Скажу честно, даже мне делается интересно — в конце, на том месте, где русалочка решает выброситься в море и не убивать своего возлюбленного. В этой версии она так картинно рыдает с кинжалом в руках, голая и мокрая, что мне даже становится ее жаль.
И да, в этой версии корабль принца тонет вместе с ним и его молодой женой. А русалочки, готовой спасти возлюбленного, больше нет, потому как она уже стала пеной морской. Все умирают. Занавес.
— Мне кажется, конец там был немного другой, — задумчиво говорит Дамиан, глядя, как потрясенные зрители понемногу покидают зал.
— Угу. И я даже знаю, кто его изменил.
Дамиан удивленно смотрит на меня, но сказать ничего не успевает: в дверь стучат, и когда я открываю, готовая прогнать назойливого писателя к черту на рога, вместо него мальчишка-лакей передает мне приглашение пройти за кулисы. Лично мне, Дамиан может остаться, потому что королева Изабелла желает видеть только принцессу Виолу.
— Ты одна никуда не пойдешь, — тут же объявляет Дамиан.
— Я одна никуда не пойду, — повторяю я мальчику.
Тот пожимает плечами — дескать, «не мое дело» — и ведет нас за кулисы, в святая святых сиернского театра.
«Святая святых» находится в здании за сценой. Я насчитываю три этажа: длинные узкие коридоры, время от времени прорезаемые светом фонарей сквозь узкие окошки. Ряды дверей, наверное, в гримерные, напоминают общежитие Дамиана. Что меня удивляет: идеальный порядок и тишина. В коридорах пусто, за дверьми слышны только приглушенные голоса — специально приглушенные: «тише-тише» раздается, стоит говорящим расслышать наши шаги. Атмосфера в целом напряженная, что меня удивляет: я всегда думала, что в гримерках актеров черт знает что творится. Во всех фильмах так показывают, и в паре книг я описания встречала. Здесь — как на кладбище, и так же мрачно.
Мы поднимаемся по мраморной лестнице наверх: мальчик-провожатый замедляет шаг и начинает красться на цыпочках. А когда стук моих каблуков раздается по мрамору — я схожу с узкого бордового ковра, которым застелена лестница, — мальчишка вздрагивает, оглядывается на меня и прижимает палец к губам.
— А что? — шепчу я. — Мы разбудим монстра?
Дамиан за моей спиной тихо смеется, а мальчик в ужасе смотрит на нас и ступает еще тише. Наверное, будь его воля, он совсем бы исчез, стал невидимым, а лучше и вовсе растворился в воздухе.
Мы приходим к единственной двери в коридоре на третьем этаже. Мальчик останавливается перед ней, мнется…
— Королева здесь? — интересуюсь я. В полный голос.
Мальчишка снова делает знак — мол, тише — и скребется в дверь. А потом, не получив ответа, приоткрывает ее и отскакивает в тень коридора. Пожав плечами, я шагаю вперед, собираясь зайти, но Дамиан меня обгоняет. В итоге перед дверью образуется небольшая давка, потому что мы с Дамианом пытаемся зайти одновременно, но дверь тяжелая, открывается не полностью, на полпути ее заклинивает, и она печально скрипит на несмазанных петлях. Очень мрачно, прямо как в фильмах ужасов. Сразу ясно, что мы идем к тому самому монстру, которого здесь так боятся разбудить. Призрак театра.
Дамиан наконец отпихивает меня от двери, заходит первый и останавливается на пороге.
— Я звала не тебя, — недружелюбно говорит ему усталый голос Изабеллы. — Выйди, мальчишка, и закрой за собой дверь.
Дамиана это нисколько не смущает.
— Вы звали Виолу, и я хочу знать зачем.
— Я тоже! Тоже хочу! — восклицаю я, выглядывая из-за плеча Дамиана. Мне открывается темная комната с одной-единственной зажженной свечой у громадного зеркала да уютными креслами и диванчиком у стеклянного столика, на котором стоит внушительная корзина спелых ароматных яблок. Мне тут же хочется съесть хотя бы одно, но я вспоминаю вкус комплексного и дополнительных противоядий, и аппетит пропадает.
Дамиан двигается так, чтобы полностью закрыть меня, а сидящая у зеркала королева Изабелла устало вздыхает.
— Клянусь, я хочу только поговорить. И не желаю зла ни тебе, ни Виоле.
Дамиан еще какое-то время сомневается, но я стучу его по плечу и говорю, что мне надоело стоять на пороге и к тому же это невежливо — вся эта ситуация.
— Хоть кто-то здесь помнит о манерах, — улыбается одними губами королева, когда Дамиан меня пропускает. Дверь закрывается, оставляя испуганного мальчишку-слугу в коридоре. А я немедленно прохожу к уютному диванчику — он к зеркалу ближе всего.
Изабелла выглядит плохо. Сумерки многое скрадывают, но тени под глазами и нездоровую бледность убрать не могут. Этим она очень напоминает мне Дамиана, так что я, забыв о манерах, спрашиваю:
— У вас все в порядке?
Королева, прищурившись, смотрит на меня и надменно поднимает подбородок. Если и не в порядке, понимаю я, она ничего не скажет. Ну конечно, не думала же я, что она станет жаловаться?
Дамиан, поколебавшись, садится на диван рядом со мной — чинно, руки на коленях. Почему-то мне кажется, что стоит Изабелле хоть что-то попытаться наколдовать, эти спокойные расслабленные руки разобьют ее заклинание в мгновение ока.
