— Король тебя все равно никогда не выберет, — сказала я самой себе. — Хотя бы потому, что чем активнее что-то навязывают, тем большее негодование это вызывает. Так даже любимое блюдо может стать пыткой, не говоря уже об обществе одного человека.
Грустно улыбнулась собственным рассуждениям и аккуратно переступила через гниющую корягу. Не знаю, как остальных, а меня вел мой нос и… сила. Заблудиться или сбиться с пути в лесу я не могла — дар бы просто не позволил, а потому спокойно шла, сунув руку с браслетом в карман.
Небольшое заросшее алориусом болотце я нашла довольно быстро, но вот подобраться к нему и не провалиться в жижу по колено оказалось гораздо сложнее. Увы, сохранить платье в чистоте мне не удалось, как я ни старалась. Но пойти против старшей ведьмы… Да, я могла пойти на такое, но лучше сделать это чуть позже и в чем-то более значимом, чем гневить леди сейчас из-за мелочей.
К месту сбора я вернулась последней. Просто не смогла отказать себе в удовольствии погулять немного в одиночестве, смыть с рук и ботинок грязь, подставить лицо ветру… Даже запах алориуса не заставил шагать быстрее, чтобы поскорее сбыть его с рук. Впрочем, я могла не лукавить: мне просто не хотелось вновь возвращаться во дворец, видеть леди Элизабет, вспоминать о поручении герцога, врать новым подругам и улыбаться тем, кому бы и слова иначе не сказала.
Леди Элизабет была недовольна моим промедлением, но не стала упрекать при всех. Вместо этого забрала у меня четыре соцветия, объявила победительницей, посетовав, что остальные могли бы приложить и больше усилий, и возглавила наше отступление во дворец. Судя по виду Кло и Фелиции — это было именно отступление. Где девушки успели так пострадать, для меня оставалось загадкой, проливать свет на которую никто не собирался. Но обе друг друга подчеркнуто игнорировали и отворачивались, стоило им встретиться взглядами с улыбающейся Ариналией. Последняя не пострадала — разве что мокрый подол выдавал ее близкое знакомство с рекой. Вивьен же нисколько не изменилась, словно и вовсе не участвовала в конкурсе. Хотя с нее бы сталось.
Подробности мне поведали уже во дворце, когда, попрощавшись с леди, мы разошлись по своим покоям, чтобы переодеться, а после собрались вновь у Ариналии. Последняя вновь наведалась на кухню, а потому на обед мы собирались идти сытыми и довольными.
— Что она тебе сказала? — без предисловий поинтересовалась Вивьен, откусывая от бутерброда. Ариналия вздернула брови, но более никак не проявила свое любопытство.
— Заметила, что я знаю, что такое алориус и выясняла откуда, — слукавила я.
— И откуда же ты про него знаешь? — уточнила Ариналия. — Доводилось готовить?
— Скорее — нюхать, — хмыкнула я. — Одна моя знакомая была очень уж влюбчива, а объект страсти отказался отвечать ей взаимностью. Потому она, не слушая нас, решилась идти на болото искать алориус. Пришлось сопровождать, не бросать же дурочку, подруга все-таки, — вздохнула я. — Сварить зелье у нее не вышло, потому… навещать ее еще два месяца никто не решался.
Про то, что мы из-за нее эти два месяца жили с открытыми окнами, я умолчала. Не вязалось общежитие с моей легендой провинциальной леди.
— Любовь часто толкает на глупости, — хмыкнула Ариналия.
— И никакие это не глупости! — скрестила на груди руки Вивьен. — Ради любви не только на болото пойдешь!
— Это если любовь взаимная, — усмехнулась дочь артефактора и будущий боевой маг. — А если вот так, как Лив рассказала, глупость и в лучшем случае штраф. А в худшем, если бы зелье подействовало и кто-то об этом узнал, несколько лет тюрьмы и блокировка дара, если девушка одаренная.
— Была бы одаренная — зелье бы получилось, — заметила я и пояснила в ответ на заинтересованный взгляд Вивьен: — После неудачи она все искала ответ — почему не вышло. Делала она все строго по рецепту, но вместо того, чтобы настояться, эликсир стух. Так мы и узнали, что сила самого зельевара является неотъемлемой частью процесса и, не обладая даром, невозможно стабилизировать некоторые реакции. Маг или ведьма всегда вкладывают часть себе в изготовленное зелье.
— Поэтому любое зелье можно связать с его создателем, — подтвердила Ариналия.
— Именно так, — кивнула я, еще раз вспоминая, почему таскала с собой чужое зелье в качестве запасного плана спасения.
— Как сложно, — вздохнула Вивьен. — И что тогда остается неодаренным?
— Варить можно не только колдовские эликсиры, — усмехнулась Ариналия, опускаясь на диванчик по правую руку от расстроившейся подруги. Слишком уж близко к сердцу та приняла беду несчастной влюбленной.
— Порой у обычного супа эффект куда сильнее, — поделилась я и села слева от Вивьен.
— И ответственности, в случае чего, почти нет, — заметила Ариналия.
Вивьен прищурилась, посмотрела сначала на подругу, потом на меня, а после обличительно вздернула палец и с чувством выдала:
— Я думала — мы подруги, а вы на все готовы пойти, лишь бы не готовить. Признавайтесь, мой отец вас подкупил? Я раскрыла этот заговор! — И уже тише: — Хорошо, завтра на кухню иду я, но вам придется попробовать все. Даже если я пересолю.
