Весь день я изводила телефон в ожидании эсэмэски. А потом не выдержала и пошла к нему сама. Выяснить, куда поселили Диза, оказалось несложно – достаточно было сделать лицо кирпичом и сказать, что меня Мартин послал. Постучав и не дождавшись ответа, я осторожно заглянула в комнату.
Комната тонула в полумраке. Диз сидел на кровати, откинувшись к спинке и прикрыв глаза. Он не отреагировал на меня: для демона – проявление доверия. И того, как плохо ему было. Никто из демонологов не задумывается, что ощущает призываемый. Как ломает кости сдерживающий контур, как от защиты выворачивает наизнанку. Диз не испытывал боли, но это не означало, что его тело ее не замечало.
– Я только оставлю это, – предупредила я, ставя чашку на тумбочку.
Пол-литра молока, тройной эспрессо и четыре ложки сахара – не лучшее лекарство от сигилл, но других не существовало. Да и это должно было скорее успокоить меня, чем помочь Дизу. Дать мне повод увидеть его. Даже в таком освещении оставшиеся от порезов шрамы невозможно было пропустить. Лицо казалось болезненно худым, а тишину в комнате нарушало лишь прерывистое дыхание.
Не получив ответа, я решила оставить его одного. Развернулась и уже дошла до двери, когда…
– Я люблю тебя, – внезапно сообщил он.
Хрипло, почти простуженно – но ведь демоны не болеют. Как и гени. Я остановилась, положив ладонь на латунную ручку. Почему он решил это сказать? Узнал, что я слышала тот вопрос?
Помедлив, я подошла и присела к нему на кровать.
Спасибо, Диз, но…
– Нет. Не любишь, – прошептала я, прислоняясь своим лбом к его. Улыбнулась. Искренне и счастливо. – Ты не знаешь, что такое любовь, ты в нее не веришь, помнишь? Но все в порядке. Потому что я верю.
И тебя люблю. Давно и так сильно, что мне многого стоило не сказать это вслух.
А утешение мне такое не нужно. Хотя я его оценила. Как и ответ на записи. Смелая и вкусная? Не так плохо. Главное, правдиво.
Диз открыл глаза и весело хмыкнул:
– Ну да, ты ведь так хорошо разбираешься в своих чувствах. В чужих, должно быть, вообще эксперт. Останься, – попросил он, когда я попыталась встать.
– Уверен?
Никому не нравится, когда его видят слабым, но для демонов это была жизненно важная тема. Свидетелей своей слабости они предпочитали убивать, а не разделять такие моменты с кем-то. Вместо слов Диз поймал мою ладонь и потянул к себе. Намек понят. Я перелезла на середину кровати и устроилась рядом, положив голову ему на плечо. Знакомый запах нарциссов, приглушенный защитной магией, обещал спокойствие и умиротворенность, и вообще Диз рядом ощущался как-то… Правильно. И в то же время невероятно. После стольких недель без него…
Диз провел пальцами по моему запястью, повторяя контур татуировки. Я дернулась:
– Щекотно.
– Это что-то новое. Почему ласточка?
Вместо ответа я пожала плечами. Было неловко говорить о ней. Будто о чем-то личном, хотя я знала, что Диз – возможно, единственный – меня не осудит. Никогда.
– Чтобы не забывать, что когда-нибудь станет лучше? Ну, знаешь, символ надежды. Земля уже близко, весна скоро придет, рано или поздно тебе будет легче, чем сейчас.
Диз снова дотронулся до раскрашенных крыльев.
– У нас она означает нечто иное.
Я удивилась:
– В Аду водятся ласточки?
– Они везде водятся. Психопомпы. Прилетают зимовать. Ты правда ни разу там их не заметила?
Как-то мне не до того было.
– Что они означают?
– Свободу, – откликнулся он. – Есть легенда, что, если упасть ласточке на крыло, можно перелететь с ней через Границу.
Я не удержалась от смешка: хорошее совпадение получилось. Диз повернулся, внимательно рассматривая меня. Вытянул руку, намотал прядь моих волос на палец.
– Ты подстриглась.
Я мотнула головой. Спускавшиеся до подбородка пряди упрямо лезли в лицо. Пришлось высвободить руку, чтобы их убрать.
– Ты это уже видел.
– Одно дело – по «скайпу», в реальности – совсем другое, – он широко улыбнулся. – Никогда не думал, что на самом деле ты кудрявая.
– Просто в Аду сухо, а в ГООУ влажности вообще нет.
Там вообще ничего нет, кроме пустоты. Граница была самой настоящей и самой совершенной иллюзией.
– Подумать только, – протянул Диз, – стоило оставить тебя одну на пару месяцев, как ты обрезала волосы и сделала себе татуировку. Что было бы следующим, если бы я не приехал?
И хотя в голосе его слышался смех, на мгновение я почувствовала себя неуверенно. Глупо и по-дурацки, но… А вдруг его отталкивают татушки на девушках? Что, учитывая его татуировки, было бы жуткими двойными стандартами, но… Опять это идиотское «но».
– Тебе не нравится? Ласточка.
– При чем здесь я? – удивился Диз. – Даже если ты устроишь из своего тела картинную галерею, какое мне до этого может быть дело?
«Спокойно, Наташа, – мысленно напомнила я себе. – Это не значит, что ему на тебя плевать. Это означает, что он ценит твою свободу и уважает твои решения…»
Я вздохнула. Нет, аутотренинг не помогал, ударить его все равно хотелось.
