Лакрей тем временем сел в кресло и хозяйским жестом сгреб часть бумаг в открывшийся по щелчку ящик стола. Мне кивнули на кресло напротив. Даже на вид оно казалось мягким, но… слишком дорогим, чтобы я могла себе позволить после валяния в грязи в него сесть, потому так и осталась балансировать на одной ноге, одной рукой аккуратно держась за край стола.
— Присаживайтесь…
— Эвильен, — подсказал Дамиан, обходя стол друга и указательным пальцем касаясь одной из папок. Я вытянула шею и с неудовольствием увидела собственное имя, выведенное каллиграфическим — у меня бы так не получилось — почерком.
— Не хотелось бы испортить обивку, — призналась я смущенно под сдвоенным требовательным взглядом. Доминик только усмехнулся, а у меня все волоски на коже поднялись от окутавших тело чар.
— Садитесь, обивка теперь в безопасности, — заверили меня, но я и сама поняла, что сэкономила на прачке. Если бы еще удалось избежать похода к целителю… Боюсь, последний съест весь мой месячный бюджет. Услуги магов слишком дороги для обычного смертного.
— Благодарю. — Я чинно присела, положив руки на коленки и широко раскрытыми глазами ожидая продолжения. И даже смешок, раздавшийся за спиной, не заставил меня вздрогнуть.
— Начинайте, — предложил Доминик, раскрывая мое дело так, что я видела верхние строчки со своим именем и ничего больше, хотя строчки определенно были полны слов.
— Конечно, — охотно кивнула я, запрещая себе думать обо всем, что могло бы испортить мой образ честной горожанки, решившей сорвать красивый цветочек и принести его домой, чтобы вдоволь полюбоваться.
— Вот как? — Лакрей вздернул бровь, давая понять, что мои опасения не были приступом паранойи. — И в чем же вы собирались мне признаться в таком случае?
Он подался вперед, откладывая папку, но взгляд у менталиста оказался вовсе не злым. НЕ ЗЛЫМ?
Я опустила голову, разрывая зрительный контакт. Еще чего не хватало: смотреть в глаза ментальному магу! ЕЩЕ ОДНОМУ! Будто стоявшего за спиной Дамиана мне было мало. Осознание того, что этот маленький факт сам собой вылетел из головы и лишь сейчас, когда ситуация повторялась, я смогла вспомнить об этом незначительном обстоятельстве нашей прошлой беседы, меня практически подкосило. Хорошо, что кресло не дало пошатнуться.
— Признание, Эвильен. Мы собрались здесь из-за него, — напомнили мне из-за спины и положили ладони на плечи, давая понять, что подняться я смогу только в одном случае — если мне позволят. И это разрешение еще придется заслужить.
— Да… Конечно… — вышло тихо и как-то пришиблено. Я же понимала, что последует дальше. Глубоко вдохнула и выпалила: — Чистосердечно признаюсь, что знаю, кто возглавляет Биленскую службу по контролю за одаренными и их деятельностью.
Сказала и затаила дыхание. Главное не думать, а если мысли так и лезут в голову — лучше говорить. Честно и открыто. Например…
— Почему вы такой красивый? — протянула я расстроено. Бывает же такая несправедливость. Может, я бы с радостью на них посмотрела, если бы каждый не пытался извлечь из моей головы состав преступления, КОТОРОГО Я НЕ СОВЕРШАЛА.
— Разумеется, — усмехнулся Лакрей, давая понять, что рассчитывать на приватность не приходится.
Я видела, как он откидывается на спинку кресла, как сводит пальцы треугольником, как изгибаются в странной улыбке губы. Увидела — и отвернулась, почувствовав, как пальцы уже совсем другого мужчины сжали мои плечи. Синяков бы не наставил…
— Не ревнуй, — фыркнул брюнет. Казалось, ситуация его забавляла. — Лучше давай послушаем, что еще поведает нам, — он сверился с папкой, — госпожа Эвильен Тронс о прогулке в парке и внезапной тяге к цветам.
— Хотела украсить свое недостойное жилище. — Я шмыгнула носом от жалости к самой себе. Припомнила все выпавшие на мою долю испытания и вывалила перед менталистами. А что — сами хотели. Пусть теперь наслаждаются зрелищем. Я что зря в поисках более-менее пристойного варианта все комнаты доступные для съема осмотрела? Из нижней части списка, конечно. На верхние даже Лори претендовать не могла.
— И именно велинией высокогорной?
— Что в парке росло и никому не нужно было, то и хотела взять, — призналась и потянулась было в карман за платком, чтобы утереть выступившие от пристального, не моргающего взгляда слезы, но не успела: мне на колени спланировал чужой аксессуар. Пришлось ловить, пока шелковая ткань не упала на пол, а там и слезы вытирать, раз уж до них дело дошло. Вот только чего я не ожидала, что едва я промокну глаза, как платок у меня самым варварским способом из рук выхватят.
— Прекрасно, — прокомментировал Лакрей действия сообщника и вновь обратился ко мне: — Продолжайте, Эвильен. Значит, велиния была просто необходима вам в вашем, — он замялся, подбирая слова, — жилище?
— Цветок, — поправила я, пытаясь разглядеть, что творит с украденным платком блондин. — Мне бы любой подошел, главное — бесплатный. А здесь такой красивый, бесхозный…
— Все растения парка принадлежат короне, — напомнил Лакрей.