— Жестокая, — хором простонали мы с Ариналией, переглянулись и рассмеялись, повалившись на диван.
Обед прошел в тревожном молчании. Леди Элизабет о чем-то напряжено думала, не замечая, как хмурится от этого ее лоб. Жан-Батист порыкивал на свою верную горничную, но та и глазом не вела, продолжая улыбаться и держать руки в опасной близости от мелких зубов. Клотильда и Фелиция подчеркнуто игнорировали друг друга, а остальные девочки, не считая Вивьен и Ариналии, то и дело бросали в мою сторону оценивающие взгляды. Но никто не решался заговорить первым, потому лишь звон посуды и порыкивание собачки нарушали тишину.
Первой, как и полагалось, из-за стола поднялась леди Элизабет. Кивнула мне и ушла, сопровождаемая верной служанкой. И здесь бы начаться птичьему базару — так недовольны были некоторые участницы, но тишину не посмел нарушить никто. И, разве что уходя, я услышала недовольные шепотки за спиной.
Усмехнулась и ушла в свои покои готовиться к вечеру. Увы, как бы Одри с подружкой ни старались, я по запаху чувствовала, куда и что они подложили. А уж о сочетаниях продуктов, которые ни в коем случае допускать не стоит, знала еще больше. Хотя повод не пойти был бы, конечно, неплохой, но платить здоровьем за чью-то зависть и демонстрировать герцогу вопиющий непрофессионализм… Нет, на такое я была не готова пойти.
— Что же вы так долго, леди! — с самого порога накинулась на меня Мэри. Деби и Труденс тоже уже были здесь, но хватать меня за руки и тащить в гардеробную не решились. — Времени осталось так мало, а вам нужно выбрать платье, принять ванну, сделать макияж и уложить волосы, подобрать украшения…
Она перечисляла задачи на оставшееся время, а я с тоской думала, насколько все же проще было ходить на свидания, когда ты не леди. Помылась, причесалась, плотно перекусила, чтобы не смущать ухажера тратами, — и ты лучшая девушка его жизни. Чего, увы, нельзя было сказать о самом ухажере. Они, к сожалению, чаще всего ограничивались гвоздикой, которую жевали прямо при тебе, а если и мылись — то по праздникам или по долгу службу. В деревне же… Не завидовала я деревенским дамам от слова совсем. Видимо, потому ведьмы, поселившись где-нибудь на отшибе, и были одиноки: не могли перешагнуть через брезгливость и классовые предрассудки.
Солнце уже скрылось за горизонтом, а меня все еще красили. Я терпела и радовалась, что без магии все же не обошлось. Пусть собственную косметику иметь и не полагалось, в принесенной Мэри было достаточно магии, чтобы не бояться отравиться свинцом или ртутью.
— Готово, — наконец выдохнула горничная и с гордостью оглядела меня еще раз. Деби убрала с плеч расстеленную накидку, призванную защитить платье, если кисть упадет, и они обе обменялись улыбками.
— Поторопитесь! — Голос Труденс долетел до нас быстрее самой горничной. Быстрые шаги донеслись из гостиной, а после и сама девушка показалась в дверном проеме. — Ух, ты. Уже все?
— Наша леди не капризничает, — не без гордости заметила Мэри, обходя меня по кругу.
— Поэтому самая красивая, — хихикнула Деби.
Я не стала их одергивать. И сама, глядя на себя в зеркале, была довольна результатом. Это была и я, но и не я вовсе. Девушка в отражении казалась немного старше, увереннее в себе и… как ни прискорбно это понимать, красивее.
— Просто подчеркнули ваши достоинства, — заметив, как я погрустнела, сказала Мэри. — Но был бы плох оригинал — ничего без иллюзии бы не вышло.
— Именно так, — вмешалась в разговор Труденс.
— Вы очень красивая, — подтвердила Деби.
— Его величество вас уже всех видел без косметики, так что иллюзией его не обманешь, — шепотом сообщила Мэри.
Я промолчала, но вспоминала о красавице Фелиции, роскошной Кло, готовой на все ради идеала Одри… Очевидно, что сравнение было не в мою пользу, но я растянула губы в благодарной улыбке. В конце концов, девочки старались, и результат их трудов мне нравился.
— Спасибо, — тихо проговорила я, и горничные довольно переглянулись.
— Нам нужно поторопиться, — тихо напомнила Труденс и, помявшись, предложила: — Я бы хотела провести вас через служебные помещения.
— Они что-то сделали? — догадалась Мэри, не давая мне и слова сказать. Труденс кивнула. — Где?
— На выходе из крыла и лестница на второй этаж, — отчиталась Труденс. — Так скользко… Я сама чуть не упала, хоть и не грешу каблуками.
Она приподняла подол форменного платья и продемонстрировала туфельки на таком низком каблуке, что, казалось, его и вовсе нет.
— Кати из-за них разбила вазу, и управляющий грозился вычесть ее стоимость из ее жалованья, — продолжила делиться несправедливостью Труденс.
Мэри нехорошо прищурилась.
— А где сейчас леди Элизабет? — уточнила она со злорадным блеском в глазах.
— Ссорится с его величеством, — шепотом, который, впрочем, все без труда расслышали, ответила Труденс.