя привлекательной из-за твоих эмоций. А ты все равно ощутишь магию. Удобно. К тому же, – добавил Мартин, подумав, – ты здесь человек новый и мало кому знакомый, надо этим воспользоваться».
Я подозревала, что в случае чего Наташу просто не жалко пустить в утиль. Но не спорить же с руководством?
Вот и сейчас я сидела за барной стойкой и ждала, пока девушка из кофейни напишет мне по WhatsApp. До сих пор в ответ на свое сообщение я получила всего одну строчку: «Бар „Пьяная обезьяна“. В девять вечера завтра». Название то еще. Как и ситуация. Что за шпионские игрища? Как я до такого докатилась? Хотя ответ был известен: все началось, когда я поступила в ГООУ. Именно тогда моя жизнь пошла под откос. И возвращаться в привычную колею не собиралась.
Тяжело вздохнув, я покрутила в пальцах пустой бокал и посмотрела на черный экран смартфона. К черту. Я некоторых опаздывающих больше часа жду; если она захочет пообщаться в ближайшую пару минут, перезвонит позже.
– Скажи, что у тебя сейчас не ночь, – попросила я после гудков.
– Час дня, – отозвался Диз в трубке. – У тебя?
– Почти половина одиннадцатого. Вечера.
С учетом возможных вариантов – практически синхронизировались.
– Отчего не в «скайпе»?
– Потому что все еще работаю, – печально поведала я. – Сижу в баре, изображаю невинный и беззащитный вид, жду, когда ко мне подойдут.
Вслух это звучало еще хуже.
– В баре? Хочешь сказать, кто-то наконец поверил, что у тебя не поддельные документы, и признал в тебе совершеннолетнюю? – восхитился Диз.
Зараза. Знал, что это такое же больное место, как рост, и активно этим пользовался. А всё я виновата: не надо было рассказывать, как мне уже несколько раз давали от ворот поворот – мол, иди отсюда, девочка, по тебе видно, что тебе и шестнадцати нет, – и жаловаться, что я понимаю Коннора, использовавшего ментал, чтобы купить себе алкоголь. Но тому до совершеннолетия было еще полгода. Мне в конце месяца исполнится двадцать. Обидно.
– На твоем месте нормальный человек озаботился бы другими фактами, – ядовито сообщила я. – Например, тем, что твоя девушка сидит в баре одна. В маленьком черном платье, которое на самом деле перешагнуло прилагательное «маленькое» еще сантиметров десять назад и приближается к микроскопическому. И тех самых туфлях…
Я наклонилась, чтобы полюбоваться на красные замшевые лодочки, и Диз этой паузой воспользовался.
– Знаешь, я, как любой другой парень, только за секс по телефону, – мягко рассмеялся он в трубку, – но сегодня лучше остановимся на этом. В ГООУ полетел вай-фай, и мне немного не до того.
Так вот откуда этот шум на заднем плане. Да уж, за отсутствие интернета студенты любого порвут. А преподаватели добавят – за нарушение процесса обучения.
– Всё плохо? Я тебя отвлекаю?
– Плохо будет, когда придет мессир Джонатан. К тому времени будет лучше либо всё починить, либо заранее умереть. И ты меня не отвлекаешь. Если бы отвлекала, я бы сбросил вызов.
Верно. Числилась за ним такая милая привычка.
– Но все-таки неужели ты совсем-совсем не ревнуешь? – не удержалась я от вопроса. – Не беспокоишься?
– Зачем? Ты мне не изменишь.
Спасибо за похвальную веру в мои высокие моральные принципы, но…
– А если…
– А если вдруг решишь, то будешь чувствовать себя настолько виноватой, что придешь ко мне каяться. Как в случае с тем… Как его звали?
– Терри, – процедила я. – И это была не измена. Ты меня тогда бросил.
– Вообще-то ты сама ушла. В любом случае ты будешь страдать и переживать, поклянешься себе, что больше никогда-никогда, и после этого уже точно мне не изменишь. Твоя совесть тут является саморегулируемым механизмом. Так зачем мне тратить силы и время на ревность? Это неэффективно.
Я уткнулась лбом в свободную ладонь. Только Диз способен рассуждать об эффективности эмоций.
– Иногда ты бываешь невыносим, – сообщила я трубке. – Мог просто сказать, что доверяешь мне.
– Это тоже, – легко согласился Диз.
Передо мной поставили стакан с ярко-зеленой жидкостью и плавающей в ней коктейльной вишенкой.
– Простите, – помахала я направившемуся к следующему клиенту бармену, – я не заказывала.
Парень с хвостиком на секунду отвлекся от посетителей и показал на сидевшего с другой стороны полукруглой стойки мужчину. Тот отсалютовал мне стаканом с виски. Черт… На другом конце провода хмыкнули:
– Полагаю, маленькое черное платье и беззащитный вид начали действовать?
– Очень смешно. Я сейчас верну его.
– Почему? – удивился Диз. – Не тот коктейль принесли? Скажи, пусть закажет тебе другой.
Я с сомнением покосилась на ядовитого оттенка напиток. Никогда не любила мидори[25], но не в нем дело.
– Вообще-то потому что мы с тобой встречаемся.
Кто, черт возьми, зная, что к твоей девушке собираются подкатить, советует ей этим воспользоваться? Даже с учетом его нечеловеческой логики это было слишком.
– Это повод отказаться от халявной выпивки?
– Да. Потому что я девушка, – попыталась я снова объяснить. – Если приму угощение, буду должна.
По крайней мере познакомиться. Что немного неловко при наличии парня. Но Диза это не смущало – хотя я вообще сомневалась, что он был способен смущаться.
– Что должна? – резонно поинтересовался Диз. – Поцеловать его? Переспать с ним? Можешь назвать хоть одну причину для долга?
– Он заплатил.
– Пять евро.
– Десять, – поправила я его и поболтала соломинкой в стакане. Смотреть через стойку не хотелось. – Здесь, знаешь ли, приличное место.
Стала бы я иначе так наряжаться? В джинсах и кроссовках, судя по фото в интернете, я бы фейс-контроль не прошла.
– И что? – повторил Диз. – Ты себя так дешево оцениваешь? Поверь, ты стоишь больше, чем десять евро. Так что наслаждайся. Ты ему ничего не должна.
Вряд ли мужчина, приславший коктейль, расценивал это так же. Я вздохнула. Вроде и правильные слова, но… Тон, которым они были сказаны. Скучающий. Пренебрежительный. Он раздражал донельзя. А еще – донесшийся перестук клавиш: пока я тут переживала из-за неловкости ситуации, кое-кто на другом конце провода открыл ноутбук и слушал меня в фоновом режиме, не отрываясь от работы.
– Больше сто́ю, значит? – мрачно спросила я. – Может, ты даже посчитал сколько?
С него бы сталось. Молчание было мне ответом, а затем Диз тяжело вздохнул:
– Почему ты все воспринимаешь как личное оскорбление?
А как еще я должна воспринимать собственную стоимость?
– Не уходи от ответа. Посчитал?
– Конечно, – подтвердил Диз после некоторой паузы.
Что и требовалось доказать. Блеск. Просто блеск. Положив соломинку на салфетку, я сделала большой глоток из стакана. На вкус коктейль напоминал фруктовый леденец и оставлял такое же противное ощущение во рту.
– Сколько?
К звукам клавиатуры прибавился скрип двери и голос Каталины, приветствующей мессира Джонатана. Стук оборвался.
– Я перезвоню, – быстро проговорил Диз в трубку.
– Даже не думай бросать…
Слушать до конца он не стал. Зараза. Кинув телефон на стойку, я снова пригубила мидори.
– Надеюсь, я не создал проблем?
У мужчины, обогнувшего стойку, были светлые волосы и слегка азиатский разрез глаз. Лет на десять старше меня. Безупречно сидящий костюм, белоснежная рубашка. Ониксово-черная запонка, выглянувшая из-под рукава пиджака, когда он занял соседний стул и оперся на мраморную поверхность. Вибрация сотового отвлекла меня от разглядывания и спасла от необходимости придумывать не слишком дурацкий ответ.
«10746’».
Нахмурившись, я послала обратно три вопросительных знака.
«Ты спросила, сколько ты стоишь».
Но не в этом же плане… Десять тысяч семьсот сорок шесть… Надеюсь, не рублей? Иначе было бы совсем оскорбительно. Я обернулась к незнакомцу.
– Как считаешь, сколько я стою? Не за ночь, – уточнила, заметив изогнувшуюся бровь. – Вообще.
Вежливую улыбку на его лице сменила тень настоящей – кривоватой, с обаятельной ямочкой на щеке, делавшей его гораздо моложе. Кажется, я ошиблась насчет возраста.
– Интересный вопрос.
Других не держим.
– Мы с моим парнем как раз обсуждали, что моя стоимость выше, чем у твоего угощения, – я повернула экран к собеседнику. – И он прислал мне свою сумму.
– Не много, – галантно поддержал тот меня. – Я бы назвал как минимум миллион.
Вот и я так считала.
«Почему так мало?»
На этот раз эсэмэска пришла незамедлительно.
«Апостроф ты, полагаю, пропустила?»
Пролистав выше, я обратила внимание на пропущенную запятую. Нормальный человек добавил бы здесь букву «к». То есть десять миллионов, а не тысяч? С такой ценой смириться было легче. Не Ван Гог, конечно, но почти какой-нибудь дешевый Пикассо или Тулуз-Лотрек.
«Почему именно столько?»
Против желания я почувствовала интерес. Больно точной была цифра.
«Все остальное вложено».
Экран смартфона загорелся вновь:
«Но если этого недостаточно, могу тебя кое с кем познакомить…»
«Не надо».
Я с трудом удержалась от улыбки. В конце концов, если трактовать его сообщение как «За тебя я готов отдать все до копейки» – а по факту так оно и было… Это даже романтично.
– Прости, но тебя перебили, – сообщила я незнакомцу.
– Значит, моя помощь больше не нужна?
Я нахмурилась.
– Ты мне писала.
– Я не…
– Вчера мне позвонила сестра. Сказала, что у ее знакомой определенные проблемы и что дала ей мой номер. Мы с тобой договорились о встрече. Но раз проблем больше нет…
Значит, вот с кем я переписывалась в WhatsApp. Действительно, кто сказал, что девушка из кафе написала свой телефон? У нее мог быть сообщник. Который все это время сидел рядом и наблюдал за мной… Оставалось только надеяться, что не слышал, о чем мы с Дизом говорили.