– Почему ты со мной нормально разговариваешь? – не выдержала я тишины.
Не по-дружески, конечно. Но вполне по-человечески.
– Мы с тобой пили, помнишь? – Кай свернул в один из коридоров и достал из кармана джинсов ключ. – И Лукас говорил к тебе не цепляться. Сказал, ты тоже не совсем из этих. Так ведь?
Наверное. Я пристыженно замолчала. Надо же, мой напарник, оказывается, заступался за меня перед другими.
– Ты… Был у него?
– Нельзя. Нестабильный фон, опасно.
Еще бы. Это я представить могла. В том числе из собственного опыта. Сердце защемило. Лукас не заслуживал этого. Замок на старой дубовой двери скрипнул, и Кай распахнул дверь.
– Добро пожаловать в архив.
В воздухе запахло пылью, и я чихнула не хуже Диза, когда он заходил за мной в самые непопулярные секции библиотеки.
– Дай угадаю: уборщица сюда не заходит?
– Не, – Охотник направился вглубь, оставляя за собой яркие следы. – Всё с шестнадцатого года давно оцифровали. Здесь только то, что собирали во времена Ордена и что никому не нужно.
Орден Медведицы. Те, кто победил тринадцать родов и заключил Договор с гени. Интересно, здесь было что-нибудь о Рудольфе Валленштайнере? Я посмотрела на расставленные вдоль стен шкафы.
– И как мы должны здесь что-то искать?
– Ты умеешь пользоваться карточной системой?
– Нет.
В библиотеке ГООУ давно имелся электронный каталог, спасибо библиотекарю – компьютерному гению и немного психопату. Я приуныла. Похоже, если информация о прапрадедушке тут и есть, я ее не найду.
Я должна была это сделать. Тем более Кай прав: нестабильный фон. Людям опасно рядом с ним находиться.
Но я не человек.
Человеком был Лукас, сидевший в одиночестве у себя в комнате. Понемногу осознающий, что потерял не только свою природу, но и семью. Друзей. Коллег. Каково это – чувствовать себя с детства частью чего-то большего и в самый тяжелый момент остаться без них?
За дверью магия бесилась запертым в комнате ветром. Лесным пожаром, достигнувшим точки, после которой его не остановить.
– Как ты?
Глупый вопрос, но другого я не могла придумать.
Прости. Это моя вина. Мне так жаль. Что я могла сказать? Ничего не исправило бы содеянного. И вряд ли его утешит, что теперь он сам сможет швыряться фаерболами.
Лукас сидел на кровати и слепо смотрел перед собой. Замотанное горло. Осунувшееся лицо. Он выглядел человеком – но я чувствовала золото в его крови. Как мое – и немного другое. Это не убивало, не пахло гниением. Чистое. Оно… меняло. Создавало из плоти и глины нечто новое, нечто более сильное. Иное.
– Это всегда ощущается… так? – наконец спросил он.
Я понимала, что он имел в виду. Магию. Силу. Возможности и вероятности, прошлое и будущее, накладывающееся одно на другое. Запахи и вкусы, которых не существует в природе. Образы, дурачащие глаз. Внутренний голос, шепчущий тебе совсем не то, что ты думаешь. Сводящий с ума Огонь.
– Иногда становится легче.
Я не стала добавлять, что для меня этот момент настал спустя два года. И то временами я сомневалась в его наступлении. Лукас выдохнул сквозь сцепленные зубы.
– Уйди, – попросил он. – Пожалуйста, уходи.
Справедливо. Ничего другого я не ожидала. Но все равно, закрыв за собой дверь, не выдержала и опустилась на пол в холодном коридоре. Спрятала в ладонях лицо. Лукас этого не заслужил…
– Никто ничего не заслуживает. Оно просто случается.
Я отняла руки, чтобы увидеть покачивающийся перед глазами платок.
– Просто случается? Или вы вмешиваетесь и делаете, как считаете нужным?
Диана не переменила позы, оставаясь сидеть передо мной на корточках.
– Я была должна его матери. Я была должна его спасти.
– А Лукаса вы спросили? Он считает это спасением? – Нет, конечно. Кого интересует мнение муравьев? – Вы не имеете права так поступать! Не можете вмешиваться, не спросив! Не можете играть людьми, а потом говорить, что так получилось! Не можете ломать чужую жизнь, потому что вам так захотелось!
С каждым предложением я понимала, что говорю уже не о Лукасе… не только о Лукасе. Но остановиться не могла. Все, скопившееся за последние два года, выплаканное в подушку и зарытое глубоко внутри, прорвалось наружу. Хотела высказать Охотникам, что о них думаешь? Поздравляю, Наташа, исполнила свое желание. Надеюсь, тебя оставят после этого в живых.
На лице богини появилось предвкушающее выражение.
– Кто меня остановит?
Оно стало последней каплей. Оно – и платок с выцветшей монограммой «RW».
– Поэтому я здесь? Чтобы вам было кому возразить? Чтобы стало интересней?
Диана легко поднялась на ноги. Отряхнула джинсы. Холодно на меня посмотрела.
– Ты здесь, потому что у тебя есть сердце. И совесть. Потому что ты так решила, – тон не предвещал ничего хорошего. – Мне больше не нужны рабы. Если хочешь – уходи. Но останешься ты здесь добровольно.
Как Макс добровольно? Как Фабио на своей цепи добровольно? Или как… Я помнила, что сказал мне Сереш.
