— Мне тоже не нравится. А знаешь, я могла бы быть красивой и желанной, если бы одна вредная колдунья меня не заколдовала. И если я сделаю так, как ты хочешь, я буду лягушкой всю жизнь. Как ты думаешь, я хочу быть лягушкой всю жизнь?
Он в ответ смотрит на меня, но уже не так уверенно.
— Я найду способ тебя расколдовать.
— Не найдешь. Его не существует. Только поцелуй влюбленного в меня принца. Настоящая любовь, — улыбаюсь я. — Ты влюбишься в меня, Ромион?
Он долго молчит. Потом, тоже отведя взгляд, начинает:
— Розалинда…
— Хватит, — перебиваю я. — Твоя мачеха — сам с ней и разбирайся. У меня еще жизнь впереди, и я не хочу видеть в этой жизни тебя. Отпусти меня, пожалуйста.
Он убирает руки и, когда я встаю, чтобы уйти, говорит мне вслед:
— Я так и думал.
Всю дорогу до плаца, где тренируются мальчики, я иду за Габриэлем и пытаюсь выкинуть этот разговор из головы. Что Роз меня хорошо подставила, я уже поняла. Странно одно: Роз не злая, а очень даже жалостливая. И я уверена, поговори Ромион с ней, она бы согласилась помочь. Если отношения сиернской королевы с наследником здесь ни для кого не секрет… Поведение Роз вызывает у меня большие вопросы. Ее у этих гоблинов случайно не заколдовали? Может, побочное действие какого-нибудь приворотного зелья, которое гоблинский король под шумок дал ей выпить?
— Габриэль?
— Да, принцесса.
— Скажи, Роз не вела себя… странно последнее время?
— Нет, ваше высочество, — Габриэль даже не оборачивается.
— Хм, а скажи, она давно хотела стать актрисой?
— Не знаю, ваше высочество. Принцесса со мной своими мечтами никогда не делилась.
Я ускоряю шаг и снова иду с рыцарем рядом.
— Знаешь, я тут пытаюсь вспомнить, когда моя сестра полюбила театр… И у меня не выходит. Ей всегда больше нравились балы.
Габриэль молчит — сама невозмутимость.
— И тут это желание играть на подмостках… Тебе не кажется это странным?
— Не понимаю, о чем вы, ваше высочество, — его голос звучит так, что становится ясно: отстань, дорогая принцесса. Пожалуйста. Просто отстань. Перестань задавать неудобные вопросы.
— Габриэль, а ты не знаешь, с Роз можно как-то связаться? В какой театр она отправилась? — Мне тут же кажется странным, что сестра об этом не сказала. Это совершенно на нее не похоже… И я ведь не спросила. Впрочем, после той последней вечеринки…
Рыцарь резко останавливается.
— Ваше высочество, что вы хотите сказать?
Я смотрю на него и понимаю, что этот сказочный мир отчего-то уже не кажется мне таким безопасным.
— Мою сестру заколдовали?
Габриэль молчит. Достаточно долго, чтобы я успела испугаться. Но потом он коротко улыбается — и меня отпускает.
— Конечно нет, ваше высочество. Я бы знал. С вашей сестрой все в порядке. И уверен, она скоро о себе напомнит. Сама.
— Да, — задумчиво киваю я. — Да, ты прав. Это было бы на Роз похоже…
— Идемте, ваше высочество?
Я снова киваю. А пару минут спустя, когда выходим к плацу, все сомнения вылетают из головы. Им просто не остается места: мальчики фехтуют, и это настолько лучше того, что показывают в исторических или приключенческих фильмах, что я довольно долго просто смотрю, улыбаясь, и представляю, что кто-нибудь из них сражается за меня. Не насмерть, а, например, на турнире. Ах да, мне же тогда нужно будет сплести кружевную ленту…
Ищу глазами Дамиана. В первом ряду нет — зато Вейл салютует мне мечом. Позер! Во втором ряду тоже нет…
— Заблудилась, принцесса?
Я оборачиваюсь и ошеломленно смотрю на… Пожалуй, если скрестить гнома с минотавром, что-то такое как раз должно получиться…
— Девочкам здесь не место, — мычит оно и угрюмо отодвигает меня в сторону, идя к плацу.
— Где Дамиан? — кричу я ему вслед, и минотавр-полукровка оборачивается. Какое-то время он бессмысленно смотрит на меня. Потом его глаза наливаются кровью, и я успокаиваю себя тем, что быки вроде дальтоники, потому что туника на мне сегодня красная.
— Простите, я сейчас уйду, просто скажите, где мне искать…
Минотавр говорит. Между ревом и нецензурной лексикой на повышенных тонах я ничего не понимаю и, когда полубык наконец выдыхается и отворачивается, беспомощно поворачиваюсь к Габриэлю.
— В карцере, — спокойно отзывается тот. — Мастер Муол сказал, что Дамиан в карцере.
— Это был учитель?! — изумляюсь я, но мои слова заглушает еще один дикий рев, и я на всякий случай отпрыгиваю Габриэлю за спину. Но ничего страшного не происходит: просто Минотавр носится по плацу, распугивая фехтующих. Кажется, здесь намечается турнир: все против Минотавра, и я даже знаю, кто выиграет. Здесь все-таки должен быть лазарет и хорошие лекари, иначе вся мужская половина моего класса отправится на какой-то там праздник на костылях.
— Мы идем в карцер, принцесса? — спрашивает Габриэль, когда я направляюсь к дорожке в рощу.