Королева очень показательно не обращает на Дамиана внимания.
— Я хочу тебя предупредить, Виола. Я перед тобой в долгу: ты спасла мне жизнь, и я хочу ответить тем же, — спокойно, точно сводку погоды, объявляет она. — Не езжай в Зачарованные Сады.
— Почему? — удивляюсь я. Королева серьезна, но это же смешно: мама что, убьет меня? Проклянет? Глупости какие. Признаю, у меня странная мама, но она любит меня. По-своему.
Изабелла устало прикрывает на мгновение глаза.
— Я не могу тебе ответить, — поколебавшись, говорит она. — Разве что… Ты встретишь там… человека, который заберет все, что тебе дорого, все, что ты любишь. Он не станет тебя убивать, но иногда, — ее голос дрожит, — иногда такая жизнь хуже смерти. Не езжай в королевство фей.
Я молчу: королева серьезна, а когда тебе серьезно говорят, что то, что ты любишь, у тебя некто заберет… как-то начинаешь беспокоиться.
— Как Виола может это сделать? — тихо говорит вместо меня Дамиан. — Она принцесса фей. Как принцесса может избегать своего королевства?
Изабелла холодно смотрит на него.
— Не мне тебя учить, как принцесса, — выделяет она, — может избегать своего королевства. Ты любишь ее, Дамиан? Увези ее — далеко, туда, где ее никто не найдет.
— Погодите, — встреваю я. — Ваше Величество, но какой такой человек попадется мне в Зачарованных Садах? Там живут только феи.
— Не только. — Изабелла снова закрывает глаза: значит, я ей надоела. — Все, девочка, я не скажу больше ничего. Я предупредила — и ты услышала. Сейчас — уходите.
Аудиенция окончена.
Дамиан встает первым, я — следом. Но уже на пороге останавливаюсь.
— Ваше Величество?
Она открывает глаза и равнодушно смотрит на меня.
— Как там Томми? — не говорить же, что я периодически вижу, как он превращается в белого кролика и от кого-то убегает. — Мы можем как-нибудь приехать его навестить?
Странно, но я уверена, что на мгновение — одно-единственное мгновение — лицо Изабеллы ее предает, и сквозь маску равнодушия и отстраненности проглядывает страх. Точнее, ужас. Хм, да нет, наверное, показалось — вот уже королева по-прежнему спокойно смотрит на меня как на насекомое. Конечно, она же ненавидит красавиц, а я сейчас красива.
— С ним все хорошо. — Она отворачивается, а Дамиан берет меня за руку и выводит из комнаты.
По дороге во дворец мы спорим.
Дамиан крайне редко мне перечит и уж тем более не повышает голос, но на этот раз он просто рогом уперся: раз королева сказала, что в Садах опасно, значит, там опасно.
— Ты никуда не поедешь, Виола. Я тебя никуда не пущу.
— Ну-ну, посмотрим, как ты скажешь то же самое моей маме, — фыркаю я. — Дамиан, это глупо! Какой такой человек может что-то там у меня забрать? Кому это нужно? У меня даже врагов нет!
И осекаюсь, вспомнив, как во сне тип в маске обещал, что заберет у меня Дамиана. Но это странно: то, что мне дорого — Дамиан? Да, мне будет грустно, если мы расстанемся. Какое-то время. А потом…
Я поднимаю голову и смотрю на Дамиана, яростно доказывающего, что меня везде поджидают дикие опасности и только он сможет меня от них защитить.
…А потом найду себе другого, менее требовательного, готового отпустить меня, если захочу, готового делать то, что я захочу, тоже красивого, и чтобы всегда был рядом…
Какой-то странный у меня нынче список черт идеального принца.
— Дамиан, я давно хотела тебе сказать, — решившись, начинаю я, но Дамиан, побледнев, мотает головой.
— Виола, молчи. Я тебя в любом случае увезу.
— Куда?!
— Туда, где ты будешь в безопасности. И не спорь!
— Дамиан, да послушай же…
Дамиан ничего не желает слушать. Он отворачивается, зло гипнотизирует занавески, а потом и вовсе исчезает из кареты — на том месте, где я говорю, что уже взрослая, самостоятельная и не дам никому, даже моему парню, умалять мою свободу выбора. И вообще я сама могу за себя постоять.
Очень мило — в прямом смысле сбежать от разговора. Очень ярко это, мне кажется, кое-кого характеризует.
Во дворце Ромион заглядывает в мою спальню, как раз когда я в профилактических целях бью коллекцию хрустальных бабочек с каминной полки. Бабочки кончаются, Ромион встречается со мной взглядом и с радостной улыбкой объявляет, сколько каждая бабочка стоила и какой счет придет завтра утром маме в Зачарованные Сады.
К сожалению, он успевает увернуться, а потом и закрыть дверь, когда я швыряю в него подушкой.
Спать я ложусь в скверном настроении, порезавшись, пока пыталась убрать осколки бабочек с пола. Да, пришедшие по приказу Ромиона горничные справляются с этим лучше. Они же набирают воды в ванную и оставляют мне чистую сорочку. И проветривают комнату. И приносят с кухни успокаивающий настой. Ни черта он не помогает — я еще час, наверное, ворочаюсь, репетируя будущий разговор с Дамианом.
Зато потом мне снится на диво прелестный сон: