Большая Т с Джулией вместе всегда — они подруги с детства. По понятным причинам популярны в классе — их просто невозможно не заметить, а потом забыть. С их мнением считаются все, даже учителя. Даже тот самый Он, успешно проделавший путь от новенького до лидера класса… Впрочем, новеньким он был года четыре назад. Или уже пять?
Обычно около наших королев отирается парочка шестерок разного пола — но сейчас их что-то не видать. А, ну конечно, физрук же всех гоняет строевым шагом маршировать под музыку. Выпускную линейку репетируем. Наша директор решила начать пораньше, чтобы через год уж наверняка никто не споткнулся и с шага не сбился. Мы же одиннадцатый класс, никак свободы не дождемся — ну вот нам под конец школа и показывает, что она еще с нами может сделать. Например, заставить мерить шагами стадион под бодрый хор «Все мы маленькими были». Скука смертная — хуже, чем алгебру решать, вот я и сбежала.
Большая Т роняет мою тетрадь и с ленцой скользит по мне равнодушным взглядом. Я вскидываю брови:
— Что?
— Русский мне когда пришлешь? — фыркает она.
— После дождичка в четверг. — Я забираю тетрадь и кидаю ее вместе с планшетом в сумку. — Чего вам?
— Смелая? — усмехается Т, а Джулия вдруг ловит меня за руку.
— Симпатичный браслетик. Где купила?
Ч-ч-черт!
— Отец из командировки привез, — вру я, вырывая руку, но Джулия держит крепко.
— Тебе он не идет.
— Тебе тоже не пойдет. — Мне наконец удается освободить руку, и я быстро встаю, но отойти далеко не успеваю.
Джулия капризно требует:
— Та-а-ань, отними!
Большая Т морщится, закатывает глаза, но ловит меня и принимается грубо сдирать Дамианов браслет. Я даже не вырываюсь — бесполезно. Зато прокручиваю в голове все возможные моменты, когда Джулия может свалиться с ее ходулей, которые она обзывает шпильками, и потерять косметичку, куда она все отнятое складывает.
— Ай! — взвизгивает вдруг Большая Т и отшатывается. — Он током бьется! Ты почему мне не сказала? — И да, это она мне.
Я молча потираю руку, пока Джулия возмущенно тянет:
— Вот жабы пошли, уже браслеты на сигнализацию ставят…
Ждать, что они еще придумают, у меня нет никакого желания — я вешаю сумку на плечо и тащусь обратно в класс.
— Эй, тебя на вальс зовут! — кричит мне вслед Большая Т. -Только посмей снова не явиться! Я тебя опять три часа ждать не буду, поняла?!
Да ладно, прошлый раз всего-то полчаса меня все ждали. Подумаешь! И всего за полчаса ведь нашли — в лаборантской. Дамиан как раз объяснял, как сделать из жженого сахара живую змею…
— Интересно, кто тот бедняга, которому придется с ней танцевать? — усмехается Джулия.
— Да ей снова пары не найдется, — отзывается Большая Т.
— Ну еще бы, такой-то уродине… Эй, Жаба, а если браслетик отдашь, я тебе кого-нибудь взамен подыщу! Хочешь?
Я не оборачиваюсь, а Джулия, конечно же, смеется. На самом деле это действительно унизительно — сидеть на скамеечке в актовом зале, пока остальные будут романтично вальсировать… А и ладно! Буду алгебру делать… Или можно поглазеть на того несчастного, которому придется танцевать с Большой Т. Она тоже, мягко говоря, не красавица, но кавалера находит просто: щурится, гипнотизирует наших парней минуту, потом подходит, цапает за руку — и не отвертишься. Никто даже не пытается.
На стадионе кто-то включил вместо слезливо-сладкого «Первоклашка-чебурашка» более подходящую всеобщему настроению «Достала родная школа!». Под нее оставшиеся «штрафниками» мальчишки (девочки убежали готовиться к танцам — переодеваться и брать искусственные цветы и жезлы: перед вальсом планируется танец муз) весело кривляются, имитируя строевой шаг. Физрук, ругаясь, пытается образумить стереосистему. К нему уже бежит настройщик на пару с завхозом, а я останавливаюсь у дорожки в школу и со стороны наблюдаю. Мне торопиться незачем: в музы я, по общему мнению, не гожусь, вальсировать, конечно, тоже не придется, а возвращаться к интегралам не хочется совершенно. О, может, Дамиан еще на связи? Я вытаскиваю планшет, жму на скайп, но тот ярко мигает рекламой и не хочет показывать моего принца. Жаль…
Хм, а может, в столовую зайти? За лето они, наверное, уже отошли от майского скандала, когда я мух в чай покидала. И совсем не моя вина, что половина этих мух не захлебнулась и не сварилась, а, освобожденная, полезла спасаться в носы комиссии из РОНО. Скандал вышел знатный, да… Пожалуй, от столовки я все-таки воздержусь.
Ладно, значит, танцы… Когда-нибудь я их, наверное, полюблю. Когда-нибудь, когда Дамиан додумается меня пригласить и закружит… Вот, как Савченко кружит сейчас Женю в коридоре. И да, они всем потом скажут, что просто репетировали, что они пара только в танце… и так далее. Но все же видно, и не только мне.
