– Мои сотрудники не чувствуют себя некомфортно, – отрезал Мартин. – Только те, кого мне навязали.
– Тоже неправильное мышление. Ты не всегда можешь выбирать, с кем тебе работать. Это исключение, а не норма. Но уметь работать должен со всеми.
Мартин повернулся на стуле к ней:
– Тебя укусил Дерек?
– Почти. HR прислал результаты твоего асессмента.
– Детский сад… – вздохнул начальник, возвращаясь ко мне. – Кто организует эту Игру?
– Я не знаю. Она идет по интернету, анонимно. Есть приложение, там появляются задания, пройденные этапы загружаешь в свой профиль…
– Еще лучше.
Похоже, мысль, что по городу бегали толпы непуганых гени, соревнующихся в игре на слабо́, его радовала так же сильно, как меня.
– Телефон, – протянул он мне руку.
В любой другой ситуации я бы воспротивилась: а как же моя личная информация? Фотографии? История переписки? Но сейчас имелась серьезная причина его отдать.
– А… Я? – жалобно поинтересовалась я, положив смартфон на стол. – Что будет со мной? Я оставила в магазине денег, чтобы возместить ущерб…
И ни за что не стала бы ничего красть просто так. Честно. Но вряд ли это кого-то интересовало. Формально нарушение имело место быть.
– Знаю. И только поэтому никто не будет предъявлять к тебе претензии. Свободна. Пока не решу, что с тобой делать.
Понятно. Прощать начальник не собирался. Макс выскользнул в коридор следом за мной.
– Ты сволочь, – сообщила ему я.
Надо признать, ему, судя по виду, было неловко.
– Почему ты не сказала мне?
– А почему я должна была тебе рассказать? – справедливо спросила я.
– Я твой друг.
– Ты следил за каждым моим движением!
– Будто ты этого не знала!
– Но не думала, что до такой степени!
Я проглотила пару едких высказываний. Да, знала. Да, Макс не виноват. Да, Мартин назначил мне его в пару, и хорошо, что его, а не кого-то другого. Но все равно…
– Если бы я тебе рассказала, ты бы стал меня отговаривать.
Что в конечном итоге, возможно, было бы не так плохо. Сейчас я чувствовала себя дурой из-за того, что не пошла сразу к Мартину.
– Конечно, – подтвердил Макс. – Это безумие – ввязываться непонятно во что. Особенно тебе. Как ты вообще сумела сделать иллюзию, чтобы тебя не заметили?
Сложно. Когда, выражаясь языком учебников, перцепция иллюзий у тебя нарушена, свои сплести ты тоже не особо можешь. Ты никогда не знаешь, видишь ты сквозь них, потому что это твое восприятие, или потому что они не сработали, никогда не понимаешь, сколько силы для них нужно. Но когда не можешь сделать ничего своего, можно изменить чужое. У меня был сделанный Дизом браслет, скрывавший от мира мои шрамы. Немного расширить его действие, и… Я передернула плечом. Это «особенно тебе» все-таки задело.
– Я учусь. И с тобой больше не разговариваю!
– Клептомания – это что-то новое, – мягко усмехнулся Диз. – С другой стороны, она объясняет твое пристрастие к моей одежде.
Без телефона найти его оказалось не так-то просто. В комнате было пусто, в IT его сегодня не видели, на крыше никого… А он грелся на солнышке во внутреннем дворе.
Я посмотрела на детскую площадку и отвела взгляд. Мне не нравилось сюда приходить. Перебежать двор утром по дороге из жилого корпуса в офис, смотреть при этом под ноги – это нормально. Но днем сюда приводили поиграть детей. Детей, воспитывавшихся в «Хантерс», детей, чьих родных убили маги или демоны, у которых не осталось в этой жизни никого и ничего из-за них. Из-за нас. Дело было не в ненависти, которую они испытывали совершенно справедливо. Дело было в вине. И как можно было спокойно лежать на скамейке и не замечать их – мне не дано понять.
– Куртку ты сам мне отдал! Ты на меня ее буквально надел!
– Потому что ты в тот вечер мерзла.
Я пожала плечами. Возвращать ее я в любом случае не собиралась. Черная, кожаная, вся в заклепках – мне нравилось, как она на мне смотрелась.
– Потом футболка…
– Мне не в чем было спать. Или ты предпочел бы, чтобы утром Бенедикт наткнулся на меня совершенно голую?
– Кардиган.
– Он так классно подходит к тому платью…
– Четыре толстовки, считая вчерашнюю.
В его голосе появилась заинтересованность: мол, какой повод я придумаю в этот раз?
– Просто потому, что тебя это раздражает, – призналась я.
Диз печально вздохнул:
– Иногда мне кажется, что лучше бы я завел кошку. Они, во всяком случае, не отбирают у тебя половину гардероба.
– Они еще много чего не делают из того, что тебе нравится, – предупредила я. – И потом, ты терпеть не можешь кошек!
– Вот именно.
Я подцепила прядь его волос и слегка дернула.
– Может, тебя еще что-то не устраивает? Давай-давай, я послушаю.
– Всё устраивает, – заверил меня Диз, прикрывая ладонью глаза от солнца.
Потому и не заметил, как от группки катавшихся на скейтбордах детей откололся один и подошел к нам. Да что там, я сама пропустила за шутливыми спорами этот момент.
