Попытавшись придумать ответ на последний вопрос, я внезапно сообразила, что ломать для этого голову вовсе не обязательно. Достаточно и жетона Ночной Стражи перед носом у ближайшего стражника.
– Что здесь происходит, констебль?
– Не могу знать, мэм! – после секундного замешательства рявкнул стражник. – Я просто выполняю приказ, мэм.
Я закусила губу. Разумеется, простому стражнику могли не объяснить всех тонкостей операции, в которой ему предстояло участвовать. Но хоть какую-то часть общей картины он знать обязан!
– Ожидаемо, не так ли инспектор Грин? – усмехнулся Аллан.
Мне вдруг очень захотелось кинуть в него чем-нибудь тяжелым или хотя бы грязным – просто чтобы стереть с ангельского лица эту самодовольную ухмылку. Хоть О’Шиннах, как выяснилось, и не принадлежал к аранийским «сливкам» общества, он явно смотрел в эту бездну достаточно долго, чтобы подхватить пару-тройку их отвратных ужимок.
– Э-э… простите, сэр, – неожиданно забубнил стражник, от которого я уже успела отвернуться, – вы сказали: «инспектор Грин»?
– А в чем дело, констебль?
– Виноват, сэр! – стражник опустил взгляд, старательно изучая яблочный огрызок рядом со своим сапожищем. – Нам сообщили приметы, но мэм инспектор в шляпе…
Я вздохнула. Головным убором, взамен потерянного в небесах над столицей, меня снабдил обходчик. Шляпой эту мятую лепешку из грубого войлока можно было назвать с большим трудом – а уж предположить, что подобное согласится надеть Перворожденный, вряд ли бы решился кто-то в здравом уме.
– Так лучше?
– Да, мэм, виноват, инспектор Грин! – радостно уставясь на мои уши, выдохнул констебль. – Велено передать: зайдите в полицейский участок вокзала, для вас там имеется важное сообщение!
– Хвала Единому, я добрался до вас первым!
С момента последней нашей встречи на летающей яхте командор где-то потерял изрядную долю своей величавой невозмутимости, взамен подхватив румянец, одышку, словно после долгого забега, и нездоровый блеск в глазах. Еще он сменил духи, выбрав довольно неожиданный – для сложившегося у меня образа – аромат с нотами сердца из горной лаванды, чувственного флердоранжа и кардамона.
– Сэр Кемминг? – удивленно приподнял бровь О’Шиннах.
– Потом, все потом, – отмахнулся командор. – Следуйте за мной!
– Но… – растерянно начал Аллан, – нам передали приказ полковника: ждать его…
– Полковника, если бы… – Кемминг оглянулся на дверь вокзального участка и, приблизившись вплотную к лейтенанту, вполголоса произнес: – Кард арестован сегодня утром.
– Что?!
– Это держится в тайне. На месте засветились только чины из столичного гарнизона, – командор с многозначительным видом коснулся аксельбанта, явно намекая на какую-то особенную деталь мундира, – но мне сообщили, что нити тянутся от лорда великого камергера. Источник надежный… по крайней мере, до сегодняшнего утра я верил ему как самому себе. Да… – с ноткой горечи повторил он, – до сегодняшнего утра. А теперь уже просто не знаю, кому верить… и во что.
– Если полковник арестован, – О’Шиннах оглянулся на меня, – то нам следует…
– В первую очередь вам следует убраться подальше отсюда! – перебил его командор. – «Желтые шнуры» вот-вот появятся, я и так чудом опередил их. Если бы за вами послали воздушный катер, а не карету…
Не договорив, он быстрым шагом направился к выходу. Нам с лейтенантом ничего не оставалось, как последовать за ним.
– Глупость какая-то, – пробормотал на ходу Аллан. – Безумие. Арестовать Карда? Кому и зачем это могло понадобиться?!
Я промычала в ответ нечто невразумительное и наклонила голову как можно ниже, почти упершись подбородком в ключицу. Как же мне повезло со шляпой… чудесной, замечательной шляпой с широкими, чуть загнутыми внизу полями, так замечательно скрывающими лицо… и особенно – длинные уши! Я не эльфийка, я не эльфийка, я просто старый гриб, который гуляет сам по себе.
Не знаю, что именно сработало: детская песенка, шляпа или два офицера рядом со мной – но чудо свершилось, нам удалось пройти сквозь армейский кордон у выхода. Я даже успела подумать: военные, как и стражники, выглядели скорее растерянными, чем озабоченными или встревоженными. Похоже, что и они не очень-то понимали смысл отданных им приказов.
А сразу за их спинами меня ждала свобода, яркое солнце… грохот, свистки, ржанье, ну и конечно же, неповторимый столичный аромат свежего навоза.
– Через улицу и за угол! – приказал командор. – А затем прямо до набережной.
Приказать легче, чем исполнить – широкая привокзальная улица уже была запружена встречными потоками карет, повозок и телег, среди которых, словно прибрежные утесы над волнами, темными громадами высились двухэтажные паровые омнибусы.
– У вас там экипаж?