На скамейке в актовом зале я снова сижу одиноко (что-то меня на лирику потянуло), грызу карандаш, морщусь от громкой музыки… Зато две из пяти задач по алгебре все-таки сдаются. А тем временем тот самый Он в шутку придумал репетировать с девчонками подъем (или как это правильно называется, когда партнершу за талию в воздух поднимают?). У Него это более-менее изящно получается (хотя я вспоминаю, как Ромион делал так же со мной, и сразу перестаю завидовать). Девчонки визжат, парни их кружат — без музыки и учителей, но от этого только веселее. И уж точно свободнее. И все идет прекрасно, пока в очереди желающих быть поднятыми сильными руками Его не вырастает Большая Т. Он замирает, озадаченно глядя на нее, а Т скалится, и весь ее вид говорит: «Только попробуй меня проигнорировать».
Я снова возвращаюсь к задаче — ясно же, сейчас будет драка. Но нет, минут пять спустя раздается визг и гогот парней — это мальчишки вдесятером подняли Большую Т и раскачивают, а та визжит, как поросенок.
Им весело, с завистью думаю я. Им всегда весело, но стоит только мне подойти и, допустим, встать в ту же девичью очередь к Нему, как меня «тактично» не заметят. Между мной и классом — словно стеклянная стена, всегда была и всегда будет. Поэтому я очень хорошо понимаю Дамиана, которого точно так же травят в его школе. Только он всего лишь бастард, а я жаба, бельмо в глазу и учителей, и одноклассников — моего языка они все-таки боятся, а потому меня предпочитают не замечать. На учителях это, конечно, не срабатывает (они отлично вызывают меня к доске на самые сложные задания) — зато прекрасно работает на одноклассниках. А Дамиан еще удивлялся, почему я так комплексую из-за своей «жабости». Вот что бывает с уродливыми людьми — по крайней мере так я думала раньше. А сейчас мне кажется: вот что бывает с теми, кто отличается и не хочет прогибаться под остальных. Все равно я не стала бы такой, как Венька, наш главный ботаник. Он решает домашние за весь класс (исключая, естественно, меня) и бегает как собачонка за Ним и его компанией. Зато сейчас у него есть пара для вальса, а у меня нет.
Сделаем вид, что меня это не волнует.
Парни находят медленную музыку (вроде бы для танца муз), в шутку разбиваются на пары и принимаются сначала со смехом кружить друг друга, потом — девчонок. Я поскорее утыкаюсь в тетрадь — потому что да, мне завидно.
И под танец иксов с игреками временно перестаю замечать, что происходит вокруг, — а зря, потому что музыка не стихает, но смеха уже не слышно. Атмосфера вдруг из веселой становится удивленно-напряженной (что очень подходит моей математике). А когда надо мной вдруг нависает тень, я только сжимаю зубы. Ну чего, чего вам опять надо?
И тут мне на решение ложится рука ладонью вверх, и знакомый голос звенит по актовому залу, органично сплетаясь с музыкой:
— Моя леди удостоит меня танцем?
Я поднимаю голову, встречаюсь взглядом с Дамианом… И целое мгновение мне хочется закрыться от него алгеброй: «Нет, я занята».
Наверное, Дамиан это понимает, потому что сам берет меня за руку, сам поднимает со скамьи и ведет в центр зала мимо обалдевших одноклассников. А там, обняв и лишь мгновение прислушавшись к музыке, кружит, как я и мечтала…
Нет, я, конечно, хотела, чтобы он меня однажды пригласил, — но чтобы мои мечты исполнялись так стремительно!..
Минуты не проходит, как нас уже снимают на камеры смартфонов, а я с опаской бросаю взгляд на одежду Дамиана. Уф, слава богу — уже не «чокнутый ролевик». На Дамиане черные джинсы и рубашка, и все это подозрительно напоминает его обычный наряд «брюки-и-сорочка». И на том спасибо.
Дамиан ловит мой взгляд, сверкает улыбкой, а потом еще и объявляет (точнее, добивает):
— Я решил не выделяться.
— Умница, — выдыхаю я, и больше ничего сказать не получается, потому что он явно еще и решил блеснуть своим искусством танцора: меня подбрасывают в воздух, потом ловят и кружат, снова кружат…
Когда мы танцевали с Ромионом на лебедином озере, я была красива, а Ромион — мастер музыки. С ним все эти пируэты наверняка выглядели (и уж точно чувствовались) естественно. Сейчас же… Боюсь подумать, как это выглядит сейчас. Знаете, наверное, как если бы большую лягушку в воздух подбросить. Она лапы растопырит, морда обалдевшая — а тут еще вспышки фотоаппаратов…
Где-то минуты через три я понимаю, что с меня хватит.
— Дамиан, довольно!
Он изумленно смотрит на меня, обезоруживающе улыбается и быстренько закругляет танец — конечно же, церемонным поклоном вкупе с поцелуем моей руки, которая всем кажется перепончатой лапой.
Тут и музыка как раз смолкает, и мы остаемся в полной, изумленной тишине: я в центре внимания одноклассников. В голове проносится мысль: ну ты же сама хотела, чтобы тебя заметили.
Дамиан шагает вперед, аккуратно задвигает меня за спину и улыбается моему классу — как улыбается непокорным демонам, мечущимся по пентаграмме.
— А ты вообще кто? — выдыхает один из «демонов», и я понимаю: пора сваливать. Срочно.
Дамиан хмыкает, всем видом показывая, как он тут выше всех — особенно всех мужского пола. У него получается: он и впрямь выше, а уж статью своей королевской… Блин, он сейчас ляпнет про королевство! Что-нибудь вроде «Я советник Его Величества, правителя Сиерны» (да, по демоническим вопросам; у Ромиона губа не дура).