Она отошла еще дальше от него.
Эрик покачал головой:
— Спасибо, нет.
— Что-нибудь другое?
Она повернулась и пошла в сторону кухни. Эрик не мог оторвать взгляда от плавного покачивания бедер, кожа брюк делала их еще более соблазнительными, мягко подчеркивая каждый манящий изгиб. Ему казалось, что буквально все в ней сводит его с ума: то, как она говорит и улыбается, то, как ходит, и ее сексуальные бедра.
У обеденного столика она остановилась и оглянулась:
— Я забыла. Вы, кажется, хотели пива, не так ли?
— О, не беспокойтесь!
Ему не нужно было никакое пиво. В чем он сейчас действительно нуждался, так это в холодном душе. Физическое влечение между ними сделалось реальной силой, пробудив у него желание, дремавшее в течение многих месяцев, желание, из-за которого джинсы Эрика начали неожиданно казаться слишком узкими.
Когда они с Эшли прикасались друг к другу и даже еще до этого, он заметил признаки возбуждения не только у себя: у Эшли покраснели щеки, внезапно потемнела голубизна глаз, соски сделались твердыми и отчетливо проступили из-под шелка блузки. Было ясно: Эшли борется со своими чувствами, как ему следовало бы бороться со своими! Они противоположны друг другу. Они принадлежат разным мирам.
Из кухни доносился звон бокалов и браслетов, что заставило Эрика тяжело вздохнуть. Да, слово «привлекательный» больше подходит ей, а не ему. Он не понимал Эшли… или своего отношения к ней? Ему следует уйти и стереть ее из своей памяти.
— Я должен идти, — крикнул он и направился в коридор к двери.
— Я налила вам пива, — сказала она, входя в гостиную с бокалом вина в одной руке и большой пластмассовой кружкой в другой. — Я только что налила его из бочонка. Вы можете захватить с собой, если хотите.
— Я должен идти, — повторил он, но, взглянув на нее, почувствовал, как его решимость слабеет. — Уже поздно.
— Очень поздно, — согласилась она, подходя к нему.
Он оставался неподвижен. Эрик не был одним из тех, кто пускается в бегство при первых же признаках опасности, даже если эта опасность чисто эмоционального характера. Бегство ничего не решает. Ему нужно остаться, взглянуть в глаза сложным чувствам, охватившим его, и попытаться их осмыслить.
В конце концов он решился. Приложив все силы, он сумеет справиться со своим влечением к Эшли. Справиться и, следовательно, проигнорировать это влечение.
Он пошел ей навстречу.
— Пожалуй, я все-таки выпью у вас пиво. Вы часто устраиваете такие вечеринки!
— О нет! Это всего лишь вторая за те три года, что я живу здесь. Вечеринки устраиваются в честь крупных достижений.
Он взял кружку из ее руки, их пальцы соприкоснулись, искра острого ощущения близости пробежала по его телу, и, взглянув в расширившиеся глаза Эшли, он понял, она чувствует приблизительно то же самое. Он отступил, чтобы сохранить расстояние между ними, и тихо рассмеялся над собой. Вот и все, что осталось от умения управлять чувствами!
Казалось, в этом отношении она его превзошла.
— Когда у меня появился первый клиент, — сказала Эшли, окинув комнату взглядом, — я купила бочонок пива, и мы гуляли всю ночь. Теперь, когда я стала одним из директоров фирмы, мы пьем не только пиво, но и вино.
Она подняла бокал:
— Если… нет, когда я добьюсь перевода в Чикаго, будет шампанское.
— Тогда за шампанское, — сказал Эрик, поднимая свою кружку.
— За шампанское.
Он наблюдал, как она делает большой глоток вина, затем отпил из своей кружки. Пиво было холодным, пенистым и резким. Опустив бокал, Эшли облизала губы кончиком языка, и Эрику едва удалось подавить стон. Ему захотелось провести своим языком по этим губам, попробовать их вкус, ощутить упругость и холодность ее губ или, напротив, мягкость и теплоту.
Она перехватила его взгляд, и он резко отвел глаза. Сознание вышло из-под контроля, несмотря на все тренировки. То же самое происходило и с его телом.
Он заставил себя сконцентрироваться на том, что говорит Эшли.
— Вы соперничаете из-за этого перевода в Чикаго с каким-то мужчиной?
— С Джимом. Да. И, возможно, еще с полдюжиной других директоров из различных отделений фирмы. Ближайшие несколько месяцев должны стать решающими. Я обязана произвести потрясающее впечатление на комиссию. Из кожи вон вылезти.
— Звучит интересно, — Эрик не смог удержаться от взгляда на ее кожаные брюки.
Он подумал, что у Эшли, должно быть, очень красивая своя кожа под этой кожей брюк.
Она заметила направление его взгляда и нахмурилась.
— Вы, наверное, думаете, я говорю несерьезно, но я вполне серьезна. У меня нет времени на мужчин, романтические приключения или что-то другое в этом роде. Ни на что, кроме моей работы.
— Я хорошо вас понимаю, — Эрик сам приносил своей работе много жертв в течение долгих лет и, вероятно, еще долгое время будет их приносить. — Когда чего-либо очень хочется, приходится выбирать. Иногда этот выбор означает отказ от удовольствий.
О, если бы он мог убедить в этом свое тело!
— Именно так, — сказала она не без некоторого энтузиазма. — Я хочу сказать, это не значит, что время от времени меня не привлекают мужчины…
Она остановилась, ее взгляд был прикован к его лицу. И все же ей удалось, отрицательно покачав головой, отвести взгляд в сторону.
— Но не сейчас. Сейчас я не могу себе этого позволить.
— Вы стремитесь к поставленной цели, я вас понимаю.
— Да, — она отвернулась и подошла к столику с бутербродами. — К примеру, — сказала она, отламывая кусочки от печенья и других остатков угощения, которые еще не успела поставить в холодильник, — если бы мне случилось завязать какие-то отношения с мужчиной, ему бы хотелось быть постоянно со мной, он бы ревновал меня ко всему тому времени, которое я провожу в офисе, и его расстраивала бы та работа, что я беру на дом, и притом довольно часто. Вскоре мы начали бы ссориться, и, в конце концов, все завершилось бы жутким крахом.
— Жутким и полным крахом, — согласился он. — Точно таким же крахом, каким закончились бы и мои отношения с женщиной, не уяснившей, чего я ищу в жизни. Любая связь подразумевает слишком много осложнений. Лучшее, что можно сделать, — это избегать подобных ситуаций.
Эшли пристально посмотрела на Эрика. Он все понимает. Но почему же, подумала она, ее одолевают странные сомнения, и почему она так смущена? И так разочарована его ответом!
Эшли надкусила морковку, положила в рот несколько картофельных чипсов и сделала еще один глоток вина. Чарли был прав. Это хорошее вино. Выдержанное.
Крепкое.
Она ощутила легкий гул в голове. Кроме того, она чувствовала на себе пристальный взгляд Эрика, когда потянулась за чипсами. Эшли теряла нить происходящего — зачем она все это делает: ест, пьет? Ее подташнивало, и любая еда была совершенно не логична, так же, как и алкоголь, сладковатый, расслабляюще-отупляющий.
Так же, как и Эрик Ньюмен.
И все же она хотела узнать его лучше. Ей хотелось получить возможность понять, что именно делает его столь привлекательным. Она медленно направилась к нему.
— А чего вы ищете в жизни, мистер Эрик Ньюмен?
— Постижения истины.
— Постижения истины?
Эшли могла понять потребность в любви, возможно, лучше многих других. Или стремление к финансовому успеху. Или к славе. Но постижение истины… это какая-то абстрактная философская цель, в ней отсутствует конкретная суть, нечто ощутимое.
Шаг за шагом она подходила все ближе.
— А как вы узнаете, что достигли этого самого постижения истины?
Он усмехнулся гортанно, взглянув на нее утомленным взглядом.
— Я полагаю, что как только вы постигаете истину, вам это сразу же становится известно.
— Думаю, это весьма разумный ответ, — она рассмеялась громче, чем нужно, и поняла, что пьяна.
А как же иначе? В противном случае, она не стала бы заигрывать с опасностью. Эшли остановилась прямо рядом с ним.
— А что значит быть ниндзя?
— Ничего похожего на то, что обычно можно увидеть по телевизору или в кино.
— Так вы тот самый ниндзя, который работал на полицию? — она приближалась, дразня его. — Вы тот, кто стремится сделать этот мир чище, чтобы в нем могли обитать бедные и беззащитные девы вроде меня?
Он кашлянул, вздохнул и спросил:
— Разве вы беззащитная дева?
— Ну конечно, — Эшли знала, что терзает его, но теперь это казалось ей вполне справедливым.
В течение нескольких последних ночей она сама терзалась мыслями о нем.
— Вы спасете меня?
— От чего?
— От вас.
Она прикоснулась ладонью к его груди и ощутила тепло мужского сильного тела и биение сердца. Эшли собиралась лишить его уверенности в себе, но сама же попалась в собственную ловушку.
Отдернув руку, она повернулась и сделала шаг назад.
— Зачем вы приехали в Анн-Арбор?
— Это хороший город, не слишком большой и не слишком маленький. По своим прежним университетским связям я знаю многих людей в этом городе, и у меня уже есть несколько учеников для моего додзо. Ну, а почему переезд в Чикаго так важен, для вас?
Она была рада, что он задал этот вопрос. Ей необходимо было напоминание.
— Потому что с десяти лет Чикаго стал моей целью. Этот город — то обещание, которое я дала.
— А если вы не добьетесь желаемого?
Эшли никогда не позволяла себе принимать во внимание такую возможность.
— Я добьюсь, — твердо сказала она.
— В таком случае вам нужно как можно чаще носить все эти очаровательные вещи, — широко улыбнулся Эрик, оглядывая ее с ног до головы.
Она тоже оглядела себя и провела рукой по мягкой коже, покрывавшей ей бедра.
— Я не понимаю, — сказала она, хмурясь.
— Ну, если вы собираетесь из кожи вон вылезти, как вы сами это определили, я не думаю, что вам после достижения цели понадобятся эти восхитительные штанишки или, по крайней мере, что они будут вам так же по фигуре, как сейчас.
Его взгляд переместился с бедер на ее лицо, и в течение очень короткого мгновения Эшли видела грубое мужское желание в его глазах. Потом Эрик глубоко вздохнул и поставил свою почти пустую кружку на ближайший столик.