– Пять, – мстительно сообщила я вместо этого. – Я сделала пять татуировок.
– Смело, – оценил Диз. Убрал в сторону мои волосы, открывая шею. – Вторую вижу. Третья?
– Ниже.
Широкий вырез футболки съехал вбок. Я не стала его поправлять. Пальцы с все еще слишком длинными ногтями спустились от загривка к лопатке. Стрела – как символично – была нанесена сзади на плечо. Рядом, у основания шеи, Фабио нарисовал компас. Переводчик и заряженный артефакт переноса на экстренный случай. Последний я надеялась никогда не использовать, первый был удобен, но вспоминала я о нем только, когда люди начинали коситься на нас с Максом, недоумевая, как мы умудряемся общаться на двух языках одновременно.
– Четвертая?
– Ниже, – повторила я.
Футболка упала на паркет. На этот раз пальцы прошлись вслед за бретелькой лифчика. Вверх, вперед и вниз. И опять наверх, возвращаясь туда, где под ключицей чернел полумесяц. Ровно на том же месте, где у него самого была татуировка. Почему-то тогда это казалось очень правильным.
Диз опять промолчал, заставляя гадать, что он на самом деле думал. Одобрял? Нет? Пытался сопоставить картинку с привычной? Я до сих пор иногда удивлялась, натыкаясь взглядом на одну из татуировок, а времени, чтобы сжиться с ними, у меня было больше. Но по его лицу, как всегда, было ничего не понять.
Пока он не наклонился, чтобы меня поцеловать. Когти скользнули, царапая кожу.
– Пятая?
Я думала признаться, что последняя – веточка лаванды – расцвела на щиколотке, скрытой сейчас под джинсами. Но вместо этого посмотрела в зеленые глаза и улыбнулась:
– Ниже.
Глава 4Стеклянные цветы
Утро началось с сердитого жужжания телефона. Не открывая глаз, я потянулась к тумбочке, но вместо этого наткнулась на что-то другое. Кого-то другого. Я испуганно подскочила на кровати и тут же с облегчением выдохнула. Темная шевелюра и татуировка на левом боку идентифицировались моментально. Все в порядке. Можно снова ложиться.
Почувствовав мои намерения, упавший вместе с джинсами на пол смартфон опять завибрировал. Я посмотрела сообщения и тихо выругалась.
«Где ты?»
«У тебя пятнадцать минут до совещания».
Часы показывали две минуты десятого. Спасибо, Макс разбудил. Собрав в охапку вещи, я попыталась перелезть через Диза и не разбудить его. Не удалось.
– Спи, – сонно пробормотал он, ловя меня за руку.
– Не могу. Некоторые из нас работают, знаешь ли.
– Тогда не мешай спать, – велел он и отпустил.
Перевернулся на другой бок и спрятал голову под подушку. Возмущенно фыркнув, я натянула футболку. Вот, значит, как?
Пропуск, в отличие от телефона, никак не находился. Отчаянно чертыхаясь, я сдвинула в кучу его одежду и схватила оказавшуюся под ней карточку.
Девять десять. Пять минут, чтобы спуститься, пересечь двор и подняться на четвертый этаж. Если поспешить, могу успеть.
В дверях я на секунду замешкалась. Вернулась, чтобы поднять с пола рубашку, показала язык кровати и закрыла за собой дверь.
В переговорку удалось вбежать за тридцать секунд до Мартина. Только и хватило времени плюхнуться на стул в углу – места у стола стажерам не положены, и без того желающих хватает – и принять невозмутимый вид.
Занявший подоконник Макс послал мне сердитый взгляд через комнату. Я пожала плечами. Будто случилось что-то особенное. Если бы они с Райли не расстались и рыжая решила бы его навестить, напоминать о собрании пришлось бы уже мне.
Утренний брифинг – не самое интересное времяпровождение, когда находишься внизу карьерной цепи, а самым твоим ответственным заданием пока было рассортировать архив обращений. Краем уха слушая чужие статусы на сегодня, я закатала рукава. Рубашка была безнадежно велика, но внешний вид меня мало волновал. Не после встрепанных волос и осыпавшейся за ночь туши. Сидевший рядом Кай сморщил нос, словно к чему-то принюхиваясь, и, сдвинув брови, посмотрел на меня. Я невинно улыбнулась в ответ.
Использовавшееся Охотниками «око» было настроено на распознавание демонов, а если не на мне, то на рубашке точно еще чувствовался Диз. Его магия, его природа. Иначе с чего вдруг я сегодня вызывала у всех присутствующих такой интерес? Настолько пристального внимания я не удостаивалась с того дня, как сломалась кофемашина и весь пятый отдел искал, кого послать в булочную.
Только от Мартина дождаться реакции не получилось. Мазнув взглядом по серо-желтой клетке, начальник закончил обсуждать вчерашние результаты и только тогда обратился ко мне:
– Наташа…
«А вас попрошу остаться», – мысленно закончила я за него, но напряглась. Либо что-то с Лукасом, либо велят сидеть в офисе и перебирать скрепки – оба варианта были одинаково вероятны.
– В моем кабинете через пять минут. Максен, вас тоже попрошу подойти.
Неужели все-таки первое? Я похолодела. С трудом дождавшись, пока все выйдут, через лабиринт брошенных стульев я пробралась к Максу.