«В самом начале ты мог меня вылечить? Сделать переливание. Убрать драконью кровь…»
«Возможно, – ответил он тогда. – Вероятно. Но им это невыгодно».
Я сдернула с руки браслет, демонстрируя шрамы. Золотой обруч с металлическим звоном упал и покатился по полу.
– А это – на случай, если не оценю оказанную мне честь? Дополнительный стимул, чтобы сделала правильный выбор? Запасной вариант, если я решу не так? Это трусость! Это не добровольность!
Мой крик потонул в тишине, отражаясь от стен. Когда я подняла глаза, Дианы рядом уже не было.
– Не спрашивай, – предупредила я Диза, ныряя в душ.
До самой ночи бродила по городу, пытаясь успокоиться после истерики. Не очень-то получилось. Нельзя было этого говорить. Но… Я посмотрела в зеркало и стерла незамеченное пятно туши на правой щеке.
– Кто в двадцать первом веке пользуется карточками? – пожаловалась я Дизу из-за двери. Пусть лучше считает, что моя досада оттого, что я ничего не обнаружила в архиве. – Я не спрашиваю, зачем Мартину статистика восемнадцатого века, но какой идиот сделал всю систему только в хронологическом порядке? Это нужно знать, когда что произошло, чтобы что-то найти!
Немудрено, что просто так обнаружить одну фамилию во всем этом историческом слое не удалось.
– А если бы мне нужны были, допустим, все упоминания о вампирах? Или торговля запрещенными зельями? Или чье-то имя?
Валленштайнер, например…
Ничего. Я бы ничего не нашла. Даже без сослагательного наклонения. Из комнаты не доносилось никаких звуков, даже банального «угу». И на мое появление Диз не отреагировал. Промокнув волосы полотенцем, я вышла из ванной.
– Ты меня не слушаешь, – констатировала я.
Может, оно и к лучшему. Или нет. Сейчас я бы не отказалась от поддержки.
– Слушаю, – возразил Диз, не отрываясь от компьютера.
Как же. Я забралась на кровать и заглянула в монитор. Что там могло быть настолько интересного?
– Как ты так сделал, что у тебя два графика наложены?
– Про вспомогательную ось ты не слышала?
Честно говоря, нет. Вот к кому надо было полевому отделу с вопросами по графикам обращаться!
– Зато у меня много других достоинств кроме знания икселя.
Главное, чтобы Диз не решил спросить, каких именно. Потому что кроме упрямства и раздражительности, которые едва ли относились к сильным сторонам, я с ходу затруднялась что-то назвать.
Пары минут хватило, чтобы километровые таблицы и чересчур разноцветные гистограммы успели мне наскучить. Подобравшись ближе, я потерлась носом о колючую щеку. Скользнула губами по скуле и спустилась ниже, к шее, слегка прихватывая зубами кожу. Диз отстранился. Вот как? Выждав с полминуты и получив только быстрый перестук клавиш, я ткнула его в плечо. Попробовала закрыть крышку ноутбука, но ее быстро вернули на место.
– Я занят.
Он всегда был занят. Не одним, так другим из бесконечного множества его проектов. Я помахала рукой у него перед носом, заставляя обратить на меня внимание.
– Ты правда хочешь сказать, что между девушкой в своей постели и какой-то хренью в икселе выбираешь иксель? Риторический вопрос, – поспешила я предупредить.
С Диза сталось бы ответить, а в его приоритетах сомневаться не приходилось. На секунду отвернувшись от монитора, он перевел взгляд на меня. Что-то прикидывая в уме, отсутствующе посмотрел поверх очков и вернулся к своему занятию.
– Это бизнес-кейс для «Хантерс». Мне надо закончить к утру.
– Отвлечься ты, конечно, не можешь? Вся ночь потом в твоем распоряжении, работай сколько душе угодно!
– Вопреки сложившемуся у тебя мнению, ночью я предпочитаю спать, а не работать.
Я вздохнула и перекатилась на свою сторону кровати. Если в ход пошли конструкции с «вопреки», дело серьезно.
– Если я прервусь сейчас, потрачу половину ночи, начиная заново. Так мне нужен час, чтобы закончить.
– А что мне нужно, хоть кого-нибудь здесь интересует?! Я от тебя уйду, честно.
– Это твоя комната, – напомнил мне Диз. – Но, если захочешь уйти сегодня, ключ от моей в заднем кармане джинсов.
О такой маленькой детали я не подумала. Уходить из собственной комнаты было бы действительно глупо.
– Я уйду к Максу! – пригрозила я.
Впрочем, чтобы такие угрозы действовали, нужно было хоть раз сдержать слово. И, уходя, не возвращаться. Мы оба это знали.
– За сексом? – только уточнил Диз, исправляя в ячейке формулу.
К сожалению, нет.
– За пивом и сериалами, – буркнула я. – У нас там «Класс» и «Доктор Кто» недосмотренные. Замена неравноценная, но в отличие от тебя они хотя бы не бесят.
Перестав печатать, Диз внимательно на меня посмотрел.
– Что? – под тяжелым взглядом было неуютно, никакая привычка не спасала.
– Жду, когда ты уйдешь, – спокойно пояснил он. – Разложу на твоей половине бумаги.
Я моргнула, переваривая ответ. Зараза. Наглая, смеющаяся надо мной зараза.