— Но высажены же они за-ради жителей столицы? Для их удовольствия и благодарности за королевскую щедрость, — нахмурившись, я частично процитировала надпись на камне-памятнике, установленном перед главным входом в парк.
— И в чем же выражается ваша благодарность, госпожа Тронс? — продолжал допытываться инквизитор.
— В верности и преданности королю и отечеству?.. — я попыталась угадать правильный вариант, чем вызвала одинокий смешок у Лакрея.
— И вы готовы ее доказать?
И так насмешливо это прозвучало, что я почти поддалась на провокацию и ляпнула «да», но вовремя остановилась. Закрыла уже открывший рот, сжала зубы, чтобы случайно не выпалить еще чего-то, что можно было истолковать как обещание, и задумалась. Ненадолго, впрочем. Инквизитор словно задался целью не дать мне думать. И пусть я и сама собиралась лишь говорить, в процессе узнавая, что же у меня на уме, то, как Лакрей взялся поддерживать мою инициативу… пугало.
— Что же вы, госпожа Тронс, замолчали? — Инквизитор поднялся из кресла и, обойдя стол, оперся о него бедром.
Я упорно молчала, не поднимая глаз выше его подбородка. Породистого, сразу видно: не одно поколение предков сменилось прежде, чем был достигнут результат.
— Завидую, — тяжело вздохнув, призналась я, выбирая самый безопасный из вариантов ответа. Ведь не может верный подданный короны заявить, что в гробу видал все те долги, что так любят просить короли и их свита.
— А вот и измена, — довольная улыбка скользнула по губам Лакрея. — Забирайте, герцог. Даже если девушка и не ведьма, то теперь это ваше ведомство.
— Какая измена? — от полноты чувств — коленки определенно знали, что дело пахнет смолой — выпалила я и таки заглянула в глаза инквизитору.
— «Ведь не может верный подданный короны заявить, что в гробу видал все те долги, что так любят просить короли и их свита», — легко процитировал брюнет и вздернул бровь, дескать, что еще нужно: состав преступления на лицо.
— Но, позвольте! — Я вскочила на ноги, чуть не упала от резкой боли, но отступать было некуда — приходилось терпеть. Сглотнула, понимая, что песенка моя практически спета, но добровольно идти на погост я не собиралась. — Во-первых, это не мои слова, а ваши. — Лакрей усмехнулся, но перебивать не стал, будто его забавляли мои попытки вывернуться непонятно из чего. — Во-вторых, вы вслушайтесь в собственное заявление! Верный подданный не может заявить. Не может! — Я вздернула указательный палец для придания себе большей значимости. — Значит — всячески не согласен с тем пасквилем, что вы произнесли дальше. Верный подданный готов выполнить все, что потребуется, лишь бы король спал спокойно! — закончила я патетично и осеклась, когда инквизитор исполнил три поощрительных хлопка. Как в театре, когда постановка не соответствует вкусам, но старания трупы оценить следовало.
— Достаточно, — сухо заметил Лакрей, и всякие эмоции покинули как его лицо, так и голос. Он больше не казался милым и доброжелательным, любой намек на насмешку исчез из синих глаз брюнета, а я… меня все силы покинули разом. Хорошо еще, что кресло позади стояло. В него-то я и рухнула, как-то сразу поняв, что шутки кончились.
— Дамиан?
— Еще пару минут, — прохладно отозвался блондин, а мне даже думать не хотелось, чем он сейчас занят. И так было ясно: ничем хорошим лично для меня.
— В таком случае приношу свои извинения за прерванный спектакль, — серьезно заметил инквизитор и добавил: — Эвильен, вы можете продолжить.
Я предложением не стала пользоваться.
— Ну же, вы же хотите рассказать, как мы неправы на ваш счет? — уговаривал Лакрей. Его голос вновь обрел те бархатные, доверительные нотки, что и прежде, но я упрямо сопела и молчала. — Госпожа ведьма?..
— Я не ведьма, — шепотом отозвалась, не поднимая глаз. — Никакая. Я. Ни ведьма, — сказала, и на душе так грустно стало. Даже обидно. Ведь была бы я настоящей ведьмой — камня на камне бы здесь не осталось. А так…
Перед глазами поплыло, и я стерла выступившие слезы рукавом, игнорируя протянутый платок. На сей раз другой, простой, белый, хлопковый. Его протягивал инквизитор и смотрел при этом даже немного сочувствующе, но я не обольщалась.
Менталисты — они не люди, доведут до белого каления, расшатают психику до полной невменяемости, а после платок протягивают как ни в чем не бывало. Всхлип вырвался сам собой. А после — второй, третий… Пока платок я все же не взяла.
— Ненавижу вас, — сказала честно и откровенно, хлюпая носом и глотая слезы. Мужчина напротив промолчал. То ли слов не нашел, то ли не считал нужным разоряться…
— Как я и говорил, — нарушил молчание блондин, но я не стала оборачиваться. Мне вообще ничего не хотелось. Разве что оказаться подальше от этого всего.
— Увы, с исполнением вашего желания придется подождать, Эвильен, — строго заметил коллега инквизитора, появляясь в поле моего зрения и тыкая под нос окрасившийся лиловым платок. — Вы