— Вообще-то я собиралась поговорить с Дамианом, и мне он нужен в алхимическом кабинете…
— Прикажете вытащить его из карцера?
Я останавливаюсь.
— Габриэль? Ты можешь это сделать?
Его невозмутимая мина в такие моменты здорово раздражает.
— Если прикажете, принцесса.
Я смотрю на него и думаю, как это воспримет Дамиан.
— Пойдем, расскажешь мне, как ты собираешься это делать. И, Габриэль, что за праздник здесь собираются отмечать в ближайшие дни? Бал?
Оказывается, грядет фестиваль середины лета. Длится он десять дней, и во время него — кто бы мог подумать? — ритуально ищут цветущий папоротник. «Только искать его, ваше высочество, не нужно, потому что он цветет в это время на каждом шагу, — добавляет Габриэль. — И продается везде, где можно и нельзя». Еще принято дарить цветы, устраивать вечеринки и балы, есть много сладкого и признаваться в любви, а также чествовать женскую красоту.
В общем, я так понимаю, этот фестиваль — что-то вроде праздника влюбленных и Женского дня — два в одном.
— О господи, Габриэль, а мне можно будет на это время где-нибудь спрятаться? — По понятным причинам День влюбленных и Восьмое марта — самые ненавидимые мною дни в году.
— Как скажете, ваше высочество. Завтра начало фестиваля, и этот, а также следующий день вам не нужно будет ходить в школу…
Я слушаю и представляю, что закроюсь дома в полном одиночестве, потому что немногочисленные слуги тоже будут отмечать, а Габриэль — изображать предмет интерьера. Можно, конечно, подумать о будущем (как папа просил), почитать учебники и попытаться найти Роз… Хм, а еще можно совместить приятное с полезным!
Дамиан лежит на соломе, когда я склоняюсь над люком в потолке карцера. Не так уж тут и высоко… Совсем даже не высоко…
У Дамиана на скуле расцветает синяк. И левая рука вся в порезах. Опять с кем-то подрался… Ладно, с этим потом разберемся.
Я приникаю к решетке и зову:
— Дамиан!
Он открывает глаза.
— Розалинда? Что ты там делаешь?
— Я же просила звать меня Виолой. Слушай, мне нужна помощь…
— В алхимический кабинет я еще два часа не попаду.
— Да нет, — улыбаюсь я. — Не эта. Я так понимаю, завтра и послезавтра мы не учимся, а у меня целая гора учебников… Ждет изучения. Если к горе приложишься ты, думаю, я справлюсь быстрее.
Дамиан хмурится.
— Если хочешь, мы можем… Можем встретиться где-нибудь в городе завтра или послезавтра, — мне кажется, или он краснеет? — и я объясню все, что ты хочешь…
— Спасибо, — улыбка просится сама, хотя я и знаю, что она у меня уродливая и улыбаться на самом деле не стоит, если я не хочу его отпугнуть. — Но у меня есть идея получше. Как насчет погостить эти два дня у меня? А то мне бегать за тобой по городу, искать и ждать…
— Я не заставлю тебя ждать. — Он точно краснеет. Неужели его никогда раньше на свидание не приглашали?
— Верю. Но если ты будешь под рукой, поможешь мне еще лучше. Ну как?
Пауза. Приятно-розовый Дамиан отводит взгляд, потом садится и опускает голову.
— Розалинда, это честь…
— Ты не хочешь? — Если он сейчас опять заведется про бастарда, я его стукну. Сначала вытащу, потом стукну.
— Я хочу, — признается Дамиан, — но ты… э-э-э… невеста… А я у тебя дома…
— Ромион не будет против, — хихикаю я. — Если ты боишься этого, то лично мне все равно. К тому же… кому в здравом уме, глядя на тебя и меня, придет в голову, что между нами что-то есть, кроме дружбы?
— Мне бы пришло, — вдруг говорит сидящий рядом Габриэль (которому вообще-то было поручено стоять на стреме).
— Молчи уже, дуэнья, — фыркаю я. — Дамиан, соглашайся! Я не хочу умирать от скуки эти два дня.
Дамиан вздыхает.
— Ромион на этот раз меня действительно убьет… Впрочем, ты права, мне тоже все равно. — Он снова запрокидывает голову. — Через два часа, принцесса, я весь ваш.
Я смеюсь:
— Хочу тебя сейчас!
По моему знаку Габриэль спокойно вынимает тяжелую железную решетку люка, и я спускаю Дамиану веревку.
— Вылезай. Не бойся, выдержит, я сама на ней только что висела.
Через пару минут Габриэль прилаживает решетку на место, а довольный Дамиан очищает брюки и пиджак-камзол от сена и земли.
— Так из карцера я еще не выбирался…
— У тебя, кажется, очень ненаходчивые друзья, — говорю я и улыбаюсь Габриэлю. — Спасибо.
— Счастлив служить, принцесса, — отзывается тот.
Но вот этого можно было и не добавлять.
— Вообще-то у меня раньше не было друзей, — говорит Дамиан.
И этого тоже…
— Пойдем, — вздыхаю я. — Меня ждет гора учебников. А, погоди, тебе в лазарет не надо?
Дамиан касается пальцем скулы и невесело усмехается.
— После того как я случайно вызвал там низшего демона, меня скорее отравят, чем вылечат. К тому же, — он улыбается и достает из кармана брюк флакон с зельем, — я уже сам себе помог.
— Ясно… А что, клятва Гиппократа здесь уже не действует?
— Какая клятва?
— Э-э-э… никакая. Между прочим, я же просила звать меня Виолой, а ты — Розалинда, Розалинда…