– Вы демон? – спросил тонкий голосок.
Мальчишке было лет восемь, не больше. Тонкие ручки сжимали скейт, казавшийся размером почти с него. Белый одуванчиковый пух взъерошенных волос, выпяченные губы. Только выражение глаз было не по-детски серьезным.
– Да, – не стал скрывать очевидное Диз.
– Вы убьете меня?
Диз отнял руку от лица и внимательно посмотрел на него.
– Должен?
– Моих родителей убил демон.
Я сжалась. Началось…
– Это печально, – постановил Диз.
По крайней мере он не сказал «бывает» или «мне жаль», в которое ни один из нас все равно не поверил бы. Хотя его ответ подразумевал и то, и другое. Мальчонка беззвучно двигал губами, будто повторяя слова Диза и пытаясь решить для себя, что они значат.
– Так вы убьете меня?
– Только если ты станешь непреодолимым препятствием на моем пути или причинишь непоправимый вред тем, кто мне дорог.
Формулировка была, как всегда, точной и длинной. Такую ребенок будет переваривать долго.
– Надеюсь, до этого не дойдет, – перевел Диз.
– Но вы же демон.
– Что с того?
– Моих родителей убил демон.
Логика здесь была. Железная.
– Если бы твоих родителей убил человек, ты бы спрашивал каждого прохожего, собирается ли он убить тебя?
Такая мысль мальчонке в голову не приходила. Впрочем, многие взрослые до нее тоже не додумывались. Диз вздохнул и поднял голову с моих коленок.
– Ты ведь кикфлип[49] пытался сделать? Не туда доску вытягиваешь. Хочешь, покажу?
Увидев мои приподнятые брови, Диз подмигнул. Где, интересно, он научился кататься на скейте? В Аду? Ребенок долго не раздумывал. Сжал упрямо губы, покосился на меня, считая, видимо, что в моем-то присутствии этот ужасный демон с ним ничего не сделает, и отрывисто кивнул. Вот так. Будь ты хоть трижды выходцем из Ада, знание тайной магии скейтборда перевешивает все твои недостатки. Я покачала головой, улыбаясь. Не прошло и десяти минут, как вокруг Диза крутился не только тот мальчишка-одуванчик, но и половина детской площадки, с открытыми ртами и горящими глазами наблюдая, как скейт делает в воздухе полный оборот, прежде чем Диз приземляется на него. На секунду Диз сделал вид, что теряет равновесие, и преувеличенно замахал руками; с площадки до меня донесся смех. Я машинально потянулась к карману за телефоном – такой компромат пропадает! – но вспомнила, что его у меня отняли. Кто мне теперь без доказательств поверит, что страшный демон так хорошо находит общий язык с детьми?
Разве что Мартин. Начальник неслышно подошел и сел на скамейку рядом. Я исподтишка взглянула на него. Невозмутимое выражение лица и тонкая папка в правой руке. Оставалось только надеяться, что в ней была не бумага для заявления по собственному желанию.
– Уволите?
– Нет.
«Тогда зачем пришли?» повисло в воздухе невысказанным упреком. Мартин спокойно наблюдал за обступившей Диза детворой.
– Сегодня его никто не сопровождает, – «никто за ним не следит» было бы точнее, но я сдержалась. – Не боитесь, что он кому-то навредит?
– Когда ведешь переговоры, надо показывать, что доверяешь партнеру. Даже если это не так, – начальник достал из кармана пачку сигарет и зажигалку, но вспомнил, что находится рядом с площадкой, и с сожалением их отложил. – Откровенно говоря, всем известно: если бы он пожелал, мы бы все были мертвы.
Дизу не пришлось бы для этого и пальцем двинуть. Я знала. Помнила ощущения, когда вместо воздуха в разорванное горло полилась кровь, а он… Сидел в паре метров от меня, положив руки на подлокотник кресла. Чтобы я видела: ему даже не нужно меня касаться, чтобы убить. Я потерла шею и подняла глаза на детей. Такие мелкие, они казались на территории «Хантерс» чуждым элементом. И такие обманчиво безобидные…
– Вы работаете с гени, вы должны знать: то же самое можно сказать о половине из них.
Даже я могла убить Мартина, если бы хотела. Но об этом, наверное, говорить руководству не следовало.
Начальник кивнул, соглашаясь.
– Почему ты говоришь «гени», а не «маги»? Никто с нашей стороны не использует это слово.
Я пожала плечами. Привычка.
– От Диза научилась. Потому что, – в голосе прорезалась давняя уже обида, – когда вы забросили меня неподготовленной в ГООУ – на что вы не имели ни малейшего права, – только он мне объяснял, что к чему.
Впервые за долгое время, чуть ли не в первый раз за все наше знакомство, на лице Мартина промелькнула улыбка.
– Тебе не кажется, что ты слишком часто говоришь людям, на что они имеют право?
До сих пор я считала, что только когда эти самые люди зарываются. Но что именно он имел в виду? Диана ведь не стала бы пересказывать ему наш разговор? Или они были настолько близки?
– Максен тебе бы все объяснил. Нужно было задать вопрос.
Справедливости ради, так оно и было. Но…
– Он не вызывал слишком много доверия.