Я прикрыла глаза и сосредоточилась на ощущениях, пытаясь угадать рисунок. Сбилась, как всегда. Думать не хотелось. Не об Игре. Максимум удавалось вспомнить, что цепочка мокрых следов высохла на ковролине в комнате – но вряд ли в ванной, и рано или поздно кому-то придется встать и вытереть пол. Или что книжку мы все-таки залили…
– Тогда почему для тебя так важно участвовать в Игре?
Я не знала, как объяснить. Открыв глаза, в отместку провела ногтями по его ребрам, по чернильным созвездиям на них: Дракон и Малая Медведица, похожий на арбалет Лебедь и Лира. Россыпь капель, родинками выглядящих на бледной коже, – Лисичка; и Стрела ниже…
– Потому что я могу. Потому что, если я права, с этой Игрой что-то не так. И потому что я подхожу для участия куда лучше Кая, Лукаса, даже Мартина…
– Больше подходишь для работы Охотников, чем сами Охотники?
Я слегка прикусила его плечо. Нечего надо мной смеяться!
– Они люди. Без понятия, как их всех не поубивали – божественная помощь это, удача или что-то еще, – но они слабее.
Что мог противопоставить Лукас тому же друде? Ничего. А вампиру? Мы видели, чем эта история кончилась. Охотники в большинстве своем были людьми. Более уязвимыми, чем гени. И потому погибали. Слишком часто, слишком рано…
– Ты знаешь, что Мартин по их меркам практически старик? Знаешь, конечно…
Это неправильно. Люди не должны умирать, защищаясь от тех, кому им нечего противопоставить. Люди не должны жить в мире, где любой может украсть их волю – просто потому что ему захотелось. Где чужую влюбленность можно заказать у улыбчивой баристы. Где никто не станет считаться с тем, кто слабее…
– Это неправильно, – повторила я вслух. – Не люди должны следить за гени. Гени сами должны останавливать гени, когда те переступают границы…
– В идеальном мире так бы все и было, – заметил Диз.
Но мы жили в реальном. Если бы я попробовала возразить, что это не так, каждый из нас выбирает, в каком мире ему жить, Диз пошутил бы, что моя мания все контролировать достигла гигантских масштабов. А может – что еще хуже, – понял бы все правильно и спросил, означает ли это то, что он думает.
Поэтому я промолчала.
Глава 7Чужие зеркала
– Бред какой-то!
Я сидела на перилах моста и смотрела, как за моей спиной несет свои воды Изар[50].
– Никогда не думала, что в мои обязанности на рабочем месте будет входить самоубийство.
Диз посмотрел поверх солнечных очков на пустую в такой ранний час улицу.
– Не драматизируй. Зато не скучно. Мне на первой стажировке приходилось бегать за кофе и уворачиваться от пресс-папье. Поверь, это хуже.
– Я бы не отказалась от капельки скуки, – проворчала я. – Стоп, серьезно?
Он скривился, вспоминая:
– Отец решил, что пора научить меня смирению, и устроил на лето личным ассистентом к одному из директоров. Через другого директора. Взяв с того клятву крови, чтобы он не смог рассказать, кто я.
Я представила себе Диза, еще более худого и несклепистого, с блокнотом в руке и бейджем на шее, держащегося всегда на шаг позади начальника, предугадывающего каждое его требование и борющегося с острым желанием его прикончить. Трудно было не рассмеяться. Диз широко улыбнулся:
– Ты бы видела его лицо, когда он узнал, кем помыкал.
Еще бы. Думал, что терпел очередного бесполезного сынка-племянника, а на самом деле все это время отдавал приказы демону смерти и ходил по очень тонкой грани. Я все-таки расхохоталась.
– За что тебя так?
– Ни за что. На Земле методы управления весьма ограничены. Нельзя показать такому количеству людей Силу, децимация[51] тоже не считается адекватным методом повышения мотивации персонала… Абигор придерживается точки зрения, что в условиях добровольного найма недостаточно быть чьим-то сыном. Чтобы эффективно править организацией, нужно заслужить их уважение. Начать с самого низа. Показать, чего стоишь.
Я покачала головой. Абигор-идеалист… Не поверю. Хотя, чтобы узнать людей не только с той стороны, которую они покажут начальству, чтобы лучше понять дело… Возможно, идея не была совершенно безумной.
– Сейчас ты скажешь, что на следующее лето он отправил тебя на производство? Как вообще получается, что для демона ты подозрительно часто зависаешь на Земле? В детстве, в каникулы…
– Умею выбирать родственников, – незло усмехнулся Диз. – Тогда Тривии показалось, что будет забавно смотреть, как я пытаюсь приспособиться среди людей.
– А теперь?
Ладно, Кимон или другие его кузены – не та сила, которой Охотники бы испугались. Но если бы Геката решила выпустить его на Землю насовсем, вряд ли кто-то стал бы спорить. Что такое «Хантерс» против древнего божества?
– Теперь она считает, что если я сам принимаю решения, как мне жить, то и в битвах своих должен бороться за себя сам. И ты не угадала. На следующее лето Абигор отправил меня в ассистенты отдела, – вспомнил Диз. – Там было проще: чтобы понравиться людям, было достаточно уметь писать макросы и чинить принтер.