– Лучше! – Кемминг взмахнул тростью и решительно шагнул на торцевую мостовую, заставив небольшую пегую лошадь испуганно взбрыкнуть и попятиться. Сидевший на козлах фургона молодой орк вскочил и, мешая людскую и родную речь, начал проклинать «мешок с навозом, ы-ы-ы!». К нему присоединилось еще двое возчиков, кто-то засвистел – но мы уже перебежали через улицу, и, почти не сбавляя темп, проскочили зажатый двумя краснокирпичными громадинами переулок, оказавшись на набережной. На этом участке Эффра еще не обзавелась каменными боками – сразу за крайними домами начинался заросший кустарником откос, по которому змеилась к воде натопанная тропинка.
– Улицы патрулируют, – командор, тяжело дыша, оперся рукой о покосившийся фонарный столб, – а вот про воду наши сухопутные друзья в суматохе позабыли… пока. А если даже и вспомнят, этот невзрачный с виду трудяга, – наш спаситель указал на закопченный оголовок трубы, едва выступавший над серебристыми листьями ольхи, – способен потягаться с любым гоночным красавцем. Прошу на борт, мисс Грин… и вас, лейтенант.
«Невзрачный трудяга» вблизи оказался вполне аккуратным и ухоженным паровым катером – застывший с лопатой в руках кочегар, и тот щеголял почти чистой и необмятой формой корпеха. Особенно удивительно выглядела белая полоска тульи бескозырки. Второй корпех дожидался нас у кромки воды, с двуствольным карабином наизготовку. На катер он перебежал последним, втянул за собой сходню и, закинув карабин на плечо, занял место у штурвала. Вслед за этим из-под кожуха вместо привычного скрежета шатунов и уханья раздалось… ой!
– Что за вой? – удивленно спросил Алан.
– Придется терпеть некоторое время! – тон командора явно намекал, что других ответов ждать не стоит. – Недолгое, обещаю, – чуть смягчившись, добавил он.
Оглянувшись, я увидела, как быстро удаляется берег. Катер шел по Эффре словно клинок меча, не проламываясь через воду с грохотом и пенным буруном, а плавно и стремительно вспарывая речные волны. Скорость росла, ленточки бескозырки рулевого затрепетали, сверкая вышитым золотом букв. Здесь, в самом начале пути через столицу, река еще сравнительно чиста, воздухом над ней можно было дышать полной грудью, не зажимая при этом нос. После навозно-мусорной симфонии городских улиц легкий запах речных водорослей казался удивительно приятным, пусть даже он и разбавлен резкой масляной нотой, исходящей от паровой машины. И еще…
– Что с полковником? – нетерпеливо произнес О’Шиннах. – В чем его обвиняют?
– В измене, в чем еще, – Кемминг схватился за горло и выпучил глаза. – Тьфу. Вы же превосходно знаете, лейтенант, что именно такова наша аранийская традиция: в чем бы ни был виновен… или не виновен подозреваемый, обвинять следует в измене трону и державе. Благо, самые дурацкие обвинения опровергнуть порой сложнее всего.
– Я… догадываюсь, – кивнул Аллан.
– Главный вопрос, – нетерпеливо произнес командор, – как он связан с этой злосчастной коррезской историей.
– Вы про взрыв арсенала?
– Не только. Прошлой ночью убили одного их агента, некоего Вайли-Войли… далеко не рядового, судя по тому, что нашли при обыске, и при очень странных обстоятельствах. Там приключилась целая воздушная битва, квартал усыпан обломками.
Участники помянутой битвы, не сговариваясь, решили промолчать о своем вкладе.
– Сами понимаете, – продолжил Кемминг, – насколько подозрительно совпадение будет выглядеть для коррезцев. Вдобавок с утра прошел слух: в провинции сразу в нескольких местах начались бунты технофобов, мятежники планируют захватить поезда и двинуться на столицу.
– Технофобы – на поездах? – удивленно повторил О’Шиннах. – Что за бред!
– Отборный, высшей пробы, – Кемминг замолчал, настороженно глядя на длинный низкий борт угольной баржи, проходившей, точнее, проносившейся мимо катера. – Но желающих объяснить это старику «Стоять смирно!» в комендатуре, видимо, не нашлось. В итоге на улицах почти не осталось полицейских, зато полно армейских патрулей… отличный рецепт для пунша, наливай и поджигай! Искренне надеюсь, им хватит ума закупорить хотя бы фабричные предместья, но… по крайней мере, – нарочито бодро добавил он, – особняк моего дальнего родича, где вам предстоит отсиживаться, стоит на правом берегу.
– И сколько же, – странно подрагивающим голосом осведомился лейтенант, – вы предлагаете нам отсидеться?
– День-два, – командор подал плечами, – я не знаю, каково сейчас положение сэра Дарнли. Посылать кого-либо в Тинтагель сейчас – риск за гранью разумного, у меня нет лишних людей.
– Конечно же, – все тем же странным тоном произнес Аллан. – Я понимаю ваше положение. Фейри, милая, – обернулся он ко мне, – ты не могла бы помочь?
– А? – только и смогла выдавить я, опешив от подобной фамильярности.
– Стреляй! – резко выдохнул О’Шиннах и, не вставая, бросился на командора. Едва не проломив борт, они, сцепившись, упали на дно и принялись кататься по нему, хрипя, рыча и оставляя за собой след из пуговиц, галунов и просто лоскутов. Со стороны это было похоже на бурные ласки двух любовников, разделенных долгими годами, нет, десятилетиями – а сейчас, наконец, получивших возможность реализовать копившуюся страсть.