Обаятельная улыбка наверняка тоже не мешала. Особенно в завоевании симпатий женской половины офиса.
– А потом? – полюбопытствовала я.
О семейном бизнесе Диз обычно не упоминал. То ли из-за моего отношения к отрасли, то ли имелось что скрывать. Впрочем, второе было не предположением, а фактом. Дизу было что скрывать. Очень и очень многое.
– Потом я поступил в ГООУ.
– Ага, и все кончилось. Не верю! Ты все время работаешь, и не говори, что только на ваш стартап. Чем ты занимаешься для Абигора?
– Это вопрос от сотрудника «Хантерс» или от моей девушки? – уточнил Диз.
Я задумалась.
– До конца августа – от обеих.
– А с осени?
Вот он, вопрос, которого я вчера благополучно избежала, промолчав. Рано или поздно Диз должен был его задать. Что я выберу, когда лето кончится?
– Не знаю, – призналась я. – Тебя это смущает?
Демон и Охотник. Непримиримые враги. Или по меньшей мере полные противоположности. Клише в книгах, особенно, как утверждал Диз, в моем любимом жанре. Но в жизни такие пары нечасто встречаются. Тому есть причина.
– Должно?
Определенно.
– По-моему, это называется конфликтом интересов.
– Неэтичным поведением – возможно, – возразил Диз. – Конфликта тут нет.
– Конечно. Для этого интересы должны быть относительно равноценными, а ты, выбирая между мной и своими целями, всегда выберешь работу, – пробурчала я.
– Ты преувеличиваешь, Нат.
– Если прямо сейчас к тебе придет Мартин и скажет: оставайся-ка с нами, но с Наташей придется порвать, что выберешь?
Диз закатил глаза, снимая очки и цепляя за ворот футболки:
– Это было бы крайне странное требование. Мартин не предложит подобного.
Я дернула его за рукав.
– Не уходи от ответа! Просто признайся: ты меня бросишь в ту же секунду.
– Не в ту же секунду, – не согласился он.
– Да, ты, как обычно, просчитаешь перед этим все остальные вероятности, но, когда придешь к выводу, что других вариантов нет, все равно бросишь.
Молчание было весьма красноречивым.
– Я же говорила!
– Тебя так радует перспектива или что ты выиграла спор?
Перспектива меня вообще не радовала. Я хорошо помнила зиму. Слишком много места стал занимать в моей жизни Диз. Лишиться его сейчас… Даже думать об этом не хотелось. С другой стороны, если бы мы расстались, я бы долго и горячо его ненавидела, но поняла бы. Целая вечность свободы или девушка, с которой неизвестно, сколько у вас все продлится. Это даже не выбор.
– Тебя это задевает? – невозмутимо спросил Диз.
Мог бы из вежливости сделать вид, что я не права, и он пожертвует всем ради меня. Но нет, я же просила быть со мной честным. Вопрос снова заставил взять паузу на размышления. Любой другой человек наверняка посчитал бы это предательством, но…
– Нет, – решила я. – Наверное, я сама такая же.
Потому что, как бы невозможно сильно я ни любила Диза, у моего отношения к нему тоже имелись границы.
– Даже у меня есть моральные принципы. А ты ходишь слишком близко к черте, где они заканчиваются.
Работа над оружейными артефактами, непонятная двойная игра с Абигором и Южным королем, убийство, договоры на душу…
– Если однажды ты ее пересечешь, я тебя сдам Охотникам. Тебя это задевает? – осведомилась я.
Диз пожал плечами, повторяя вопрос:
– Должно?
Наверное. Хотя бы напрягать. Как он себе представлял такую жизнь? Я, не рассказывающая обо всем, что происходит на работе. Диз, умалчивающий, где и как он нарушает Договор. Бездна доверия. Как быть вместе, постоянно что-то утаивая и находя отговорки?
– Узнаем, – угадал мои мысли Диз.
Хотелось бы верить. Что не только узнаем, но и справимся… Я опять взглянула на воду. Интересно, какая здесь глубина? Наверное, достаточная, раз недалеко электростанцию построили.
– Не передумала?
– Прыгнуть с моста и разбиться? Как можно! Всю жизнь об этом и мечтала.
Забравшись на парапет, я выпрямилась в полный рост.
– Я тебя подстрахую. И мы связаны, – напомнил Диз, подавая руку. – Если разобьешься, я всегда могу призвать тебя обратно. Из тебя получится неплохой призрак.
Я мрачно посмотрела на него. Это не утешало. Совсем. Тем более что, когда ты стоял на перилах, мост уже не казался невысоким. И несмотря на наличие плана, было страшновато. Вдруг не получится? Несмотря на почти два года сосуществования, магии я не доверяла.
– Ты можешь выбрать другое задание, – предложил Диз.
– Игра идет не первый день, и никто не знает, как скоро закончится. Если я быстро не наберу баллы, никуда не пройду, и все это окажется бесполезно.
– Там были задания с тем же количеством баллов.
«Под невидимостью ударить по лицу прохожего» или «Пройтись голым по Мариенплатц, чтобы никто не заметил», например. Хотела бы я посмотреть на того, чья больная фантазия родила эти требования.